Девиант (ЛП)

Я сажусь, наблюдая за его действиями. Он очень серьезен. И действительно намерен меня отпустить. Я не спеша свешиваю ноги с кровати, заранее пребывая в напряженном состоянии, но лишь оттого, что это может быть какой-либо из его уловок. Он в свою очередь тоже поднимается с кровати, набрасывает рубашку, продевая руки в рукава, но оставляя ее расстегнутой. Затем он берет свои запонки с какого-то предмета мебели, как ранее мне казалось это стул с высокой спинкой. Весь его вид: татуировки, лицо, распахнутая рубашка — все это отражает хищные и сексуальные повадки, движения. И это все не напускное. Он тот, кто он есть, это его суть.

— Ну и? — вопросительно протягивает он.

— А... а что... — я не могу себя принудить произнести четко слова.

Я ненавижу, что даже в мыслях я не могу их озвучить как надо, поэтому выдыхаю и скороговоркой выпаливаю слова:

— А что ты собираешься делать, когда я уйду?

Зет подходит обратно к кровати и становится напротив меня. Мои глаза впитывают с остервенелой жадностью его рельефные кубики пресса. Какого черта у мужчин такие идеальные мышцы пресса? Он поднимает большую ладонь и сгибает указательный палец, приподнимая мой подбородок, так что мои глаза встречаются с его.

— Когда ты уйдешь, я выйду из этой комнаты, выпью немного шампанского и собираюсь найти ту, кто захочет поиграть со мной.

— Поиграть?

— Да, именно так. И не в какие-то гребаные шахматы. Я найду ту, которая захочет быть оттраханой до такой степени, что не сможет стоять. Найду ту, которая позволит мне скользнуть языком в ее узенькую киску. Ту, кто позволит мне попробовать ее сладость. Ту, кто позволит мне связать ее и напугать до чертиков. Я найду ту, кому это будет по душе. Я думал, что сегодня это будешь ты, но ошибся.

Я сглатываю нервный комок. И опять сглатываю. Мое горло чувствуется обожженным и сухим, будто я вдохнула раскаленный воздух Сахары. Мне следует поторапливаться и уносить отсюда свою задницу, пока я не совершила чего-нибудь, откровенно говоря, тупого. Я настолько быстро поднимаюсь на ноги, что Зету приходится отступить, чтобы я не сбила его с ног.

— Мне... мне на работу завтра утром. Я... — продолжаю оправдываться я, когда спешно направляюсь к двери, борясь... с чем? С голосом здравого рассудка, который принуждает меня уйти отсюда.

— Гм, — издает звук сомнения.

Его тело покрывают бледно-желтые отблески света, когда я разворачиваюсь, чтобы посмотреть на него.

— Мне кажется, ты что-то забыла.

Он нагибается и поднимает мою медицинскую сумку, протягивая ее мне. Он усмехается, когда видит выражение на моем лице.

— Ты знаешь, если ты хочешь, то можешь остаться. Тебе не нужно что-то говорить мне. И это никак не сделает тебя слабой в моих глазах. Наоборот это сделает тебя сильнее.

Я подхожу к нему, смотря ему в глаза. Я не могу... Просто не могу сделать этого. Я не такой человек. А какой я вообще человек? Я ведь даже не знаю, какая я на самом деле. Он все еще держит мою сумку за ручку, приподнимая бровь, он добавляет:

— Ну и что ты решила? Хочешь сумку или хочешь меня?

Он сказал, что мне не обязательно что-то говорить. Он сказал, что это не сделает меня слабой в его глазах. Но может... может, я хочу побыть слабой? Я сохраняла стойкость на протяжении двух прошедших лет. Я была сильной, когда пропала Лекси. Я была сильной, когда обменяла свою девственность на информацию о ее местонахождении. Я все еще сохраняла хваленую стойкость, когда поняла, что больше не могу сохранить даже эту часть себя. Я так устала быть сильной. Я делаю глубокий вдох и прикрываю глаза, уже заранее сожалея о своих следующих действиях.

Делаю уверенный шаг по направлению к нему и опускаюсь на край кровати. Хриплый, но наполненный насыщенным звуком желания голос Зет разрезает тишину:

— Да. Именно так я и думал, вот моя дерзкая и смелая девочка.

Глава 10

Зет

Эта девчонка — бомба замедленного действия. И будьте уверены, взорвется она именно в моей кровати. Я тщательно позабочусь об этом, я собираюсь ее хорошенько отблагодарить за то, что она не обмочилась, когда я сказал, что убивал, и в последний раз убил меньше месяца назад. Многие девушки бы отреагировали именно так, но не она. Я не хренов глупец, и тем более не слепой, я прекрасно понимаю, что напугал ее. Но это, в свою очередь, значит, что она не просто безмозглая идиотка, чтобы быть полностью бесстрашной в отношении меня. Немногие женщины не обратили бы внимание на то, что мне приходится отнимать жизни у людей, когда мне прикажут. И знаете, мне нравится называть таких «трахнутыми на всю голову». Так почему мне хочется спать именно с такими?

Слоан чувствует по отношению ко мне оправданный страх, и меня это устраивает. Она даже не представляет, на что подписалась, но часть меня, определенно, не может не радоваться такому исходу. Я все еще хочу напугать ее, попробовать ее ужас на вкус, но также я хочу, чтобы она получила удовольствие от этого чувства страха.

Я улыбался как кот, который получил чашку сметаны, когда она ответила мне «да». Я знал, что именно так все и будет; даже в гребаной параллельной реальности, она бы не отказала мне. Оставляя ее на кровати одну, я подхожу к дверному проему.

— Поднимайся, — обращаюсь я к ней.

Она медленно начинает двигаться, смотря на меня, по-видимому, ожидая, когда я превращусь в ненормального монстра. Бедная зверушка. Ей пора бы узнать, что именно так и выглядит монстр. Когда она выпрямляется, я прислоняюсь плечом к дверному косяку и складываю руки на груди.

— Раздевайся.

Я вижу по ее лицу, что она хочет отказать мне, но она очень старается не огорчать меня. Слоан слегка приподнимает подол платья, и я вижу, что на ней надеты кружевные чулки и пояс с подвязками. Внутренне мне хочется буквально кричать от радости и правоты. Ни одна девушка не наденет эти гребаные штуки, если не задумывается о сексе. Слоан может отрицать все, что ей хочется, но она, бл*дь, точно понимала, что у нас сегодня будет секс. Ее пальцы ласкают кружево чулка, нежно поглаживая его, затем она ставит одну ногу на кровать и начинает аккуратно снимать чулок. Когда он снят, она ставит правую ногу на кровать и в точности повторяет свои действия. Она делает это все медленными и дразнящими движениями не из-за того, что хороша в этом, а потому что боится за свои крохотные кружевные трусики. Мой член уже пульсирует в брюках от дикого желания, пока я продолжаю наблюдать за ее неспешными движениями. Но я не прикоснусь к ней. По крайней мере, не сейчас.

— Теперь платье.

Неспешно она снимает платье, стягивая его с тела, и мои руки охватывает чувство зуда, потому что я мысленно представляю, что мои пальцы — это ее пальцы, что это я касаюсь ее тела. Я бы снял это платье по-другому. Я бы просто напросто разорвал его на мелкие кусочки. Когда она стягивает платье через голову, волосы рассыпаются по ее плечам, словно гребаный водопад. И да, я был абсолютно прав насчет ее белья, на ней кружевной бюстгальтер, который, судя по всему, из одного комплекта с трусиками. Это, бл*дь, восхитительно. Но я мгновенно вспоминаю гребаного Эли, который сказал ей надеть крутой комплект черного белья, чтобы доставить мне удовольствие, и сейчас она сделала то же самое. Это говорит о многом.

— Сними бюстгальтер, — жестко приказываю я.

Она выглядит ошеломленной, как будто, наконец, до нее доходит, что произошло и теперь она хочет удрать отсюда, словно кошка от воды. Я бы не попытался ее остановить, если бы она захотела сделать это, но все равно я не хочу лишний раз подначивать и провоцировать ее. Особенно теперь, когда мы установили наши рамки взаимоотношений, и, в конечном итоге, я желаю, чтобы она расплатилось за все поддразнивания.

— Делай то, что я тебе сказал, Слоан. Не испытывай моего терпения. Если не сделаешь, то будешь наказана.

Ее карие глаза, которые едва можно разглядеть в темной комнате, округляются в удивлении. Но она продолжает хранить молчание. Внутренне я аплодирую ее отчаянной смелости, затем вижу, что она проскальзывает пальцами под бретельки бюстгальтера, склоняет плечи немного вперед, и нежная кружевная ткань легко соскальзывает с ее груди. Ее грудь пышная, упругая и натуральная, она была точно такой же, как я представлял себе в течение этих лет, она была такой, как ее запомнили мои пальцы тогда в темной комнате отеля. Я облизывал, посасывал и ласкал ее грудь, но я всегда сожалел, что так и не смог увидеть ее, до настоящего момента.