Мучения Минти Мэлоун

О, я могу рассказать о Доминике много такого, что Эмбер и не снилось. Чарли по сравнению с ним ангел. «Мелочный» – еще одна очевидная характеристика. А как вам «Хронический невротик»?

Вот Чарли очень уравновешенный. Очень. И благородный человек. Во всех отношениях. Его и величают почтенный лорд Чарлз Эдворти, потому что его отец – пожизненный пэр. И еще Эмбер сказала, что Чарли был немного ошарашен, когда Доминик попросил его быть шафером. Ведь они знают друг друга совсем недавно, я их и познакомила. Но я-то сразу поняла, почему Доминик выбрал Чарли. Слишком хорошо я знаю Доминика. Он думал о том, как будет выглядеть объявление в свадебной колонке «Тайме». «Шафер – лорд Чарлз Эдворти». Но объявление накрылось, впрочем, как и моя свадьба.

В любом случае, я и так знала все плохое о Доминике. Ни к чему было писать это на бумажках. Целых два года я пыталась закрыть глаза на все негативное в его характере. Но самое смешное, что я с этим смирилась. Дело не в том, что я не замечала его недостатков – я их видела. Они меня беспокоили. Притворяясь, будто все в порядке, я презирала их. Я сделала то, чем занимаюсь по долгу службы. Отредактировала Доминика, вырезав все плохое. Удалила отрицательные черты, как удаляю помехи из радиоинтервью. На работе я прослушиваю записанный материал и потом ловко вырезаю все лишнее: шумы, непонятные звуки, невнятно произнесенные слова, скучную болтовню, повторы и заикания. Вырезаю, чтобы речь лилась гладко и приятно для слуха. То же самое я проделала с Домиником. Но зачем? Зачем я так поступила? Меня уже об этом спрашивали. Что ж, ответить нелегко.

Во-первых, я всегда стараюсь видеть в человеке только хорошее. Только положительные качества.

И у Доминика они были. Он привлекателен, щедр, богат. Очень амбициозен. Хотел, чтобы я сделала карьеру, и мне это очень нравилось. И самое главное, он был в меня очень влюблен. По крайней мере, я так думала. Именно поэтому я решила смириться с его недостатками. Потому что думала, будто он любит меня. Потому что он выбрал меня из всех женщин, с которыми мог бы встречаться. Бальзам моему самолюбию. Кроме того, даже будучи очень недовольной, я никогда не поднимаю шум. Всегда пытаюсь сгладить конфликты, вести себя «мило». Поэтому я стараюсь все держать в себе. Терпеть не могу свары и не умею ссориться. Особенно если дело касается любовных отношений. Скорее умру, чем обижу кого-нибудь. Ведь если обидеть любимого человека, он может тебя отвергнуть. Этого я боюсь как чумы.

И потому я ни словом не попрекну Эмбер. Хотя она, похоже, и пальцем не шевелит, чтобы найти квартиру. Не буду брюзжать, что она повсюду разбрасывает грязное белье (целый день торчит дома, могла бы и постирать). И даже не заикнусь по поводу телефона. Каждый вечер она часа на два прилипает к трубке и жужжит, жужжит в уши всем, кто готов ее выслушать, как «чудовищно» Чарли с ней обошелся. Это порядком действует на нервы. В конце концов, мне тоже бывает нужен телефон.

Тем временем Эмбер выпустила Педро из клетки, и он устроился у нее на плече, нежно теребя ее волосы. Внезапно мне пришло в голову: Эмбер и Педро – очень похожи. Птички из одной стаи. Ошеломляюще красивы, любят привлекать внимание, ужасно меня раздражают и все время болтаются без дела.

«Супер, дорогая!» – проскрипел Педро. Эмбер протянула ему семечку подсолнечника.

– Никак не научу его говорить: «Чарли – свинья», – с сожалением отметила она. Вряд ли у нее получится. Педро всегда был без ума от Чарли. А, кроме того, с шестьдесят второго года он не выучил ни одного, нового слова. Этот попугай как старая, заигранная и заедающая пластинка.

– Он станет героем моей новой книги, – с улыбкой поведала Эмбер.

– Кто, Педро?

– Нет, Чарли, разумеется.

– О боже! Кем же он будет?

– Изнеженным лордом по имени Карл Элворти. Но в конце выяснится, что он маньяк-убийца!

– Бедный Чарли, – покачала я головой.

– Что значит «бедный Чарли»? – вскинулась она, намазывая мой тост джемом из горьких апельсинов. – Лучше скажи «бедная Эмбер»! – Громко хрустя тостом, она отломила маленький кусочек и дала Педро. Попугай изящно взял подношение клювом и растер его в крошки своим бугристым черным языком, как пестиком.

– Свинья, – пробурчала она.

Мне хотелось сказать Эмбер правду: что на самом деле Чарли не виноват, что она сама перегнула палку. Но я промолчала, потому что, как и Чарли, слегка побаиваюсь Эмбер.

– Она меня пугает, – как-то прошептал мне на ухо Чарли, приняв больше обычного на одной из вечеринок.

– О да! – откликнулась я, пораженная его откровенностью. – Знаешь, меня тоже. Немножко!

При этом мы оба виновато покраснели, как заговорщики, и расхохотались.

– Нам нужно пережить этот кошмар, Минти, – изрекла Эмбер. Педро вразвалочку шагал по ее руке. – Нужно забыть о мужчинах, – заявила она. – Нечего расстраиваться из-за этих свиней. Можно прекрасно жить и без мужчин, можно...

– Принять обет целомудрия? – с издевкой подсказала я.

– Нет. Будем жить духовной жизнью, развиваться изнутри, – радостно провозгласила она. Взволнованно размешала сахар в кофе и намазала маслом второй кусочек моего тоста. – Минти, наши ключевые слова: защищать, заботиться и развиваться, особенно развиваться. И нужно больше времени проводить с женщинами, Минти. С умными женщинами. Придумала! – возбужденно продолжала она. – Давай, организуем женский литературный клуб! Сейчас это очень модно. Вспомни Руби Уэкс, Френч и Сондерс. Наш клуб будет называться ЖЛОБ!

– Это еще что?

– Женское литературное общество!

– «Ничего себе!» – прохрипел Педро.

– Можем устраивать интеллектуальные вечера, с морем выпивки. Прямо здесь! – воскликнула она. – Ты же не против, Минти?

– О нет... Конечно, если ты возьмешь все на себя, – сказала я и взяла сумку. – У меня нет времени этим заниматься. И, о боже, я опаздываю на работу!

У вас запор? Примите «Зеленый свет» и ощутите внутреннюю чистоту...

«О господи! Опять, только не это», – подумала я, сидя за столом и разжевывая резиновую булочку из кафетерия.

«Зеленый свет». Одна таблетка – и вы мигом побежите в туалет! Всего 3 фунта 95 пенсов. Продается в каждой аптеке. 5 фунтов 95 пенсов за экономичную упаковку.

Вдруг появился Джек. Он явно был чем-то расстроен, потому что нервно теребил кусочек пленки.

– Совещание! – рявкнул он. – Очень надеюсь услышать кучу умных предложений по поводу того, как поднять наш рейтинг. Все уже знали, что к чему. «Телегид» напечатал новость крупными буквами на обложке: «Радио „Лондон» теряет обороты! Рейтинги резко упали!» Катастрофически снизились – на целых десять процентов, если верить ежеквартальному отчету Ассоциации радио и телевидения. Мы поплелись в комнату для переговоров, где Джек возился с динамиками, пытаясь положить конец непрерывной рекламной болтовне, прогнать незваного гостя, который тараторит без умолку.

Мучаетесь от грибка? Попробуйте «Фунгазин», эффективное лекарство от микоза стопы. «Фунгазин» действует... Щелк! Джек нашел выключатель. И установилась тишина. Слава тебе господи...

Вдруг глаза Мелинды загорелись.

– Пвидумала! – пискнула она. – Болезни знаменитостей!

– Что? – хором спросили мы.

– Болезни знаменитостей! – объявила она. – Можно сделать постоянную вубвику!

И Мелинда растолковала свою идею: у одного знаменитого голливудского актера герпес, прославленный режиссер, говорят, болен СПИДом, и еще ходят слухи, что звезда популярного британского телесериала страдает хроническим геморроем. Почему бы нам не открыть новую еженедельную рубрику, в которой звезды будут рассказывать о своих недомоганиях?

– Прекрасная мысль, Мелинда, – одобрил Джек. – Думаю, нужно принять во внимание.

Лицо Мелинды озарилось, просияло адресованной мне радостной улыбкой.

– Еще будут предложения? – спросил Джек. На этот раз, испугавшись падающего рейтинга, все более или менее подготовились. Изучили газеты и журналы, просмотрели «Тайм аут» и «Премьер», проштудировали колонку светских сплетен и не упустили ни строчки в расписании культурных событий на ближайшее время.