Я ждала тебя или Вегетарианство не порок (СИ)

   Вспомнив, что халат на мне был развязан, я судорожно трясущимися руками попыталась стянуть полы халата. Но Матвей не дал. Разведя мои руки, он посмотрел на следы, оставленные на груди губами и зубами Бориса. Его глаза сузились от гнева. Подняв руку, он нежно провёл по оставшимся следам, пытаясь хоть как-то смягчить мою боль. И от этого, такого простого и совсем не похотливого прикосновения, внутри меня прорвались какие-то невидимые барьеры. Слёзы ручьями потекли из моих глаз, и я никак не могла их остановить.

   - Ну, что ты, моя девочка? - прижав меня к груди, прошептал Матвей, - Всё уже закончилось.

   Он поднял меня на руки, и я почувствовала, что меня куда-то несут. Когда Матвей поставил меня на пол, я ощутила, как сверху льётся вода. Я открыла глаза и, от резкого света, ударившего мне в глаза, покачнулась. Рядом тут же оказался любимый. Он прижал меня к себе, и я уткнулась лбом в его грудь и обняла руками за пояс. Несколько минут мы просто стояли обнявшись, позволяя потокам воды стекать по нам на пол. Страх проходил. Его прогонял сильный, надёжный и такой любимый Матвей. Его тепло обволакивало, прогоняя мерзкий, липкий и холодный страх из всех уголков моего сознания.

   Немного успокоившись, я прислушалась к своим ощущениям. Я была голая, это точно. Открыв глаза, я увидела перед собой также обнажённую грудь Матвея. Осторожно опустив взгляд ниже, я увидела голые ноги и бёдра любимого. Не знаю, что сыграло большую роль, только что пережитый страх или близость Матвея, но мне ужасно захотелось поцеловать его, ощутить его прикосновения и ласки, заняться с ним любовью. Чтобы окончательно забыть этот ужасный эпизод. Чтобы смыть воспоминания этого вечера. Перекрыть их какими-то более счастливыми и радостными воспоминаниями. Близость с любимым - было именно то воспоминание, что мне требовалось.

   Я подняла голову и посмотрела в глаза Матвею. Его зубы были крепко стиснуты, от всё ещё кипевшей в нём злости. Он слепо смотрел на стену над моей головой и не сразу заметил то, что я смотрю на него. Но как только он опустил голову, его взгляд тут же изменился. Из взгляда полного ненависти он превратился в голодный взгляд любящего мужчины. Я облизнула губы, потому что они пересохли, не смотря на то, что мы стояли под струями воды. Потом прочистила горло, охрипшее от рыданий.

   - Поцелуй меня, - прошептала я, глядя прямо любимому в глаза.

   Его глаза загорелись ещё ярче. Вспышка желания могла бы воспламенить всё вокруг, если бы мы не стояли под душем. Но он снова спрятал свои чувства, собрал всю свою железобетонную волю.

   - Нет. Я не могу воспользоваться тем, что ты в таком состоянии, - как-то отчаянно покачал Матвей головой. Но его глаза и тело говорили совсем о другом.

   Я почувствовала его напряжённую и возбуждённую плоть, прижатую к моему животу. Но это совсем не пугало. Наоборот, разгоняло толпы мурашек по всему телу. Жар концентрировался где-то внизу живота, потягивая и заставляя ещё крепче прижиматься к Матвею.

   - Пожалуйста, - обречённо прошептала я, уже и не надеясь на положительную реакцию Матвея, - Пожалуйста. Я хочу забыть всё это. Помоги мне, умоляю.

   Матвей несколько секунд смотрел мне в глаза с каким-то странным выражением. Будто он хотел найти хоть каплю сомнения и неуверенности. Но во мне не было ни того, ни другого.

   - *Цензура*! Твою мать! А пошло оно всё! - горячо прошептал он и страстно прижался к моим губам.

   Последнее о чём я успела подумать, это о том, что теперь все части моего тела наконец-то получили долгожданное избавление от воспоминаний о мерзких прикосновениях Бори. Матвей целовал меня как-то отчаянно, будто скоро конец света. Но его поцелуи не приносили боли. Наоборот, не смотря на всю их страстность, они были нежными. Они дарили наслаждение и отбирали у меня волю. Ноги стали ватными и перестали держать свою хозяйку. Матвей подхватил меня и прижал к себе, не давая упасть. Я отчаянно вцепилась руками в его затылок, боясь, что скоро любимый снова оттолкнёт меня, как он делал раньше. Но поцелуй всё длился и длился.

   Когда воздуха уже перестало хватать, а голова начала кружиться, Матвей оторвался от меня и стал целовать шею и плечи, пытаясь стереть губами расплывающиеся синяки. Я больше не могла сдерживать стоны, и они гулко отражались от стен, рождая в ванной эхо. Откинув голову назад, я подставила шею под поцелуи Матвея, провела рукой по ёжику его волос.

   Он вскинул голову и посмотрел на меня. От такого взгляда, голодного, страстного, любящего, закружилась голова. Нестерпимо хотелось, чтобы любимый продолжил свои ласки. Хотелось, чтобы он занялся со мной любовью, окончательно стирая воспоминания сегодняшнего дня.

   Наверно все мои мысли и желания отразились в моём взгляде. Матвей резко, одним движением, выключил воду, вытащил меня из душевой кабины и принялся нежно вытирать полотенцем. Было видно, насколько трудно ему даётся эта выдержка и самоконтроль. Но он терпел, и осторожно, стараясь не давить на синяки, вытирал меня. Закончив, он быстро вытерся сам и, взяв меня на руки, понёс в свою комнату.

   Всю дорогу до спальни, он покрывал мою кожу поцелуями везде, куда мог достать: лицо, шея, плечи. В комнате он нежно положил меня на кровать, а сам лёг рядом. Мне ужасно захотелось почувствовать вес его тела, поэтому я протянула руки, чтобы притянуть его за шею на себя. Матвей поймал моё запястье, и его лицо изменилось от сдерживаемого гнева. Я отвела взгляд от любимого лица и увидела свежие синяки на запястье.

   - Надо было его пристрелить! - сжав зубы, гневно прошептал Матвей.

   Я приподнялась на локте и прижалась к его губам. Оторвавшись, заглянула ему в глаза.

   - Всё нормально! Со мной всё нормально, - попыталась успокоить я любимого.

   - Этот ублюдок чуть было тебя не изнасиловал, а ты говоришь "всё нормально"?! - закричал Матвей.

   - Я действительно испугалась. Но ты спас меня и теперь всё нормально, - уговаривала я моего мужчину.

   - Прости меня, малыш. Я больше никому не позволю тебя обидеть! - прошептал Матвей и прижался к моим губам, крепко целуя.

   Я, насколько позволял мой небольшой опыт и умения, углубила поцелуй, пытаясь отвлечь Матвея от нехороших мыслей. И, похоже, мне это удалось. Раздвинув мои ноги, любимый расположился между ними. Обхватив ладонью моё бедро, он закинул его себе на талию, не прекращая поцелуя. Другая его рука расположилась на моей груди, даря мне невообразимое удовольствие. Потом ладонь скользнула ниже, гладя живот. А потом ещё ниже, совершенно сводя меня с ума. Поглаживания сменялись неторопливыми погружениями, подводя меня к грани удовольствия. Следом за рукой в путешествие по моему телу, отправились губы любимого. Когда Матвей спустился к низу моего живота, я смущенно сдвинула ноги. Он погладил бёдра, но возражать не стал, только продолжил целовать мои ноги, спускаясь до коленей, а потом и до лодыжек, лаская кожу нежными поцелуями и поглаживаниями. Я закрыла глаза от удовольствия и принялась мурлыкать, как довольная кошка.

   Вдруг меня перевернули. Открыв глаза, я увидела перед собой кровать вместо потолка. А губы и руки Матвея всё так же не спеша, продолжали исследовать моё тело, заставляя меня умолять его о пощаде. Теперь он поднимался поцелуями по моим ногам. Добравшись до моих бёдер, он куснул меня за ягодицу, от чего я подпрыгнула на кровати. Потом он перебрался на мою спину, царапая щетиной нежную кожу и посылая электрические разряды по позвоночнику. Добравшись до шеи, он слегка укусил моё плечо, шею, а потом мочку уха.

   Любимый что-то прошептал мне на ухо, опаляя жаром своего дыхания, но я ничего не расслышала из-за грохота крови в ушах. Выдавив сиплое "да", я понадеялась, что угадала с ответом. Тут же меня перевернули обратно на спину и придавили к кровати. Когда какое-то время назад Боря точно так же прижимал меня к дивану, мне было страшно и противно. Теперь же хотелось, чтобы Матвей прижался ещё сильнее. Хотя между нами и так не было и миллиметра свободного пространства. После поцелуя я, забыв о своём смущении, снова раздвинула ноги, уже самостоятельно обхватывая его коленями.