Рай - здесь

— Мы будем рады Энтони, каким бы он ни был... — честно возразила Джин.

— Не сомневаюсь, — холодно отозвался Хью. — Но у Энтони есть и своя точка зрения.

— Хорошо, Хью. Я оставлю ему чистую одежду на веранде, а мы с миссис Уилстэк ровно в три часа приляжем отдохнуть.

— Вот хорошая девочка... Не забудь позвонить Джиму, ладно? И передай миссис Ростбиф привет. — Пауза. Джин снова закрыла глаза. — Увидимся, Джин. Пока!

Он повесил трубку.

Неужели Хью посылал домой Энтони из-за того, что все еще думал, будто она влюблена в его брата? Тетя Силла пыталась изолировать от нее Энтони, а Хью, наоборот, подталкивал его. Девушка пожалела, что не может рассказать о том, что творится у нее на сердце, и заодно о сердечных делах Энтони. Она еще долго стояла у телефона, даже не пытаясь позвонить в старый дом Джиму. Джин представляла, как она выходит в поле, взбирается на самую высокую кочку и объявляет:

— Энтони Уилстэк на три года моложе меня. Если бы я только подумала о романе с ним, то сразу почувствовала бы себя нянькой малыша. Я не влюблена в Энтони Уилстэка... но, похоже, я готова влюбиться... влюбиться...

На этих словах фантазия ее оставляла. Перед ней было множество препятствий, каждое из которых могло остановить нарождающееся чувство: «нельзя влюбляться в человека, который объявляет себя закоренелым холостяком»; «он любит отдавать приказы другим»; «кругом множество девушек, которые без ума от него, и среди них множество хорошеньких, лучше меня»; «он предпочитает всем Софи». И еще: «Он будет оставлять одежду на полу в ванной». Она хваталась за каждое из этих препятствий, как за соломинку, но все было напрасно. Оставалось одно, последнее. Джин хорошо знала себя. Вскоре предстояло покинуть Стирлинг-даунс, и она будет чувствовать себя очень одинокой. Она всегда мечтала о доме и, казалось, обрела его, но снова должна была потерять. Джин не могла позволить, чтобы одиночество дополняло еще и разбитое сердце. Тогда ей просто не жить.

Джин все-таки дозвонилась до старого дома, ее сообщение произвело невероятный эффект на тетю Силлу, которая, сразу забыв об усталости, пообещала приехать к обеду.

Как ни странно, они очень мило посидели. Энтони, отмытый и выбритый, выглядел таким загорелым, будто провел пару недель на модном курорте. Тетя Силла была совершенно счастлива, что видит племянника, а Джин старалась держаться подальше от парня, так что тете было не о чем волноваться. Дядя Джек был очень мил. Он сидел на месте Хью во главе стола и разговаривал с Джин о ней самой, причем так деликатно, что она не чувствовала неловкости. Миссис Уилстэк была счастлива и спокойна.

Ужин почти закончился, когда Джин вдруг заметила, что, кроме приветствий, дядя Джек и миссис Уилстэк не обменялись ни единым словом, и даже не смотрели друг на друга. Но при этом они не производили впечатление поругавшихся людей. Девушка вдруг сообразила, что за все пять месяцев, что она жила в Стирлинг-даунс, дядя ни разу не был тут. Моя посуду, Джин внезапно поняла, что тетя Силла сделала с миссис Уилстэк и Джеком то же, что делала теперь с нею самой и Энтони. Она разъединяла людей. И старшее поколение предпочло подчиниться, чтобы не осложнять себе жизнь. Тетя Силла хотела, чтобы при ней всегда был человек, которого она могла бы любить, человек, о котором она бы заботилась, стала бы ему необходимой. Энтони был ее страховкой от одиночества. Джин не знала, жалеть тетю Силлу или проклинать ее.

После ужина все собрались в гостиной, и Джин немного поиграла гостям. Когда музицирование закончилось, миссис Уилстэк пошла укладывать Мэтта спать, а тетя Силла отправилась в гараж за Энтони. Джин и дядя Джек остались вдвоем.

— Какой приятный вечер, — сказал он. — Иногда я жалею, что не обзавелся семьей.

— Кто-то потерял замечательного мужа, — отозвалась Джин. — Вам надо было жениться, дядя Джек.

— Она вышла за младшего брата, — усмехнулся тот. — Мне всегда казалось, что это ошибка... но, видишь, я остался холостяком.

Он поднял брови — точно так иногда делал Хью. Так вот в чем дело! Эти люди отнюдь не были обречены на холостую жизнь. Просто они уступали младшим. Джин вспомнила разговоры с Хью, его слова, сказанные Энтони. Он не хотел стоять на пути брата! Ей понравилась эта мысль, но Джин тут же напомнила себе, что как только появлялась Софи, Хью забывал об Энтони.

Ну и странная семейка!

На следующее утро небо заволокло тучами. Явно собирался дождь. Джин обрадовалась.

— Кстати, — предложила миссис Уилстэк, — почему бы нам не прокатиться в Динди? Хочешь посмотреть на мужчин за работой?

— С удовольствием. А что скажут они? Хью вчера прямо заявил, что Энтони не хочет показываться перед дамами грязным и небритым.

— Ну, Энтони, наверное, еще не успел испачкаться. А Хью и Фрэнк не берут в голову такие глупости.

Глава 14

Они быстро приготовили все для пикника и погрузились в «холден». Чем ближе к Динди, тем хуже была дорога, а один раз Мэтту и Джин пришлось даже толкать машину, въехавшую в кювет.

— Какая неосвоенная страна! — воскликнула Джин.

— Да, меня иногда охватывает трепет, когда я думаю о том, что рука человека не касалась ее со времен создания, — подхватила миссис Уилстэк. — Мои сыновья — первые! Интересно, что здесь будет через сто лет?

— Наверное, ваши предки задумывались о том же.

— Да, ведь когда они поселились в Стирлинг-даунс там не было никакой фермы и полей, только дикая земля.

Вдруг раздались два резких гудка, и миссис Уилстэк пояснила:

— Они услышали, что мы подъезжаем.

Все, включая Фрэнка, загорели до черноты, и все трое широко улыбались. Они вовсе не возражали против вторжения женщин. Первым подошел Хью. Он сдвинул шляпу на затылок, на его бронзовом лице неестественно выделялись белоснежные зубы и ярко-синие глаза. Кстати, он был выбрит, что приятно удивило Джин. Энтони, как ни странно был грязен, будто и не принимал накануне ванну. Фрэнк явно не брился и не мылся. Это были трое бушменов, живущих в сотне миль от цивилизации. И их работа состояла в том, чтобы поставить на службу человеку раскаленную целину. Джин никогда не видела Хью таким красивым. Рабочая одежда шла ему больше любого делового костюма — она подчеркивала его силу, надежность и спокойную уверенность в себе.

Они с удовольствием пообедали. Мэтт, который был слаб здоровьем, немного недомогал накануне. Миссис Уилстэк испугалась, что у него приступ ревматизма из-за перемены погоды, но мальчик успокоил ее, сказав, что просто ушиб ногу. На пикнике боль усилилась так, что ребенок не мог встать — нога онемела.

— Похоже, вам надо собираться, — заявил Хью. — Боюсь, Мэтту придется несколько дней полежать в постели.

— Не буду я лежать, — совсем по-детски захныкал Мэтт.

— Все равно придется, старик, — возразил старший брат. — Ты только подумай о книжках, которые сможешь прочитать! Не говоря уже о мороженом и пирожных, которые тебе будет таскать Джин.

Энтони быстро собрал вещи и помог им погрузиться в машину. Миссис Уилстэк ничего не говорила, но ее лицо побелело от тревоги. Хью сам вызвался отвезти их домой.

По дороге Мэтт снова начал плакать, что не ляжет в постель, пока ногу снова не прихватило, и он затих. Дома Хью отнес Мэтта в ванную, чтобы хорошенько отмыть, а миссис Уилстэк и Джин отправились на кухню. Они слышали голоса — говорил Хью, иногда Мэтт, один раз мальчик даже рассмеялся.

— Хью его уговорил, — с облегчением вздохнула миссис Уилстэк со слезами на глазах. — Что мне с ним делать?

Джин показалось, что она имела в виду не столько Мэтта, сколько Хью.

На другой день Мэтту не стало хуже, но через сутки поднялась температура, и боль перекинулась на спину.

— Температура — это снова ревматизм, Джин, — заявила миссис Уилстэк. — Я не хочу, чтобы ребенок лежал тут в сотнях миль от врачей и лекарств. Я отвезу его в Перт.

— Может быть, сначала связаться с Хью или с дядей Джеком? — робко предложила Джин.