Сердцу не прикажешь

— Как бы я относился к возможной своей невесте? Вы это имеете в виду?

— Именно, — сказала она, в очередной раз подумав о том, что если Лукас Маканна хочет, он существо всякого вопроса схватывает буквально на лету. — Невеста как антипод сожительницы, как раз именно это я и имела в виду.

Лукас прищурился.

— А вы что же, замуж хотите?

— Да, — твердо заявила она, стараясь вовсе не обращать внимание на опускание желудка, как случается в полете, когда самолет попадает в воздушную яму. — Видите ли, мистер Маканна, дело в том, что я не полная идиотка в вопросах бизнеса. И потому прекрасно понимаю, что если в конечном итоге вам так или иначе удастся установить свой контроль над подавляющей частью акций компании, если вы сумеете взять под свой контроль большинство членов правления, то в этом случае именно вы будете заказывать музыку. — Она сделала небольшую паузу, чтобы перевести дыхание, и как раз тут заговорил Лукас.

— Ну, во-первых, я никогда не говорил, будто бы в вопросах бизнеса вы полная идиотка, — начал он. — Если бы вы таковой были, то я даже в шутку не предложил бы вам сотрудничество. Вне зависимости от того, сколь велико было бы желание заполучить вас в свою постель.

Она тотчас же кинулась в атаку.

— Вот именно! И как раз поэтому я смею настаивать на том, чтобы вы мне предоставили некоторые гарантии спокойствия. Мне нужно быть уверенной, что как только вы добьетесь того, чего хотите, не выбросите после этого меня из фирмы.

Бросив таким образом кубик, Фриско затаила дыхание, выжидая: выиграла или проиграла, пан или пропал? К счастью — или к несчастью, что едва ли не одно и то же, — долго ждать не пришлось.

— Что ж, если вы так настаиваете, — начал он, давая понять, что отныне вся ответственность перекладывается на ее плечи, — я согласен узаконить узы нашего с вами партнерства.

О черт! Было такое ощущение, словно желудок вовсе оторвался от остального тела и перешел в свободный полет. Выходило так, что Фриско сумела лишь загнать себя в ею же самой изобретенную ловушку. Но кто мог предвидеть, что он так легко согласится на женитьбу?!

И как же теперь ей следовало себя вести? Мысли ее лихорадочно заметались. Голова шла кругом.

— Устраивает?

— Да! — выпалила Фриско и тут же поправилась: — Нет! — Она покрутила ничего уже не соображавшей головой и призналась: — Впрочем, я сама толком не знаю.

— Дело ваше, вам и решать, — Лукас пожал плечами. — Так или иначе, мне это решительно все равно. Ну так каков же будет ваш ответ?

— Я подумала, что будет лучше, если мы с вами позабудем все то, что было сейчас сказано. — И Фриско устало помассировала виски.

— А как же ваша мать? И ваш отец, если уж на то пошло? Как же тогда ваш бизнес, который целое столетие находился под контролем семьи?!

Он бил точно по цели. Жестокая, но точная работа. Фриско вынуждена была признать это. Она уставилась в глаза своему истязателю. Как же ей отвечать? Она не имела представления. Да и как вообще вести себя в такой нелепой, неправдоподобной и, в общем-то, неприятной ситуации? Она-то хороша, конечно. Но и он ничуть не лучше. Если бы речь не шла о столь серьезных вопросах, то можно было бы расхохотаться.

Однако ей сейчас было отнюдь не до смеха. Будь ее воля, Фриско послала бы Маканну ко всем чертям и выгнала бы его из квартиры. Но здравый смысл говорил, что ничего подобного делать нельзя. Впрочем, с его стороны вести себя так было невероятной наглостью. Против желания на лице у Фриско появилось такое выражение, которое лучше всяких слов говорило о ее чувствах.

— Что, горькая пилюля? — поинтересовался Ма-канна. — Но не говорите только, будто во всем этом виноват один лишь я. Ведь как бы там ни было, но заварил всю эту кашу ваш отец. Я всего лишь предлагаю новое лечение.

— Только ни один из вариантов не слишком-то напоминает действенное лекарство, — в сердцах воскликнула Фриско.

— Я бы сформулировал иначе. Всякий вариант имеет свои плюсы, но также и свои минусы, — подкорректировал Лукас.

Несколько секунд она смотрела на него глазами, полными отчаяния. Затем тяжело вздохнула.

— Джо совершенно правильно говорит: мужчины — животные.

— По своей природе — да, пожалуй, — он пожал плечами, затем поинтересовался: — Собственно, а кто такой этот Джо?

— Не такой, а такая. Джо — женщина. Моя подруга. Она феминистка. Но также — офицер полиции. — Фриско тряхнула головой, чтобы сбросить с лица несколько огненно-рыжих волосков, отделившихся от остальной прически.

— Занятный экземпляр! Кстати, а о женщинах она думает так же или лучше?

Фриско тотчас же ощетинилась.

— Джо — одна из самых близких моих подруг и одна из самых умных женщин, каких я только знаю.

— Что ж, дай Бог ей здоровья. Как, впрочем, и вам. — В его голосе послышалась резкость, свидетельствовавшая о том, что выдержка постепенно начинает изменять Маканне. — А нельзя ли вернуться к нашей главной теме? Мне, признаюсь, несколько поднадоело стоять тут посредине комнаты.

— Ну так присядьте.

— Я не хочу присаживаться, — Маканна вытянул вдоль тела руки и пошевелил пальцами. В этот самый момент Фриско подумала, что он, пожалуй, не прочь был бы сейчас придушить ее. — Черт побери, женщина! Я хочу наконец услышать вразумительный ответ! Да или нет, вы можете решить?!

Боль охватила голову стальным обручем, и внезапно Фриско ощутила во всем теле такую слабость, что испугалась. Не хватало еще грохнуться перед ним в обморок.

— Именно сейчас я не могу дать вам решительно никакого ответа. Мне нужно хорошенько все обдумать. — То был, конечно же, детский лепет, да она и сама понимала это. Но остановиться не могла. — А в данную минуту голова ничего не соображает. Я устала. И, кроме того, у меня уйма разных дел. Черт возьми, ведь на следующей неделе я уезжаю в отпуск.

— Куда именно? — тотчас же откликнулся он.

Она взмахнула ресницами и выпалила:

— На Гавайи.

— Прекрасно.

— Вот как? — Фриско поняла, что еще одно очко удалось набрать ее сопернику. — И что же в этом прекрасного?

— Гавайи… — Он посмотрел на нее так, словно бы ответ должен быть совершенно очевидным. — И на сколько же?

Не выйдя из состояния растерянности, она автоматически ответила:

— На две недели.

— Я тоже полечу туда. Там мы сможем пожениться.

— Но это же совершеннейшее безумие! — ошара-шенно воскликнула она.

— Позвольте узнать, почему же? — спокойным голосом поинтересовался он. — Разве не вы сами сказали, что хотите выйти замуж? Со своей стороны, я лишь принял ваше условие. Так почему же мы не можем пожениться именно на Гавайях?

— Почему? Почему?! — переспросила она. — Да хотя бы потому, что мы толком даже не знакомы, вот почему.

— Ну так и что? — он пожал плечами. — У меня есть знакомые, которые тридцать лет живут вместе и все еще толком не знают друг друга. — Он улыбнулся той из своих улыбочек, от которой у Фриско все внутри растопилось. — Да и потом, какое все это может иметь значение, если всю оставшуюся жизнь мы только и будем лучше и лучше узнавать друг друга. И поверьте, Фриско Бэй, месяцев через шесть после женитьбы мы вполне сумеем составить друг о друге вполне определенное представление.

Уверенность Маканны звучала несколько даже угрожающе, но она в то же самое время и возбуждала. Фриско чувствовала себя совершенно потерянной. Присущая ей сила духа оставила девушку. Как подкошенная, она опустилась на край ближайшего стула.

— Не могу ушам своим поверить.

— Отчего же? — спросил он, и его жесткое лицо сделалось вдруг на удивление добрым, а взгляд — нежным.

— Ну просто потому, что такого не бывает, — и она пытливо заглянула ему в глаза. — Понимаете, в жизни такого не может происходить.

— А вот как раз тут-то вы и не правы, Фриско Бэй. — К неподдельному ее изумлению, он вдруг встал перед ней на колено. — Как раз похожее в реальной жизни случается постоянно. Можете поверить, что люди очень часто именно так вот договариваются друг с другом, и это, смею вас уверить, приносит неплохие результаты.