Детонепробиваемая (ЛП)

– Ух ты, – смеюсь я. – Да кому нужен вид с Бруклинского моста после таких ободряющих слов?

Майкл улыбается, подводя меня к парапету.

– Вот здесь хорошее место, – говорит он.

Я следую за ним и смотрю на Манхэттен поверх искрящейся водной глади. Очертания города на фоне неба выглядят потрясающе даже без башен Центра международной торговли. Вокруг нас люди щелкают затворами фотоаппаратов и ищут на горизонте достопримечательности. Я смотрю на мост, уходящий к Бруклину, и вижу, как девочка-подросток показывает «знак мира» и шлет воздушный поцелуй приближающемуся к ней мальчику. Мне представляется их разговор чуть раньше: «Давай встретимся на Бруклинском мосту, детка». Закрываю глаза, слышу над головой стрекот лопастей вертолета и чувствую, как легкий ветерок ласкает лицо.

Спустя какое-то время достаю из кармана обручальное кольцо, которое в последний момент решила взять с собой. Провожу пальцем по гравировке на внутренней стороне: «Навеки, Бен». Потом двигаю плечом вперед-назад, чтобы расслабить мышцы, и с размаху швыряю кольцо в Ист-Ривер. Я горжусь своим абсолютно не девчачьим жестким броском – преимущество детства без братьев, но с обожающим бейсбол отцом, который передал все свои навыки мне. Я пытаюсь не сводить глаз с летящего кольца, чтобы увидеть, куда оно упадет, но теряю его из вида примерно на полпути – платиновый ободок сливается с оловянного цвета водами реки.

– Это было то, о чем я подумал? – спрашивает Майкл с потрясенным видом.

– Угу, – киваю я, глядя на воду.

Его темные брови подпрыгивают высоко над оправой солнцезащитных очков.

– Довольно «титанично», а?

Я смеюсь.

– Вот видишь? У нас с Роуз много общего.

– Серьезно, впечатляющий шаг, – говорит Майкл.

– Спасибо.

– Мне почти захотелось тебя поцеловать, – признается он. – Ну, знаешь, в качестве вишенки на торте твоего маленького обряда.

Секунду я обдумываю его предложение и тот факт, что если поцелуй состоится, он придаст нашей дружбе немного текстуры. Когда мне зададут неизбежный вопрос, который всегда преследует разнополых друзей – целовались мы или нет? – я смогу правдиво ответить: «Конечно, целовались. Давным-давно, сразу после того, как я швырнула в реку с Бруклинского моста свое обручальное кольцо». Этот эпизод стал бы хорошей историей для моего романтического репертуара – Джесс бы такой сюжет точно понравился, хотя бы потому, что она считает Майкла привлекательным. Кроме того, возможно, поцелуй, как и символическое избавление от кольца, послужит своего рода катализатором.

И хотя кажется, что Майкл в основном шутит, я бегло изучаю его полные губы и решаю, что я готова. Но колеблюсь на секунду дольше, чем нужно, чтобы сохранить спонтанность, и заступаю на территорию неловкости. Пожалуй, это к лучшему. Зачем усложнять себе жизнь поцелуем с другом, особенно с другом с работы?

Я снова перевожу взгляд на город на горизонте и уклончиво пожимаю плечами.

– Как смотришь на то, чтобы надраться в Бруклине?

– Положительно, – кивает Майкл. – Иди за мной.

        * * * * *

Мы идем по мосту в Бруклин, не останавливаясь, пока не доходим до «Суперфайна», ресторана на Фронт-стрит, о котором Майкл говорит, что там подают отличную еду, а атмосфера приятная и расслабляющая. Все столики оказываются заняты, поэтому мы садимся за стойку под благословенные потоки воздуха из кондиционера. Я обвиваю ногами высокий стул, а Майкл спрашивает бармена, пожилую женщину с двумя хвостиками (кошмарное сочетание), что у них есть из разливного пива. Она быстро перечисляет варианты. Нас ничто особо не прельщает, поэтому заказываем два бутылочных «хайнекена». Майкл решает, что счет мы оплатим в конце. Первое пиво я выпиваю быстро, больше чтобы утолить жажду, нежели насладиться вкусом. Потом Майкл продолжает тянуть пиво, а я перехожу на «Грязный мартини» [5]. Майкл приподнимает брови и улыбается.

Мы заказываем одно буррито и делим его пополам, так как оно оказывается огромным. Также берем на двоих тарелку жареного картофеля. Несмотря на еду, я все равно быстро пьянею. Минуты начинают утекать незаметно, и мысли о Бене тоже испаряются. Мы с Майклом обсуждаем книги, над которыми работаем, и коллег. Потом я выкладываю ему последние новости об отношениях Трея и Джесс, зная, что она не будет возражать. Джесс очень открыта в вопросах своей личной жизни.

Я снимаю пропитанную водкой оливку с зубочистки и кладу её в рот, уговаривая себя притормозить. Нужно оставаться в приподнятом настроении от легкого опьянения, а не надираться до отупения. Конечно, это очень сложно, когда пьешь такие коктейли. И чем больше я пью, тем больше мысли вновь возвращаются к Бену.

И наконец я не могу удержаться от признания:

– Не думала, что буду так сильно по нему тосковать.

Майкл пробегает рукой по запотевшему бокалу и вытирает влажную ладонь о шорты.

– Так что у вас произошло?

– Не сошлись в желаниях, – быстро отвечаю я.

– Иисусе, Клаудия, – закатывает глаза Майкл. – Это еще хуже, чем песенки вроде «мы друг от друга отдалились».

– Ладно, – киваю я. – Бен хотел ребенка.

– А ты?

Я сначала молчу, а потом признаюсь:

– А я не хотела – и не хочу.

– А чего хочешь?

Прежде никто и никогда не ставил вопрос таким образом, и мне приходится минутку подумать над ответом. Наконец я формулирую:

– Я хочу хороших, крепких отношений. Близких друзей и приятного времяпрепровождения. Вот как сейчас. Хочу свободы, чтобы заниматься своей работой и не чувствовать себя виноватой или привязанной к кому-либо. Вообще, хочу свободы.

– О, – кивает Майкл и делает большой глоток пива. – Понимаю.

– Скажи, что ты думаешь, – прошу я, сознавая, что приветствовать или переносить критику гораздо проще, если она исходит от кого-то не слишком навязчивого.

– Не знаю, – говорит он. – Дело в том, что брак сам по себе ограничивает свободу. Наличие мужа или просто близкого человека уже налагает ограничения. А ты несколько лет нормально их переносила. Не думаю, что я бы справился с такой скованностью. Именно поэтому мне и пришлось расстаться с Майей, – ссылается он на свою бывшую девушку. На настоящий момент у Майкла именно с ней были самые серьезные отношения за всю его жизнь, но он разорвал их, когда она потребовала кольцо или хотя бы ключ от его квартиры. Майкл продолжает: – Я так боялся, что из меня не получится хорошего мужа, что даже не решился попробовать. И мне кажется, что ты ушла от Бена больше из-за страха, чем по любой другой причине.

– Чего же, по-твоему, я боялась? – интересуюсь я.

Он пожимает плечами и перечисляет:

– Боялась провала. Перемен. Неизвестности.

Я смотрю на него, и у меня кружится голова.

– И вот ты здесь, – констатирует он и замолкает.

Майклу не нужно договаривать, я и сама знаю, что он дальше скажет. И вот я здесь, переживаю все перечисленное. Боязнь провала, перемен, неизвестности. И прямо здесь, в баре под мостом в Бруклине, я чувствую толику сожаления.

Майкл говорит, что ему пора домой, так как вечером у него свидание с потрясной девушкой. На самом деле, он не произносит «потрясная», но я додумываю это сама, так как он встречается только с такими. Поэтому мы едем в метро обратно на Манхэттен и в Нижнем Ист-Сайде прощаемся.

– С тобой все будет хорошо? – спрашивает Майкл.

– Ага, – киваю я и целую его в щеку. – Спасибо за приятный день.

– Для меня это было удовольствием, – отзывается он и приподнимает воображаемую шляпу.

Прощаясь, я думаю, признаюсь ли Майклу в понедельник в очень глупом поступке, который собираюсь совершить.

Глава 9

Даже не могу сказать, что заставляет меня доехать на метро до своей старой квартиры: ведь до этого дня я была убеждена, что в дальнейшем, если и увижу Бена, то исключительно по чистой случайности. Конечно, коктейли повлияли на мое решение, но я никогда не относилась к тем, кто, опьянев, резко меняет поведение. Например, я никогда не спала по пьянке с мужчинами, с которыми не легла бы на трезвую голову. Кроме того, ко времени выхода из подземки на перекрестке Семьдесят второй улицы и Бродвея я уже не так навеселе, как в Бруклине. И легко могла бы изменить планы и вернуться в квартиру Джесс.