Рыжие волосы, зеленые глаза

Маттео довел ее, поддерживая под руку, до уборной и подождал за дверью на случай, если ей понадобится помощь. Он услышал, как ее вырвало. Накануне в госпитале у Марии уже был приступ рвоты, но тогда он приписал это воздействию стресса. Теперь же ему пришло в голову, что тут замешаны другие, возможно, более серьезные причины, и он мысленно дал себе слово в ближайшие же дни подвергнуть ее настоящему серьезному обследованию. Мария вышла из туалета белая как бумага.

— В чем дело? — спросил Маттео, подставляя ей стул.

— Не знаю. Во всяком случае, все уже прошло. Мне лучше, — сказала она.

— Я заказал тебе горячего лимонада.

— Я его терпеть не могу, — поморщилась Мария, содрогнувшись от отвращения, которое испытывала еще ребенком, когда мать заставляла ее пить лимонадный пунш. — Но раз ты считаешь, что это пойдет на пользу, я выпью.

В углу, на высокой подставке стоял телевизор, цветные кадры мелькали, непрерывно сменяя друг друга, и вдруг диктор объявил о начале специального репортажа о Мистрале и его аварии. Мария тут же подняла глаза к экрану.

Последовало краткое изложение биографии гонщика, начиная с первых шагов его спортивной карьеры. Вот Мистраль и его жена Шанталь спускаются по трапу самолета в Полинезии, а местные красотки вешают им на шею цветочные гирлянды. Мистраль молодой, загорелый, веселый. Шанталь — настоящая красавица. Затем были продемонстрированы более свежие кадры, снятые на вилле в Модене, точнее, в окружающем ее парке. Видеоряд сопровождался комментарием, к которому Мария прислушалась: «Здесь вы видите чемпиона с его нынешней спутницей, Марией Гвиди, родившей ему ребенка». И наконец диктор сообщил главную новость: «По решению супруги-француженки Мистраля Вернати осмотрит нейрохирург Жан-Луи Кустадье. Жена пилота объявила, что после консультации с врачами Миланского госпиталя профессор Кустадье может принять решение о переводе пациента в Париж».

Мария похолодела. Она стремительно встала и, повернувшись к Маттео, сказала:

— Немедленно возвращаемся в госпиталь. Я не позволю Шанталь увезти его отсюда, даже если она наймет целую армию адвокатов. Если надо, я возведу стену перед палатой Мистраля, но не дам ей его забрать.

2

Вернувшись в госпиталь, они не смогли уклониться от атаки журналистов, засыпавших их градом вопросов.

— Это правда, что Мистраля увезут в Париж?

— Разве у нас в Италии плохие врачи?

— Его бывшая жена использует это как предлог, чтобы его удержать?

— Это правда, что мать Мистраля здесь?

— Вы будете оспаривать решение жены?

Мария и Маттео стремительно прошли к лифту и поднялись на третий этаж.

Флоретта Руссель бросилась им навстречу. Она была взволнована и встревожена.

— Слава богу, вы здесь!

— Мы примчались, как только услышали по телевизору о планах Шанталь, — торопливо объяснила ей бледная от страха Мария.

— Что происходит? — спросил Маттео.

— Главврач хочет переговорить с тобой немедленно, — ответила Флоретта.

— Где он?

— У себя в кабинете.

— Побудешь пока с Марией? — Маттео боялся оставить ее одну.

— Не могу. Я немедленно еду в Париж.

Маттео сразу же ушел, не вдаваясь в дальнейшие разъяснения. Флоретта взяла Марию под руку и отвела ее в глубокую оконную нишу.

— Послушай меня хорошенько, Мария, — начала она вполголоса. — Я еду в Париж повидаться с профессором Кустадье.

— Ты его знаешь? — удивилась Мария.

— Довольно близко, — Флоретта усмехнулась в ответ.

— Но что это даст? — безнадежно вздохнула Мария. — Похоже, этот профессор в отличных отношениях с женой Мистраля. Наверное, он уже на пути сюда. Мистраля нельзя трогать. Этот переезд может его убить, я знаю.

Флоретта посмотрела ей прямо в глаза:

— Успокойся. Кустадье в Париже, и Мистраля никто никуда не увезет.

— Эта женщина — сущий дьявол, — проговорила Мария сквозь рыдания. — Она способна на любую подлость. Ей надо во что бы то ни стало завладеть имуществом Мистраля. Если он умрет, как законная жена она унаследует все.

— С другой стороны, Кустадье может убедить итальянских врачей своим авторитетом. Не забывай, Шанталь сумеет осуществить свой план, только если какое-нибудь медицинское светило одобрит перевозку пациента, — спокойно и трезво возразила Флоретта. — Мне нужно срочно вылетать, если мы хотим, чтобы у всей этой истории был хороший конец.

— Мне поехать с тобой? — предложила Мария.

— Нет, — решительно воспротивилась Флоретта. — Твое место здесь. Подожди меня. Я вернусь сегодня же вечером, самое позднее — завтра.

Они обнялись, и Флоретта вышла из комнаты решительным и легким шагом.

Флоретта Руссель приехала в аэропорт Линате и сразу направилась в сектор, зарезервированный для частных самолетов. Пилот «Фалькона-50», принадлежавшего Мистралю, уже ждал ее. Флоретта, как всегда, была сама элегантность. На ней был брючный костюм из шелка-сырца темно-синего цвета, под мышкой она несла плоскую кожаную сумку-папку. Один из служащих подбежал к ней, чтобы взять папку, но Флоретта повелительным жестом отослала его. Протокольные мероприятия по приему особо важных персон в этом привилегированном секторе аэропорта волновали ее так же, как и прошлогодний снег.

— Когда взлетаем? — деловито спросила она пилота.

Молодой летчик приветствовал ее легким поклоном. Красивый, щегольски одетый, он был кенийцем.

— Хоть сейчас, — ответил он.

Флоретта протянула ему свой паспорт. Подошел стюард, мужчина ярко выраженного латинского типа.

— Синьора желает чего-нибудь особенного на закуску? — почтительно осведомился он.

— Меня вполне устроит пара бутербродов с ветчиной, — на ходу бросила Флоретта, направляясь к самолету.

— И разумеется, как обычно, бутылка «Перрье» [16]? — улыбнулся стюард, шагая рядом с ней.

Флоретта легко поднялась по ступенькам трапа, вошла в самолет и села в задней части салона. Она застегнула ремень безопасности, положила на столик свою папку и раскрыла ее: это был современный компьютер-блокнот. Пока экипаж готовился к взлету, она, не откладывая, принялась за работу: написала несколько пресс-релизов, редактируя и меняя кое-какие детали в зависимости от характера агентств, которым они предназначались. Хотя она была полностью поглощена своим делом, у нее не шла из головы Шанталь, ее коварство, ее подлый план, нацеленный на захват имущества Мистраля ценой его жизни. Флоретта люто ненавидела эту женщину, свою бывшую подругу. Годы превратили Шанталь в бессовестную стяжательницу, не останавливающуюся ни перед чем. Однако на этот раз она отхватила кусок не по зубам. Флоретта питала к Мистралю и Марии чувство сестринской привязанности и готова была все свои силы положить на их защиту. К тому же новый поворот событий затрагивал ее собственные интересы. Ведь если бы Мистраль умер, она потеряла бы свою завидную должность, поэтому, защищая его, она боролась и за свое благополучие. Речь шла, разумеется, не о деньгах, работа у Мистраля стала важной частью ее жизни, и за это она готова была драться, как тигрица.

Кроме того, когда тебе перевалило за сорок, не так-то легко найти нового работодателя. Флоретта не собиралась предлагать свои профессиональные способности для обслуживания чьих-то иных интересов. Однако она была настроена оптимистично, полагая, что у нее есть туз в рукаве, и надеялась сорвать банк, разыграв свою козырную карту в нужный момент.

Закончив работу, она закрыла компьютер и, откинувшись на спинку кресла, произнесла вслух:

— Вот теперь я не прочь перекусить.

Стюард, сидевший рядом с пилотом, услышал ее слова и поднялся, чтобы накрыть стол для закуски. Застелив столик белоснежной льняной скатеркой, он расставил тарелки, стакан, приборы и вытащил из дорожной сумки-холодильника упакованные в целлофан бутерброды с ветчиной. Рядом с прибором он положил безупречно чистую салфетку, и Флоретта принялась за еду, мысленно еще раз уточняя распорядок дел, которые ей предстояло сделать в Париже.