Инсценированный разрыв (ЛП)

Буду продолжать держать вас в курсе событий.

С уважением,

Специалист по разрывам.

На следующий день я не могу дождаться начала тренировок. На восьмом уроке лезу за новой ручкой в рюкзак, а когда выпрямляюсь, то вижу на столе свернутую в шарик записку.

«Жизнь кончена!»

Скомкиваю ее и бросаю в рюкзак. Даже не смотрю в сторону Вал.

– Бекка, подожди.

Вал догоняет меня в коридоре после урока. Она тяжело дышит, волосы прилипли к лицу. Она была бы так смущена, если бы знала, как сейчас выглядит.

– Что случилось? – спрашиваю приторным голосом менеджера по работе с клиентами. Мне нужно торопиться, поэтому я сдаюсь и перехожу к главному, – Твоя жизнь закончена?

Я нисколько не озабочена, так как на девяносто девять и девять десятых процента уверена, что это какая-нибудь ерунда по поводу Эзра.

– Моя жизнь – полный хаос, – говорит она. На ее лице беспокойство. – Я не знаю, что делать.

Может, что-то серьезное. Если мы начнем это обсуждать, то я опоздаю на тренировку, но я понимаю, Вал для меня важнее.

– Что случилось? – глажу я ее по плечу.

Вал прижимает свои два учебника и тетрадь к груди.

– Мы с Эзра шли на первый урок, и когда он довел меня до класса, я поцеловала его.

Жду окончания истории, но, кажется, это все.

– Так в чем проблема?

– Ты что, не слушала? Я же сказала, я поцеловала его. Он всегда это делает, но не в этот раз. Мне пришлось его поцеловать.

Мы быстро спускаемся по лестнице на первый этаж. Я проверяю время каждые несколько секунд.

– Не вижу никакой проблемы, – говорю я.

– Мне пришлось его поцеловать. Почему он не сделал это первым сегодня утром? Даже не хочу думать, как я выглядела, потянувшись к своему парню, чтобы поцеловать его, как какая-то феминистка.

– На дворе двадцать первый век. Сейчас это нормально. Оу, а знаешь, еще нам разрешили голосовать.

– Очень смешно, – говорит она с расстроенным видом.

– Я просто уверена, что это выглядело очень романтично. – Или также шокирующе, как ядерный взрыв.

– Я даже не рассказала тебе, что случилось четыре дня назад.

«Вал, ты много чего не рассказывала мне», – думаю я про себя.

– Что случилось?

– Мы целовались, и Эзра был не особо активен. Я была более страстной.

– Как ты можешь судить о чем-то подобном? Думаю, он очень страстный парень, – говорю я.

– Я чувствовала это. Он целовал меня не так, как обычно.

– Как обычно? Ребята, вы встречаетесь всего около месяца.

– Пять с половиной недель, – уточняет она. – Почти два месяца.

Я останавливаюсь посреди коридора и закатываю глаза.

– Ты серьезно?

– Знаю, но мне страшно.

– Прекрати, Вал. Ты знаешь, как это раздражает?

Вал мгновенно становится очень злой.

– Прости за то, что надоедаю тебе.

Обычно мне бы хватило просто закатить глаза, но я достигла предела разочарования, и слова просто вылетели из меня:

– Именно так. Ты просто держишь меня под рукой, чтобы я выслушивала твои надуманные проблемы. Я не подруга, а резонатор для тебя.

– Я всегда готова поговорить. Это ты предпочитаешь молчать. Я думала, что ты поддерживаешь мои отношения.

– Если ты думаешь, что твои отношения подходят к концу, то может так оно и есть.

Сейчас 14:29, у меня нет времени на разговоры. Кто бы знал, что я буду думать, что тренировка в СТА куда более лучшее времяпровождение, чем беседа с подругой. Но она больше не моя подруга, она превратилась в зомби, помешанного на отношениях, также как и остальные.

– Мне нужно идти.

Я направляюсь в раздевалку. Не могу дождаться, чтобы сконцентрироваться на танцах и забыть об этом разговоре.

***

В зал я вхожу с улыбкой до ушей. Девчонки растягиваются. Теперь Хаксли чуть более лояльна к опозданиям, так как мы выучили танец, и он у нас довольно хорошо получается. Разминка превратилась в «пообщайся с командой».

Я присоединяюсь к Хаксли и девушкам, тянущихся на полу.

– Извини за опоздание. Сегодня я немного вялая.

– Поздно легла спать? – спрашивает Хаксли.

– Типа того. Ходила развлекаться вчера.

Опа, у меня сразу появились слушатели.

– Ребекка Вильямсон ходила развлекаться во время учебной недели? – спрашивает Хаксли. – Это просто не укладывается в голове.

– Правда? Я ходила кататься на коньках. А что вы со Стивом вчера делали?

Девочкам интереснее узнать ответ на этот вопрос, чем о том, что делала я. Хаксли спокойно относится к такому вниманию. Она в этом профи.

– Стиву пришлось работать, поэтому я просто отдыхала.

– А где этот каток? – спрашивает Рейган.

Я рассказываю им о катке при местном колледже и о моих попытках покататься.

– Но, в конце концов, я это сделала, у меня даже есть фотографии.

Быстро достаю телефон и показываю снимки. Вот я пытаюсь кружиться, вот мы с Вал, Вал и Эзра, наслаждающиеся вечером четверга. Я выгляжу как волшебная фея. Никогда не догадаешься, что я могу стоять на коньках только три секунды.

– Правда хороший каток? – спрашиваю я. – Я определенно поеду туда еще.

Рейган всматривается в телефон и прищуривается, чтобы рассмотреть ту самую фотографию. К ней присоединяются остальные девушки и обмениваются подозрительными взглядами. Я вручаю им телефон и делаю вид, что ничего не понимаю.

– Что?

– Это... возле тех дверей? – начинает Рейган, но останавливается. Она смотрит на Керри, и та ей кивает. Они прячут улыбки.

– Что это...? – спрашивает Хаксли.

– Да. Что вы там увидели? – говорю я. Вау, не думала, что так хорошо играю.

– Ничего, – одновременно отвечают Рейган и Керри.

Хаксли и я выглядим сбитыми с толку. И только она по-настоящему.

– Можно мне взглянуть? – говорит Хаксли. Я отдаю ей телефон. Она изучает фотографию, оставаясь при этом равнодушной. – Кажется, вы весело провели время.

Она отдает мне телефон. Для всех остальных, она выглядит как человек, не увидевший ничего такого, но я поймала тот момент, когда она слегка сузила свои глаза.

18

– Том Хэнкс в этом фильме так раздражает, – говорит Диана с полным ртом хлопьев. По телевизору показывают «Вам письмо». На ее пижамные штаны капает молоко. – Он узнает, что они ведут онлайн переписку, но ничего не говорит по этому поводу весь фильм, а просто использует эту информацию, чтобы влюбить ее в себя. Потом он выкидывает ее из бизнеса. И да, все это время он ходит на свидания с кем-то еще. Но ей все равно. Она ведет себя как «Ла-Ди-Да. Я поцеловала Тома Хэнкса. Плевать на все остальное». Немного патетично.

– Собака прикольная, – перемешиваю я фрукты в йогурте и расслабляюсь на троне.

– Да, собачка очаровательная.

В гостиную входит полностью одетая мама и выключает телевизор. Она смотрит на Диану.

– Одевайся.

– Зачем?

– Сегодня день рождения сына Эрин, и ты на него идешь.

– Бенджамина Баттона? А разве технически сегодня ему не 84?

Я смеюсь, но мама остается серьезной, что веселит меня еще больше.

– Езжай в «Toys ‘R’ Us» и выбери игрушку для Оуэна.

– Вообще-то, я думала купить ему пачку сигар и фляжку.

Мама неподвижно стоит перед телевизором со скрещенными руками. На этот раз она не отступит. Я прикрываю рот, чтобы сдержать смех.

– Бекка, тебе действительно это кажется смешным? – спрашивает мама. Она надеется на мою поддержку, но нет, здесь она ее не получит.

– Мам, зачем Диане туда ехать? Она может послать открытку. Как насчет этого?

– То есть, по-твоему, это нормально, что она выкидывает этих девушек из своей жизни?

– Прекратите разговаривать так, будто меня здесь нет.

– Диана, ты едешь и без разговоров.

Зачем мама так настаивает? Разве она не видит страх в глазах Дианы?