Мелким не место в жизни баскетбола (СИ)

Эти слова врезались в мою память… навсегда врезались в нее… »

Я просыпаюсь в холодном поту, стараюсь успокоить сердце и привести дыхание в норму. «Все в прошлом, давно в прошлом»,— проносится в моих мыслях. Как же я устал… Мне бы хотя бы одну, одну-единственную ночь без жутких кошмаров прошлого… одну-единственную ночь…

Я выхожу на балкон покурить: мне нужно забыться, отвлечься. Сейчас только девять утра, я поспал около двух часов, в последнее время это кажется вечностью. Я подхожу к гардеробу, надеваю первые попавшиеся джинсы и толстовку, засовываю пачку сигарет в карман куртки, туда же кладу ключи и телефон, нужно развеяться. Выхожу из комнаты и иду по направлению к лестнице, ведущей на первый этаж.

— Доброе утро, Максим.

Я оборачиваюсь на женский голос: передо мной стоит все та же неизменная секретарша моего отца. Ирина, кажется. Внешностью она определенно вышла: высокая, стройная, с хорошими формами и симпатичным лицом, очередная брюнетка.

— Викторович. Максимилиан Викторович, — грубо говорю я, смотря, как она плавно подходит ко мне.

— Простите, я не знала, что к Вам, — она выделила обращение, как будто ласкала его языком, — нужно обращаться так официально.

— Я с вами не спал, чтобы вы могли обращаться ко мне по-другому.

— Разве это сложно исправить?

Девушка провела пальчиками по моей скуле, я сжал ее кисть в своей руке. Не люблю ненужных прикосновений со стороны малознакомых мне людей. Она лишь улыбнулась, искусно облизав верхнюю губу. И с каких пор мой отец стал нанимать таких подстилок?

— Как же так, вам надоел мой восхитительный отец? — с сарказмом спросил я.

— Скажем так, зачем мне яблоня что отцвела, гораздо приятнее вкушать ее плоды, — чувственно проговорила Ирина, касаясь меня свободной рукой, — я слышала, что ты поругался со своей девушкой. Позволь мне тебя утешить…

— Я не нуждаюсь в утешении, — сухо ответил я, чувствуя, что тело твердит совсем иное.

— Ты, правда, так думаешь? А мне кажется по-другому. Тем более я все еще помню твой жаркий взгляд, брошенный на меня в первый вечер нашего знакомства…

Девушка вплотную приблизилась ко мне, дотрагиваясь до моей просыпающейся плоти рукой. Я шумно выдохнул. И дело было совершенно не в ней, окажись на ее месте другая, симпатичная мне барышня, реакция была бы та же. С тех пор как я расстался с Мариной, у меня никого не было, так как я был поглощен Лерой, и сейчас любое прикосновение подобного рода заставляло моего внутреннего зверя просыпаться и требовать разрядки.

— А ты у нас немаленький мальчик, верно?

— Совсем немаленький.

Я жестко притянул девушку за волосы к себе, жадно целуя ее губы, но все, что я почувствовал, это отвращение. Серьезно?! С каких пор я стал чувствовать отвращение, целуя девушку? Я разозлился на самого себя, на свою сущность, способную доставить родному человеку боль. На то, что я не мог целовать эту девушку только потому, что желал другую! «И не нужно ее целовать, она недостойна твоих поцелуев, просто расслабься»,— шептал предательский голос плоти. И я поддался, поддался своим животным желаниям, лишь бы почувствовать разрядку и расслабиться.

Никаких чувств, никаких эмоций, голый, ничем не прикрытый секс с барышней, привлекающей меня лишь внешне, но этого хватит, чтобы забыться на доли секунд. Никаких поцелуев, никаких ненужных ласк с моей стороны, сугубо потребительское отношение к ее рту, ласкающему мой член, причем не особо хорошо. За столько лет работы секретаршей могла бы уже научиться делать достойный минет! Я снова злюсь и беру процесс в свои руки, беспринципно трахая ее рот. Мне мало, я рычу, не обращая внимания на ее чувства, не спрашивая ни о чем. Она никто, никто для меня, очередная однодневка. Кабинет отца наполняется стонами и всхлипами девушки, которую я продолжаю иметь, только уже ниже. Непривычно? Ей непривычно принимать мой размер, что ж, это радует, хоть что-то радует в этом отвратном занятии. Нет, ранее я не ловил себя на мыслях, что мне может не нравиться секс. Я всегда выбирал достойных, нравившихся мне девушек и всегда имел их так, как я захочу: грубо, нежно, со страстью или без нее, с открытой похотью. Что же со мной не так сейчас? Почему я злюсь, почему я испытываю такую тяжесть на сердце? Лера… как же приятно она пахнет, ванилью, я почувствовал это еще тогда, в машине, когда в первый раз прикоснулся к ее губам, когда в ее глазах заметил смущение. А эти безупречные щечки, наливающиеся румянцем. Маленькая, моя маленькая, желанная девочка, я обидел ее, жестоко обидел.

— Ты восхитителен, сейчас ты восхитителен! — воскликнула девушка, вырывая меня из размышлений.

Я двигался в ней нежно, стараясь не причинять боль, а нести наслаждение. Я не заметил, когда сменил напор, но прекрасно знал, что послужило тому причиной. Мелкая! Мысли о ней заставили меня быть сдержанным, чувственным. Я рыкнул, вбиваясь в девушку с силой и отгоняя от себя мысли, связанные с белокурой дерзкой девчонкой! Никогда во время секса я не думал ни о ком другом! Никогда!

Я чувствовал, как с каждым моим толчком девушку подо мной берут спазмы. Она уже была близка, а я все еще был зол на самого себя и срывал свой гнев на ней. С силой и с резкими толчками я продолжал проникать в ее тело, не прекращая думать о том, что вскоре я буду корить себя за то, что сделал. Достигнув грани, я кончил, на пару секунд отключившись от всех неустанно мучавших меня мыслей, наблюдая за тем, как девушку подо мной все еще берет легкая дрожь после оргазма. Отлично, «баки» я освободил, теперь можно спокойно выдвигаться в любой бар и пить до потери пульса, осуждая себя за все, что я сделал.

Покуривая сигарету, я подошел к машине, прогрел двигатель и поехал в один из своих любимых пабов*. Сегодня я планировал продолжить заливать свою сущность выпивкой и побыстрее покинуть реальность.

— Макс, рад тебя видеть, ты что-то сегодня больно рано, — поздоровался со мной Влад, который работал барменом в пабе «Запад».

— Значит больше денег солью, — ухмыльнулся я.

— Как обычно?

— Конечно.

— Ты сегодня один или с дамой? А то что-то давно тебя видно не было.

— Давно — это неделю? — с иронией спросил я.

— Ты меня разоришь, если продолжишь пропадать.

— Наливай уже, шутник.

Вот он — очередной паршивый день Максимилиана Морозова. В пабе, на окраине города, с бокалом виски в руке и сигаретой в зубах. Единственный хороший момент — это душевный разговор с барменом, единственным человеком, который еще готов меня слушать.

Глава 17

Ну, кого в такую рань принесло?! Только ведь проводила родителей на самолет, даже поспать толком не успела!

— О, привет, а ты не видела здесь мою сестру? Такой маленький светленький гномик с вредным характером?

Я расплылась в улыбке и набросилась на своего улыбающегося во все тридцать два брата.

— Игорь, я так соскучилась! — нежно целуя его в слегка заросшую щетиной щеку, сказала я.

— Вот и отлично, значит, ты не расстроишься из-за того, что я приехал раньше положенного? — шутя, спросил он, занося меня и свой чемодан в квартиру.

— Скажешь тоже. Ты голодный или как? И когда ты успел так вымахать?

Я оценивающе рассматривала брата, который за три года заметно раздался в плечах, вымахал на полторы головы выше меня и явно похорошел. Впрочем, такой же взгляд я встретила и на себе.

— Я вымахал? Ты на себя давно в зеркало смотрела? Где гадкий утенок, которого я видел пару лет назад? Где брекеты и вездесущие прыщи? Отвечай, что ты сделала с моей сестрой?!

Брат стал безжалостно щекотать меня, как в старые добрые времена. Комната наполнилась моим звонким смехом, и, кажется, что все проблемы ушли на второй план.

После плотного завтрака мы развалились на диване, вспоминая истории из прошлого, да и просто разговаривая обо всем и ни о чем. Люблю я своего братишку: с ним всегда весело и легко, и он всегда на моей стороне, что бы я ни натворила.