Седьмое небо

— Мог бы сказать мне про них, — произнесла она.

— Подай на меня в суд, — пожал плечами Джеки и резко сорвался с места, он чувствовал себя хозяином положения.

Кэти взглянула на него, но не произнесла ни слова, даже когда он промчался по Кедровой улице мимо ее дома. Они приехали на учительскую стоянку за школой, и Джеки остановил машину. Он ненавидел школу, пока учился, но теперь раз за разом упорно возвращался сюда и даже не задавался вопросом почему.

— Снимай с себя все, — велел он Кэти.

— Ты что? — пискнула она.

По ее голосу понятно было, что она перепутана. Он не стал глушить мотор, чтобы не отключился обогреватель, и погромче выкрутил радио.

— А то, что я еще не закончил, — сказал он.

Кэти недоверчиво смотрела на него, будто боялась, что он заставит ее раздеться, выставит голышом на мороз и уедет. Такое уже случалось с ней прежде — в другой машине, с другим парнем.

— Господи боже мой, Кэти, — поморщился Джеки, — Доверься мне.

Кэти Корриган рассмеялась. Звук вышел сухой и негромкий, как будто у нее запершило в горле. Она сняла пальто, стала расстегивать блузку, потом собралась с духом и сказала:

— Ты меня даже не поцеловал ни разу.

— И что? — поинтересовался Джеки.

— Не знаю. Просто подумалось.

Он прикинул: если он откажется, она начнет ломаться, да и вообще, никто ведь ничего не узнает. Тогда Джеки обхватил Кэти, притянул к себе и легонько поцеловал. Губы у нее, к его изумлению, пахли клубникой. И вообще, целоваться с ней оказалось не так уж и противно. Не отрываясь от ее губ, он принялся расстегивать оставшиеся пуговицы у нее на блузке. Если бы он не был так занят, если бы радио не играло так громко, возможно, он и услышал бы, как на стоянку въехала еще одна машина. Когда Пит на отцовском «олдсмобиле» подрулил вплотную к «шеви» и осветил его фарами, Джеки словно мороз продрал. Он вырвался из рук Кэти. Сквозь запотевшее лобовое стекло он различил лица Пита с Домиником и Джерри Тайлера; там были еще другие, но их он не разглядел.

— На пол, — зашипел он Кэти.

Та недоуменно уставилась на него, не понимая, что с ним. А он не хотел, чтобы их увидели вместе и узнали, что он целовался с Кэти Корриган. Это был позор, от которого не отмыться.

— Ложись на пол, — повторил Джеки.

Голос у него дрогнул, наверное, именно потому Кэти выпрямилась на сиденье и отрезала:

— Нет. Не лягу.

Джеки зло посмотрел на нее, ему хотелось дать ей оплеуху, но не было времени.

— Тогда полезай на заднее сиденье, — велел он, а когда она не шелохнулась, толкнул ее. — Живо.

Он выпихивал ее, пока она не повисла на спинке кресла. Парни в «олдсмобиле» открыли окна и принялись улюлюкать и смеяться над ним, мигая фарами. Он очутился в ловушке вместе с ней; настал его черед сделать ход. Ослепленный светом фар, Джеки протянул руку и дернул рычаг коробки передач. Машина сорвалась с места так стремительно, что Кэти отбросило назад, когда он утопил в пол педаль газа, она негромко ахнула и вцепилась в спинку сиденья.

Поначалу «шеви» ехала по прямой, нога у Джеки точно налилась свинцом, и он не смог бы отпустить педаль газа, даже если бы попытался, а когда их вынесло на лед, просто не успел отреагировать. «Шеви» описала полный круг и продолжила движение, накренившись набок, так что дверца машины скребла по асфальту. И ничто уже не могло бы остановить их, когда они влетели в сетчатую изгородь, которая отделяла стоянку от спортивной площадки. Они неслись по обледенелому асфальту, а звезды в вышине над ними пульсировали белым светом. Кэти Корриган одной рукой ухватилась за свою сумочку, а другой вцепилась в спинку кресла, верхом на котором очутилась, когда Джеки попытался затолкать ее на заднее сиденье. Когда они врезались в изгородь, Джеки услышал ее вскрик, а потом раздался какой-то металлический звук, как будто металл, словно живой, исходил криком. Но на самом деле это он сам закричал — словно криком можно было поправить случившееся.

На этом все было кончено. О происшествии сообщили в полицейский участок, как раз когда там появился Джо Хеннесси. Он только что сменился с ночного дежурства и не обязан был ехать к школе, но она лежала у него на пути. На площадке яблоку было негде упасть: там стояла машина, у которой толклись перепуганные бледные мальчишки, «скорая», три полицейских патруля и еще один детектив, Джонни Найт. Хеннесси вылез из своего «фордика», застегнулся и подошел к Найту, на ходу закуривая сигарету.

— Девчонка погибла, как только упала на землю, — сказал Найт.

На спортивной площадке лежало тело, накрытое серым суконным одеялом.

— Ох уж эти детки, — вздохнул Найт, — Вечно они уверены, что с ними никогда ничего не случится. Она решила подурачиться. Сидела на спинке пассажирского кресла. Ну и вылетела в лобовое стекло.

Хеннесси кивнул и затянулся.

— Не возражаешь, если я взгляну? — спросил он.

— Да пожалуйста, — пожал плечами Найт, — Сколько угодно.

Джо отошел к изгороди. «Шеви» превратилась в груду искореженного железа, битого стекла валялось столько, что казалось, будто асфальт вокруг усеян звездами. Под ногами тускло блеснуло что- то белое. Он наклонился и лишь тогда понял, что это вовсе не осколок стекла. На ладони у него лежал безукоризненно белый зуб.

Флаг перед зданием школы два дня был приспущен, в память о Кэти устроили общее собрание. Даже самые грубые мальчишки — те, которые спали с Кэти Корриган, и те, которые лишь хвалились, будто спали с ней, — ходили притихшие, в белых сорочках и черных галстуках. Девчонки, которые не упускали случая помадой написать на зеркале в девчачьем туалете, что Кэти шлюха, и отказывались сидеть с ней рядом на уроках, жались друг к другу, готовые в любой момент зареветь. Кровь на спортивной площадке, бурые пятна, заставлявшие примолкнуть всех, кто проходил мимо, были видны еще неделю, пока снова не выпал снег.

И сегодня, спустя почти две недели после аварии, Эйс Маккарти в очередной раз проснулся затемно. Через несколько часов должен был вернуться из больницы его брат, но Эйс оделся и вышел из дома, не дожидаясь, когда проснутся родители. Рассвет застал его у разбитой изгороди. Снегу навалило уже по щиколотку. Он приходил сюда каждый день, но теперь все следы аварии скрылись под сугробами. Было так холодно, что снег казался голубоватым, и Эйсу пришлось дыханием согревать сложенные ковшиком руки. Он стоял, пока не окоченел, стоял, пока перед глазами у него не возникло видение аварии. Тогда он поднял воротник и сунул руки в карманы.

Домой он пошел кружным путем, как делал теперь каждый день, мимо дома Кэти Корриган в конце Кедровой улицы. Для этого ему пришлось сделать крюк по Тополиной, и когда он добрался до конца Кедровой, сапоги у него совсем промокли. Он остановился перед домом Корриганов и закурил, прислушиваясь к собачьему лаю, как делал каждый день. Отец Кэти водил продуктовый фургон, который стоял сейчас на дорожке, ящики с бутылками лимонада и сельтерской воды занесло снегом. Эйс стряхнул с сигареты пепел и обошел фургон, чтобы лучше видеть, — мимо невысокой зеленой изгороди к калитке в сетчатом заборе. Во дворе стояли стол для пикника и жаровня для барбекю, которые в конце лета никто не потрудился убрать. В снегу виднелась туго натянутая веревка. Эйс взялся за калитку и сморгнул с ресниц снежинки. Он пытался воскресить в памяти Кэти, какой она была шесть лет назад, когда все они только переехали сюда и каждый вечер играли в мяч, но не смог вспомнить даже, как она выглядела, когда он в последний раз видел ее.

Отец Кэти Корриган вышел на крыльцо и вооружился лопатой. Он двинулся к дорожке, но при виде Эйса остановился и буркнул:

— Что ты здесь забыл?

Эйс обернулся и заморгал. Все вокруг было подернуто белесой дымкой.

— Я хотел посмотреть, что там такое.

— Ну конечно, — сказал мистер Корриган, — Так я и поверил, — На нем были толстые кожаные рукавицы. Он подошел чуть ближе, — Нечего тут ошиваться. Отправляйся к себе.