Красота и темнота (ЛП)

Он улыбается мне.

— Не волнуйся по поводу меня. По крайней мере, я умру счастливым.

Как идиотка я тут же сильно краснею, оттенок красно расползается по щекам и шеи.

Его глаза мерцают от удовольствия.

— Что я могу вам предложить? — спрашивает кассир.

Как ни странно, я делаю два шага, встав у прилавка.

Кассир смотрит на нас скучающим взглядом.

— Что я могу вам предложить сегодня?

— Чизбургер, чикен Макнаггетс, большую фри, Макфлури с печеньем и клубничный молочный коктейль.

— А вы, сэр?

— Биг Тейсти, средний картофель фри, салат и колу, — говорит он.

Наш заказ укладывают на два лотка, и мы направляемся к столику в углу.

Я тут же с радостью рассматриваю все в пакетах. Теперь, когда кто-нибудь заведет речь о «МакДональдсе» я буду в курсе, что они имеют ввиду.

21.

Джек

Я наблюдаю, как она, словно маленький ребенок, осматривает все пакеты перед собой, и мне хочется выследить и убить тех, кто причинял ей столько боли. Как кто-то мог решить причинить столько боли и так покалечить невинную и уязвимую душу? Я понимаю, почему ее сестра и Гай с такой одержимостью охраняют и защищают ее.

Ее изящные ручки сначала достают маленькие коробочки с соусами. Она заказала три разных. Она открывает их и ставит в ряд на стол. Затем открывает коробку с куриными наггетсами.

— Бон аппетит, — ласково говорю я с любопытством посматривая, каким образом все, что она заказала поместиться в ней, в ее настолько хрупком теле.

— И тебе, — отвечает она. Улыбаясь она берет первый наггетс, макает его в соус и аккуратно откусывает, и в эту секунду мой член становится каменным. Для меня это что-то новенькое. Я никогда не реагировал таким образом ни на кого раньше. Черт. Елозя на своем стуле, я наблюдаю, как она снимает упаковку с бургера.

— Ты не собираешься есть? — спрашивает она.

Я откусываю свой гамбургер. Для пластмассовой еды он на вкус неплох.

Она обмакивает картошку в кетчуп и быстро кладет ее в рот. Затем она вытаскивает соломинку из упаковки и втыкает в стакан с молочным коктейлем. Она сосет через соломинку. Потом еще раз. Я смотрю, как ее полные губы оставляют соломинку, облизав их языком. Она напоминает мне женщину, у которой имеется определенная миссия, она открывает мороженое и погружает в него пластиковую ложку. Облизывает ложку. Черт, эта еда просто адски на меня влияет. Я нахожусь в отчаяние, мне необходимо отправиться в туалет, чтобы получить освобождение.

Она довольно вздыхает.

— Я закончила, — вдруг говорит она.

Я приподнимаю брови.

— Что? Ты только все попробовала.

— Ну, после того, как ты сказал про пластмассовую еду в «МакДональдсе», я порылась в интернете, ты оказался абсолютно прав.

Я отклоняюсь на спинку стула, посмеиваясь.

— Видишь этот чизбургер. Ты никогда не поверишь насколько длинный список химических веществ находится в нем. На самом деле, она покрашена фунгицидом. Мало того, что я ем консерванты, декстрозу, фосфат натрия, но также разнообразные ингредиенты, которые используются для производства огнестойких ковриков для йоги, спичкек и взрывчатых веществах.

Она никогда не перестанет меня удивлять.

— Так зачем ты сюда пришла?

Она пожимает плечами.

— Я хотела попробовать, что я пропустила, теперь знаю.

— Тебе понравилось?

— Ну, не могу сказать, что я ненавижу эту еду, но предпочла бы бургер от твоего друга. — Она прикасается к моей руке, меня обдает жаром.

— Спасибо, что привел меня сюда. Я очень это ценю. Теперь мы могли бы пойти в другое место, пожалуйста?

Я смеюсь. Встав, я притягиваю ее к себе и обхватываю за бедра, близко прижав к своему телу. Она вздыхает и смотрит мне в глаза. Она такая маленькая и хрупкая. Я чувствую, как ее крошечные кости прижимаются к моему телу. Но она чертовски совершенна. Я хочу отвезти ее к себе, накрыть ее своим телом и трахнуть, пока моя сперма не будет вытекать из ее оттраханной киски.

— Черт побери, Джек, найди комнату, — кричит мне один из школьников.

Не волнуйся, малыш, я не собираюсь устраивать здесь игры. Я собираюсь сделать это немного по-другому. Я провожу дорожку пальцем по ее щеке.

— Пойдем, поедим нормальную еду.

В итоге мы оказываемся в итальянском ресторанчике. Он выглядит старомодно в своих красновато-коричневых тонах с желтыми стенами, бутылками «Фраскати» и окораками, подвешенными на стропилах. Я знаю самого владельца. Сальваторе веселый и круглый, как колобок. Иногда он берет свою гитару и поет старинные итальянские песни. Он не очень хороший певец, но его клиенты не возражают. Есть что-то милое в его пении. Пока он поет кажется, будто время повернуло вспять, и мы находимся в тратории в Италии.

Мы сидим, потягивая лучшее вино Gavi de Gavi от Сальваторе, пока ожидаем нашего спагетти вонголе. Сегодня особенное блюдо.

— Так ты выросла в России?

Почти тут же я чувствую, как она вся внутренне сжимается.

— Да, мы выросли в России, — отвечает она.

Я меняю тему, делая себе пометку держаться подальше от ее прошлого, хотя бы какое-то время. Я спрашиваю какую музыку она предпочитает. О, ей нравится классика. Она спрашивает, а что нравится мне. Я говорю, что люблю техно. Она любит шоколадное мороженое. Я нет. Ей не нравится приправа карри, а я не могу жить без нее. Ей нравится River Dance, а мне кажется, что они похожи на дергающихся кукол. Она любит горы. Мне нравятся пляжи. Я люблю смотреть бокс, она не может смотреть ни единый вид спорта, где есть насилие.

Наше спагетти с моллюсками прибывает. Мы окунаем вилки. Я спрашиваю ее, с кем бы она больше всего хотела поужинать, если бы представилась такая возможность.

— Умершим или живым? — интересуется она.

— Не важно.

Она называет принцессу Диану.

— Почему?

— Я хотела бы спросить ее, что, на самом деле, произошло той ночью.

— Ты не веришь в официальную историю?

Она опускает голос до шепота:

— Нет.

Я скрываю улыбку. Моя девушка — сторонник теории заговора.

Она спрашивает меня о том же. Мне не нужно думать.

— С тобой, — говорю я, и именно это и имею в виду. Я бы хотел поужинать с ней и узнать, что она скрывает. Почему она думает, что ее никто не может полюбить.

— Со мной? — спрашивает она.

— Да, с тобой.

Мы смотрим друг на друга. Ее глаза светятся золотом, и в них прячется огромная боль. Потом приходит официант, снова наполняет наши бокалы и уходит.

Я спрашиваю ее о любимом цвете.

— Синий, — говорит она, улыбаясь, отчего ее глаза начинают светиться по-другому. — А у тебя?

Я улыбаюсь.

— Синий.

— О Боже мой! Не могу поверить. Наконец-то мы совпали хоть в чем-то.

Сальваторе начинает петь, а в ее глазах появляются слезы. Потом нам приносят десерт. Кремовый тирамису. Я наблюдаю, как она ест и чувствую, как у меня сжимается живот. Это моя девочка. Я не остановлюсь, пока окончательно не сделаю ее своей. На всю жизнь. Мы заказываем кофе. Сальваторе приносит рюмки с пламенеющей «Самбукой». Мы дуем на пламя и выпиваем. Она смеется. Ее щеки окрасились в цвет, глаза сияют.

— Еще кофе? — спрашиваю я, с трудом сдерживая свои руки, чтобы не заключить ее в свои объятия.

Она счастливо кивает.

Когда мы встаем, чтобы уйти, она прислоняется ко мне. Я обхватываю ее за тонкую талию и крепко прижимаю. Она смотрит мне в глаза.

— Спасибо. Это был лучший вечер в моей жизни, — шепчет она.

22.

София

https://www.youtube.com/watch?v=Z7oPHkqzPqA

Я почти уже готова пригласить Джека подняться со мной наверх. Ну, это будет откровенная ложь, если скажу, что во время нашего свидания не хочу его, мое тело просто жаждет его прикосновений.

Он обнимает меня перед лифтом и с жадностью целует, словно затягивая в зыбучие пески. Мне требуется вся моя сила воли, чтобы оторваться от его губ и нажать кнопку своего этажа.