Дай мне знак, что любишь (СИ)

– Ты ошибаешься на его счёт, Эвелина, Джейсон не злодей, – улыбаясь, проговорил Тео, но я лишь отмахнулась.

– Давай не будем говорить о Спарке. Такой прекрасный день моей почти свободы, а ты хочешь омрачить его разговорами об этом эгоистичном сукином сыне.

Тео покачал головой, но спорить не стал. И правильно! Потом ещё раз обнял меня, и пошел к своей машине, а я вернулась в номер. Достав свои вещи, я пошла в душ, нормально вымыться мне не удавалось очень давно. Вернувшись из душевой, я упала на кровать, раскинув руки. Наконец мне не нужно постоянно притворяться немощной, никто не придёт и не застукает меня на двух ногах, а не на четырёх колёсах. Повалявшись какое-то время, я оделась и спустилась к морю. Сев на теплый песок, я наблюдала за тем, как солнце садится, утопая в голубом море. Наконец-то я смогла вздохнуть полной грудью, в полной уверенности, что Тео мне поможет.

Глава 29.

Возвращаясь с пляжа, я почувствовала такую усталость, что, даже не раздевшись, легла на постель, и почти мгновенно вырубилась.

Около четырёх утра меня разбудила жуткая боль. Мою спину будто бы разрывал когтями дикий зверь. Боль была настолько сильной, что на глазах выступили слёзы, а к горлу подкатывала тошнота. В панике я осматривала комнату пытаясь понять, где я и почему рядом нет Марты, чтобы сделать укол. Боль продолжала разрывать меня напополам. Попытавшись сесть, я решила что мой позвоночник сломался во второй раз.

Не надо было мне уходить из дома так рано, теперь я за это расплачиваюсь.

Теперь я была у чёрта на куличках, одна в номере отеля.

Не обращая внимания на слёзы боли, я потянула руку и, схватив телефон, легла обратно. Руки тряслись от напряжения, но спина болела с каждым мгновением только сильнее. Мне было страшно, мне было больно, и я не знала, куда мне лучше звонить. У меня не было ни документов, ни денег кроме тех трехсот долларов, которые дал мне Тео. Тео! Он должен знать, что делать. Трясущейся рукой я набрала номер, и включила телефон на громкую связь, понимая, что не удержу его у уха.

– Алло? – раздался сонный голос на том конце провода.

– Тео, – прошептала я и разрыдалась. Я просто не смогла сдержать себя, он поможет и боль пройдёт.

– Лина? Что случилось? – но я не могла ответить, продолжая всхлипывать. – Лина!

– Мне больно, – прорыдала я, – Тео мне так больно.

– Ты в отеле?

– Да, – ответила я, и почувствовала, как у меня начинают неметь ноги. – Тео, поторопись, мне кажется у меня снова что-то со спиной, – затараторила я, чувствуя, что паника вцепилась в меня намертво.

– Да, я скоро, – быстро проговорил он, и положил трубку. Мои пальцы разжались, и трубка упала на пол, разлетевшись на части. Но я знала, что скоро приедет Тео, он поможет, и боль пройдёт. Но с каждой минутой мне становилось хуже, пока видимо боль не превысила свой порог. Я почувствовала, как темнота окутывает меня, и на губах моих появилась довольная улыбка, потому что боль прошла.

Мне в нос ударил резкий запах нашатыря, и, открыв глаза, я увидела сначала обеспокоенное лицо Тео, который ходил кругами в изножье моей кровати, потом Марту, которая выкинув ватку с нашатырём начала смешивать лекарства для укола, и только потом я увидела его. Джейсон был бледен, это было видно даже сквозь его загар, но его глаза обещали мне ад на земле, если я скажу сейчас хоть слово. Но этого и не пришлось. Тео заметил, что Марта перестала меня откачивать, и подошел, взяв за руку, а я не сводила глаз с Джейсона. Я снова в его доме, в той самой комнате, которая стала для меня тюрьмой. Придётся начинать всё сначала. Я попыталась пошевелить ногами, они двигались, но мою спину снова обожгла боль, да так, что я, не сдержавшись, всхлипнула.

– Марта! – это был Тео, милый Тео. – Поторопись, не видишь что ли, что ей больно. Или хочешь, чтобы она снова потеряла сознание?

– Не надо повышать на меня голос, мистер Гослинг, – спокойным и в то же время ледяным тоном проговорила моя сиделка. – Если бы Эвелина не нарушила постельный режим, то ничего страшного не произошло бы.

– Пошевеливайся лучше! – рявкнул он, но на Марту не произвело впечатления его поведение.

– Лучше выйдите и не расстраивайте мою девочку ещё больше! – она повернулась ко мне. – А вам, мисс, ещё повезло, что не сломались шурупы. Нельзя снимать корсет раньше положенного времени, а вы сняли.

Точно, когда я забралась в душ в отеле, я скинула с себя эту ненавистную мне штуковину. А потом мне было так хорошо, что я решила отдохнуть без неё. И поэтому всё стало настолько плохо. Мне было стыдно за то, что я бросила эту женщину здесь, и за то, что поступила настолько глупо, что после душа не одела корсет.

Пока вся эта драма разыгрывалась, я не переставала чувствовать на себе взгляд темно-карих глаз. От него у меня холодок пробегал по спине, и хотелось, чтобы Джейсон оставил меня, но он будто прирос к стене возле двери. И, скрестив руки на груди, молча сверлил меня взглядом. Марта затянула мне руку жгутом и сделала внутривенно укол. Я прямо ощутила, как почти мгновенно боль отпускает меня, и от этого резкого перепада ощущений меня затошнило снова. Прижав ладошку ко рту, я попыталась сесть, но спину снова прострелило, даже не смотря на ненавистный корсет, который снова был на мне. Стараясь дышать ртом, я ждала, когда пройдет тошнота.

Марта, собрав свои склянки, вышла из комнаты, но я молила бога, чтобы Тео не последовал за ней, оставляя меня наедине с моим мучителем. Но Тео не смотрел на меня, он играл в гляделки с Джейсоном, и, в конце концов, покачал головой и подошел ко мне. Наклонившись, он чмокнул меня в щёку, и тихо проговорил:

– Если этот наглец будет обижать тебя, я буду за дверью, и если что заберу тебя отсюда.

– Может, ты прямо сейчас заберешь меня? – попросила я, не замечая в тот момент, что Джейсон дернулся и отстранился от стены.

– Тео, – всего одно слово, но я вздрогнула.

– Не дрейфь, девочка, он может рычать, но ни за что не укусит, – и с этими загадочными словами он вышел, прикрыв за собой дверь.

Наступила тишина. Я мяла уголок одеяла, не рискуя поднять глаза и убедиться, что Спарк придумывает способ, каким он будет меня душить. И вот в такой тишине, я бы подпрыгнула, если бы не больная спина, раздался его полный еле сдерживаемой ярости крик.

– Ты идиотка, Эвелина? Как можно было так рисковать? – я ничего не сказала, и это похоже ещё сильнее бесило его. – Ты хоть понимаешь, что чуть не пустила все мои и свои труды насмарку? Ходить без корсета! Это же надо было до такого додуматься! И кстати... – он замолчал, а я, не выдержав, подняла на него глаза, и оказалось, что он придвинулся настолько близко, что наши носы почти соприкасались.

– Джейсон, – начала я, догадываясь, что сейчас последует, и старалась любым способом избежать этой неприятной темы.

– Как давно ты можешь передвигаться сама?

– Джейсон...

– Отвечай, черт тебя дери! Ты морочила голову не только мне, ты всех обманывала! Ладно, я может и заслужил такое отношение, но за что ты врала Марте? А родным в Москве?

– Джейсон... – это была уже третья попытка заговорить, но снова она провалилась.

– Так как давно?

– Месяц, – прошептала я, чувствуя, как по щеке скатилась слеза.

– О, ради бога! Только не нужно плакать! – он отодвинулся, и я, спрятав лицо в ладонях, разрыдалась. Сказалось всё. Страх, предательство и полное разочарование от его слов, сказанных Тео, побег и первая радость, что я перехитрила их, потом эта страшная боль, которая почти лишила меня рассудка, и наконец, обвинения, сначала Марты, а теперь и Джейсона.

– О, боже! – воскликнул он, садясь на кровать и притягивая меня в объятия.

– Отпусти, – я толкала его в грудь, но не сдвинула с места. – Я ненавижу тебя, Джейсон!

– Знаю, – но он не отпускал меня. – Тео сказал мне, что ты слышала наш разговор в кабинете.

– Пусти, – я снова начала плакать. И зачем он только напомнил о своем разговоре, обо мне как о собственности?!