Брачный сезон, или Эксперименты с женой

И Рыбкин опять выпил.

- Похоже, Лариса что-то забыла? - глубокомысленно предположил я.

- Забыла! - передразнил Виталька. - Эти бабы вечно что-то забывают! Без этого они никак. То трусы под подушкой, то заколку на унитазе. Ну это барахло я научился отслеживать. Трусы и заколки в первую очередь проверяю. Но чтобы заметить то, что оставила эта родственница поэта, надо быть либо разведчиком, либо... обычной бабой!

Я опешил. Интересно, что такого можно забыть, чего мужчина в здравом уме и твердой памяти заметить не способен?! Рыбкин наверняка перед приездом благоверной постарался замести следы.

Тем временем он продолжал:

- Зашла Светка в ванную и тут же выскочила с таким воплем, будто нашла там по меньшей мере с десяток трупов. Я спрашиваю: что такое, любимая? А она мне по морде хрясь...

- И что же там было?

- Что?! - Виталька сардонически ухмыльнулся. - Волос какой-то. На полу под зеркалом. И как только разглядела? Вот ведь штука!

- Что еще за волос? - не понял я.

- Баба, вопит, у тебя была, и волос под нос сует. Глянул: и правда, Ларискин вроде волос-то. Светик, говорю, это же твой собственный, посмотри получше. А она мне опять хрясь по морде и снова в крик: врешь, скотина!

- Чудеса! Чудеса внимательности. Ей бы на конвейере на оптическом заводе работать. Линзы проверять.

- Вот и я говорю.

- И что, она так вот взяла и выгнала тебя?

- Не сразу, старичок, не сразу, - Рыбкин даже немного повеселел. - Но факт ты правильно усек. Выгнала. Сунула мне этот поганый волос в карман и выгнала. Завтра, говорит, пойдет заявление подавать. На развод.

Мой старинный друг внезапно сделался зеленым, как нефритовый Будда. От жалости я даже налил себе чаю и чокнулся своей кружкой с его рюмкой.

- Все будет хорошо.

А что еще можно сказать? Рыбкин запустил пальцы в банку. В его глазах заблестели слезы.

- Мы ведь с ней почти пять лет прожили, - угрюмо пробормотал он. Привычка, понимаешь...

Я с готовностью затряс головой. Но Виталька не оценил этот товарищеский жест и продолжал:

- Эх, ничего ты не понимаешь! Вот, старик, зашел я к тебе и вижу: стены драные, в ванной - грязная посуда, пыль какая-то космическая летает. Сразу видно - один мужик живет. Сидим вот, из банки закусываем. - Виталька посмотрел на меня и поправился: - Ты не обижайся, конечно, но это ведь нелицеприятный факт! А к хорошему-то быстро привыкаешь. К удобствам всяким там... Как я теперь без бабы-то?

- Ну найдешь себе новую.

- Сказал тоже, новую! Бабы-то - все одинаковые, поверь мне. А я свою знаешь сколько дрессировал? Это ведь годы и годы. Которые, между прочим, летят.

- Значит, ты мне не советуешь жениться? - осторожно спросил я.

- Ну нет, отчего же? Когда-то ведь надо. Тебе-то как раз - самое время.

Я растроганно предложил:

- А хочешь, я вас помирю?

Рыбкин задумчиво покопался в боковом кармане своего пиджака и после долгих поисков выудил длинный пастернаковский волос.

- Да я, старик, в сомнении, - сказал он, накручивая волос на палец. Хотя, нет. Нет! Я за немедленное перемирие! Может, она при тебе постесняется выкаблучиваться. А то, глядишь, и послушает умного человека... Чем черт не шутит?

Я уже жалел о своем предложении. Однако Виталька воодушевился. Мы оделись. Рыбкин придирчиво осмотрел мое пальто в стиле "осень-зима 1976 года" и промямлил:

- Слышь, а у тебя поприличней ничего нет? А то эти синяки еще. Скажет, познакомился с каким-то алкашом во дворе. И слушать не станет.

Я подошел к шкафу. Пришлось влезать в парадный костюм. Рыбкин завязал на моей шее свой широкий галстук (мой ему показался каким-то старомодным) и восторженно похвалил:

- Ну, теперь совсем другое дело! Полное соответствие образу мирового судьи!

- Ты так думаешь?

- Только квадратной шапки и парика не хватает!

Глава 14

Миру - мир

Мы с Рыбкиным пугливо переминались у его бронированной двери и робко по очереди нажимали кнопочку звонка. По ту сторону стоял мелодичный перезвон.

- И не звони, - донеслось из-за брони, - не пущу я тебя, скотина! Иди ночуй к своим бабам!

- Светик, - ласково позвал Виталька и выпятил вперед нижнюю губу, под которой уже пробивалась щетина, - открой, а? Поговорить надо...

- Не о чем нам говорить! Ты, сволочь, у меня уже вот где сидишь со своим "поговорить"!

Рыбкинская жена, видимо, провела ребром ладони по горлу, потому что как-то странно булькнула и на мгновение умолкла. Виталий воспользовался дарованной ему судьбой и этим красноречивым жестом паузой и медовым голосом заметил:

- А я, между прочим, не один!

- Ну конечно, - отозвалась жена, - небось, бабу опять привел!

- Светик, ну что ты такое говоришь? Какую бабу? - Рыбкин подмигнул мне. - Представляешь, иду я по двору и встречаю Арсюшку Васильева. Мы с ним еще в институте учились! Оказывается, он тут рядом живет...

- Так я тебе и поверила, - голос Светланы Рыбкиной явно смягчился.

- Я иду, а он стоит. Несчастный такой. Что ж ты, старик, говорит, меня совсем забыл. Правда-правда!

Повисло молчание. Видимо, с той стороны меня рассматривали в глазок. Наконец в замке заскрежетал ключ.

- Сработало! - торжествующе прошипел неверный муж и, строго глянув на меня, добавил: - Только ты смотри, поинтеллигентней...

Дверь распахнулась. На пороге стояла плотная, но довольно симпатичная дама с огненными волосами. Лицо ее было таким загорелым, что походило на одну из африканских масок, украшавших стены квартиры Виталькиных родителей. Из-за плеча женщины выглядывала ее бледная копия. Портрет на стене.

- Добрый вечер, - скромно, но с достоинством проронил я.

Светлана внимательно посмотрела на мой (вернее, Виталькин) галстук. "Наверное, узнала", - подумал я. Тем не менее госпожа Рыбкина ничего не сказала на этот счет. Она жестом пригласила меня войти и буркнула:

- Не слишком-то вовремя.

Я зацепился о железный порог и ткнулся головой в мягкий, но упругий живот Виталькиной жены.

- Светик, - встрял Виталька, - это вот и есть Арсений, мы с ним...

- Слышала уже, - отмахнулась бронзоволицая супруга и саркастически обратилась ко мне: - Проходите, Арсений, чувствуйте себя как дома. Надеюсь, вас жена не выгнала?