Время выбирать

— Ты и этот врач!

Джудит было абсолютно все равно, какой вывод сделает Жюли, увидев ее вместе с Робертом. Молодая женщина могла резким ответом утолить нездоровый аппетит сплетницы и по крайней мере на несколько последующих недель дать тему для всевозможных слухов. То же самое мог сделать и Роберт. Тем более что у него был такой вид, словно он всю ночь напролет кувыркался в постели.

Это то, что как раз и нужно было Джудит. Зачем ей сейчас пытаться вытаскивать из лужи свою репутацию? Ее и без того так долго поливали грязью.

— Да, вы совершенно правы, миссис Моне, — ответила Джудит, тщательно выговаривая слова. — Здесь только я и Роберт.

— Наверху был зажжен свет.

— Да, тоже верно. — Она нахально улыбнулась. — Там спальня моих родителей.

Жюли посмотрела на бутылку бренди и пустые стаканы.

— Надо думать, вы там были!

Это уже оказалось последней каплей!

— Естественно. И мы непременно продолжим заниматься тем, чем занимались, как только вы уйдете. Не хотите ли еще что-нибудь сказать?

— Да! — сказала она, обратившись к Роберту. — Доктор Гордон, о вас сложилось очень хорошее мнение в этой части города. Но общение с дурными людьми может быстро разрушить репутацию интеллигентного человека. И вам будет стыдно, если у ваших пациентов вдруг изменится мнение о вас.

— Ты все еще хочешь на мне жениться? — спросила Джудит, когда за Жюли захлопнулась дверь.

— Конечно. А что случилось?

— Ты видел реакцию Жюли? Представь теперь, что будет, если мы поженимся! Как только я вернулась в этот город, то сразу почувствовала неприязнь и предвзятое отношение ко мне. Даже ты готов был меня обвинить.

— Да, но вскоре увидел, как я ошибся. Может быть, если ты не будешь поддерживать свой прежний имидж плохой девочки, найдутся и другие люди, готовые пересмотреть свое отношение к тебе.

— Роб, не будь наивным, люди здесь не меняются. Если они вбили себе в голову, что я все еще бесстыдная шлюха, которая лишь добавляет несчастья к горькой жизни Джона Брея, они никогда не будут думать иначе. Я — неблагодарная дочь, которая даже не появилась на похоронах своего отца и бросила мать в беде. И никому, — Джудит сделала акцент на этом слове, — никому не пришло в голову, что я просто не знала о том, что случилось.

— Поверь, и обо мне раньше тоже было другое мнение. Но теперь все иначе.

— Но ты — мужчина! А в этом случае работает двойной стандарт. Как только парень докажет, что способен на лучшее, ему сразу прощают все грехи. Даже считают их как само собой разумеющееся отступление от нормы: ведь парень должен прожигать свою молодость. Как же иначе? Но если ты затесалась в плохие девочки — ты навсегда останешься такой. И я не думаю, что ты захочешь разделить с твоей женой ее дурную славу.

— Джудит, я бы мог...

— Не надо, не продолжай. У меня есть дом и прибыльный бизнес, есть друзья и уважение коллег. Если ты действительно хочешь связать свою жизнь со мной, тогда переезжай в Бричстоун.

— Переехать в... — он посмотрел на Джудит так, словно у нее вдруг выросло две головы. — Может быть, мне не удалось ясно выразиться, но я не собираюсь оставлять больницу. Мне нравится здесь. Я делаю важную работу, и за это меня уважают. Многим врачам не по душе такая бесконечная возня с пациентами. Так вот, если я покину больницу, мои коллеги не скоро смогут найти мне замену. Для тебя это хоть что-нибудь значит?

— Перестань со мной так говорить!

— Значит, ты меня хорошо слышала?

— Да. Прекрасно. Ты, кажется, до этого намекнул, что оставишь больницу, как только женишься на Розалин, потому что семейная жизнь с ней стоит этого. А что же теперь, заключая брак со мной, ты должен оставаться в больнице?

Она испытывала его терпение.

— Джудит, твои капризы крайне утомительны. Сделай услугу себе и тем, кто рядом с тобой, перестань лезть в бутылку.

— Поехали в Бричстоун.

— Нет. Для меня важна моя работа.

— А моя? Моя работа не важна?

— Я не имею права так судить, поскольку даже знаю, в чем она заключается.

— Да, но ты имеешь право судить меня! Ты вбил себе в голову, что у меня нет хорошо оплачиваемой, достойной работы, чтобы содержать Томаса, хотя ты прекрасно видишь, чего я достигла. Ты же хочешь быть благодетелем, женившись на мне. А тебе, между прочим, не мешало бы спросить у меня самой, что я об этом думаю! Все, о чем ты мечтаешь, так это выглядеть героем, спасшим падшую женщину и ее внебрачного ребенка.

Он выпрямился и глубоко вдохнул.

— Этого ребенка я буду защищать. И размажу того, кто назовет его внебрачным. Я хочу видеть сына в нормальной полноценной семье, живущей в любви и достатке. Но, скажи мне, почему у меня должны быть хлопоты с женщиной, которая не думает о пользе для ребенка. Которая из-за глупого упрямства не желает выйти замуж за его отца! Чем плох для нее этот брак? Почему она так упорно не хочет избавиться от нелепой и унижающей ее репутации?

— Потому что этот брак обречен на провал еще в самом начале, — бросила она ему в лицо, не задумываясь о том, что в его суждениях было зерно истины.

— Да. Ты права, — устало произнес он, снимая со стула свою куртку. — У нас есть шанс, но лишь в том случае, если бы мы вместе попытались им воспользоваться. А ты, видно, не хочешь.

Он направился к двери, чтобы во второй раз уйти из жизни Джудит, но она вовремя решилась сказать ему нужные слова:

— Что станет с нами, если мы больше не будем любить друг друга?

— Я уже вырос из того возраста, когда думал, что любовь — панацея от всех бед. — Роберт ухватился за дверную ручку. — Если бы это было так, я лишился бы работы. Но есть другое, более важное, на чем держатся истинно близкие отношения между мужчиной и женщиной.

— На чем же? Уж не на том ли, чтобы время от времени валяться в постели дешевого мотеля?

— Нет, — ответил Роберт. — Настоящая близость возникает, когда начинаешь жить для блага тех, кто рядом с тобой. И еще, когда ценишь другого не только за доставленное тебе чувственное наслаждение.

Джудит отвернулась, но лишь для того, чтобы он не заметил, как тронул ее своими словами. Неужели они оба были настолько слепы? Неужели Роберт не может понять — стоит ему сейчас сказать, что он любит и хочет только ее, как она бросится ему на шею без малейшего сомнения?

— Что же, пусть ты и прав. У нас, возможно, есть еще шанс, — произнесла тихо Джудит. — Но ты не уважаешь меня. В этом-то вся проблема.

— Ты мне достаточно дорога, чтобы я на тебе женился.

— Нет. Тебе всего лишь хочется поступить правильно, подобающим для порядочного человека образом. А это не то же самое.

— Может быть. Но мосты сожжены, и мне нечего терять. Помолвка расторжена. Когда возникнет подходящий момент, я планирую рассказать о Томасе своим родителям. Не хочу больше держать это в секрете.

— И когда же ты собираешься это сделать?

— Чем раньше, тем лучше. Если получится, то уже завтра.

— Ну что ж, — вздохнула Джудит. — Вот стану я твоей женой, и никто не посмеет сказать мне дурного слова, потому что Гордоны вне упрека. Но ты настолько привязан к общественному мнению, что не посмеешь показаться на публике со мной без обручального кольца, так ведь?

— Ты меня плохо знаешь, — разозлился Роберт. — Хорошо. Давай сделаем вот что. Я тебя выведу в общество субботним вечером. Ты наденешь что-нибудь броское, чтобы нас заметили. Если после этого ты еще будешь думать, что я всего лишь вынужден поступить подобным образом, я уйду. Навсегда. Но лишь признаюсь перед этим Томасу, что я его отец.

— А если я не буду так думать, как ты сейчас предположил?

— Ну, тогда мы будем с тобой вместе.

— Обещаешь? — робко спросила Джудит.

— Честное слово!

Может, зря она поверила ему, и ее сердце напрасно так билось в груди? Когда Роберт уехал, Джудит еще долго стояла у входной двери, загадочно улыбаясь и предаваясь своим сокровенным мечтам. Что, если он снова полюбит ее?.. Или, если их брак будет счастливым, может, Роберт захочет еще одного ребенка... Или вдруг Элизабет решит открыть в Бричстоуне новый магазин? У Джудит тогда будет успешный бизнес, и все в округе увидят, что она вышла замуж не ради денег. И она докажет, что стала куда лучше, чем они предполагали.