Роди мне ребенка (ЛП)

Смысл переживать? Он поступил бы так же, будь у него ещё один шанс. Однажды, надеясь всё же, что всё—таки рано, чем поздно, Мэгги вспомнит свои чувства и поймёт, что они созданы друг для друга. А пока у него есть Райан и Джил, чтобы каждая его свободная минутка была занята.

Джилл, как он понял, была полной противоположностью Мэгги — тихая и немного застенчивая, хотя и у неё были заскоки. Мэгги способна своими словами нарезать воздух на кусочки и поставить людей на место, а Джилл обдумывала свои слова долго и упорно, прежде чем сказать, боясь обидеть кого—то. Когда её гормоны не бушевали, она была милой и чувствительной натурой, что идеально подводило итог: милая и скромная — такой была Джилл.

Он закончил сушить волосы полотенцем. Сверкание серебра прямо над его ухом привлекло его внимание. Когда, чёрт возьми, у него появились седые волосы? Боже, да ему ещё и тридцати нет. Он придвинулся ближе к зеркалу, хорошенько ухватился за этого маленького мерзавца и выдернул его. Ой!

Он понял, что находится на грани. Его жизнь была в шатком состоянии. Для начала, Мэгги избегала его с того происшествия с поцелуем в зале суда. Она не ответила на два его последних звонка. Его мама была зла на него за то, что он расстроил Аарона. Его братья и сёстры предпочитали Аарона с тех пор, как он вернулся в город. Имя Джима Дженсена постоянно всплывало, что было не смешно. И колено его тоже не приходило в норму. А теперь ещё и Джилл возможно влюбилась в него, хотя он всего лишь хотел узнать своего сына и быть ей другом.

Он открыл шкафчик с медикаментами и взял крем, которым он растирал мышцы и облегчал боль и втёр немного в колено. Он вымыл руки и на одной ноге проскакал в свою комнату, где надел чистую пару баскетбольных шорт. Следующая остановка — кухня. Он наполнил пластиковый пакет льдом, допрыгал до дивана, уселся и положил лёд на колено. Он откинул голову назад на спинку дивана и закрыл глаза.

Не прошло и двадцати секунд, как он услышал стук в дверь.

— Входите.

На секунду ему показалось, что кто бы то ни был ушёл, но затем дверь скрипнула, и Джилл просунула свою голову внутрь.

— Привет.

Он поднял голову.

— Привет.

Она посмотрела на его колено.

— Ты в порядке?

— Переборщил с баскетболом с братьями сегодня утром.

— Не против если мы с Райаном войдём?

Он махнул рукой и сказал:

— Будьте моими гостями.

А потом попытался встать с дивана.

— Не вставай, — сказала она ему. — Я справлюсь.

Ему не нравилась идея остаться в стороне, но потом он вспомнил, что Сэнди сказала ему о чувствах Джилл и решил остаться на месте.

Она раскрыла дверь достаточно широко, чтобы втолкнуть коляску, не потревожив Райана.

— Он спит, — сказала она, улыбаясь. — Настоящее чудо.

Он не мог не улыбнуться в ответ. Она выглядела счастливой, и это это делало счастливым его.

— Выглядишь отлично.

Она выглядела лучше, чем отлично. Впервые он увидел её не в пижаме. Джинсы были удобными, подчёркивая стройные бёдра и длинные ноги для такой миниатюрной женщины. Её жёлтая блузка удачно контрастировала с её волосами, которые переливались тремя оттенками коричневого, в зависимости от освещения. Он впервые видел её с распущенными волосами. Они выглядели мягкими и блестящими, здоровыми, такими, в которые мужчина хочет запустить свои пальцы. Он встряхнул голову, пытаясь прогнать свои неуправляемые мысли.

— Спасибо, — сказала она. — Я и чувствую себя великолепно. — Она закрыла дверь и поставила свою сумочку на кофейный столик перед диваном. — Я, наконец—то, выспалась. Забавно, но с тех пор, как я поговорила с теми женщинами в парке я чувствую себя по—другому... лучше. Когда я на прошлой неделе звонила доктору, медсестра сказала мне, что это нормально — дать Райану поплакать. Так что, когда ты сегодня утром не пришёл, я позволила ему плакать, пока принимала душ и даже уложила волосы. А ещё я влезла в свои старые джинсы, вот почему я здесь.

— Джинсы выглядят потрясающе.

Когда она смеялась, её глаза сияли вместе с улыбкой.

— Я пришла не за комплиментами, — сказала она ему, — хотя и ценю их. Я пришла поблагодарить тебя и извиниться за то, что была такой грубой вчера. Я не должна была вести себя подобным образом, и мне стыдно. Тебе, также, будет приятно услышать, что я извинилась перед Челси, и она принята обратно на работу.

— Я рад. Она очень креативный сотрудник.

Она кивнула.

— Я просто хотела, чтобы ты знал, я ценю всё, что ты сделал.

— Перестань уже об этом думать. Мне кажется, что в таких обстоятельствах ты справилась со всем, включая меня, очень даже хорошо.

— Посмотри на меня, — сказала она. — Я снова делаю это, болтаю о себе, когда ты сидишь, мучаясь от боли. Опять колено?

— В смысле "опять"? Как ты узнала о моём колене?

— Я заметила, что тебе больно в первый день, когда встретила тебя, когда у меня отошли воды, и ты замешкался, выбираясь из машины.

— У нас определённо есть несколько хороших историй, которые можно рассказать Райану, когда он вырастет, правда?

За румянцем на её щеках последовала минутная тишина, а затем она спросила:

— Чем я могу помочь?

— Если ты принесёшь мне стакан воды и баночку с ибупрофеном со стола, я буду благодарен тебе больше, чем ты можешь себе представить.

Пока она была занята на кухне, он смотрел на неё другими глазами. Она была лучом света. Выспавшись, она полностью преобразилась.

— Держи. — она подала ему воду и открыла ибупрофен. — Сколько нужно?

— Двух будет достаточно.

Она отдала ему таблетки и подождала, пока он их запьёт, чтобы забрать стакан и вернуть его на кухню.

— Ещё одна причина моего визита, — сказала она из кухни, — я хотела спросить, захочешь ли ты пойти со мной и Райаном на его первый визит к педиатру.

Деррек улыбнулся ей и понял, каким скучным был его день, пока она не вошла в его квартиру. Он хотел проводить время с Райаном. Чёрт, он понял, что хочет проводить время и с Джилл тоже.

— Твоя нога сильно болит?

Она нависла над ним, убирая пакет со льдом, чтобы рассмотреть его колено.

— Опухло. Тебе, наверно, лучше не ступать на эту ногу сегодня.

— Нет, — сказал он. — Думаю, пойти с тобой и Райаном - то, что доктор прописал.

Он убрал лёд.

— Уверен?

— Да.

И это было действительно так.

— Вот, — сказала она, помогая ему. — Обопрись на меня. Послужу тебе костылём, чтобы ты смог добраться до другой комнаты и надеть футболку и обувь.

— Я могу травмировать тебя.

— Смешно. — он был без рубашки, но это не помешало ей взять его руку и положить её себе на плечо. — Теперь пошли. Обопрись на меня. Всё нормально.

Он сделал, как она сказала, удивляясь силе её маленьких рук, когда она помогла ему пройти через холл в его комнату. Они вошли в его спальню, но когда он направился к кровати, и она попыталась отпустить его, он запнулся за рюкзак, с которым раньше был в спортзале, и потянул Джилл за собой. Они упали на кровать королевских размеров. Инстинктивно, и стараясь уберечь её от травм, он обхватил её руками за талию, и они упали на матрас. Приземлившись, он оказался на спине, лицом к лицу, нос к носу с Джилл.

Она рассмеялась, у неё было мятное дыхание, и она пыталась оттолкнуть его.

Скрип, а затем громкий хруст опрокинул её прямо ему на грудь, а старая кровать рухнула, заставив их обоих скатиться к углу матраса.

Двое стали одним.

— Ты в порядке? — спросил он, его губы были напротив её уха.

— Да, — сказала она. Всё ещё смеясь, она взяла одну из его подушек и ударила его по голове.

— Ах так! Хочешь игры по жёстким правилам? — он перекатился на свою сторону и защекотал её.

Она смеялась от души и едва могла говорить.

— Не щекочи меня, — пропищала она. Не сильно ударяя по его рукам, она зарылась в подушки и покрывала в попытке скрыться от него.

Смеясь, он пощекотал её ещё немного, но потом резко отдёрнул руку в тот момент, когда почувствовал напряжение в паху. Вдруг не оказалось поводов для смеха, когда он понял, что не отрицает внезапную теплоту в их отношениях.