Обманутая в бикини

Зоя обернулась к нему.

— А что ты собирался сделать со мной здесь? — хриплым голосом спросила она.

— Ты когда-нибудь занималась этим в ванной? — прошептал Гордон и лизнул ее в нижнюю губу.

— Нет, — призналась она с легкой дрожью в голосе.

— А как вообще насчет занятий любовью не на кровати?

— С тобой — да…

— О, Зоя, — простонал он. — Ты со мной делаешь что-то совершенно недозволенное. Вот. Потрогай, — сказал он и, взяв ее за руку, вложил ей в ладонь напряженный член.

Она не только потрогала, но и начала ласкать. Такой бархатистый и нежный. И при этом такой твердый. И все это — из-за нее. Ее ладонь изогнулась, чтобы ухватить его покрепче, а потом заскользить вверх и вниз. Вверх и вниз. Гордон раскрыл рот, ловя воздух, и откинулся спиной к кафельной стенке, уставившись на то, что она делала.

Зоя, наконец, начала ощущать себя тем, кем хотела. Богиней любви. Нет, богиней секса. Глубоко порочной, соблазнительной богиней секса.

Гордон издал протяжный, животный стон, когда она опустилась на колени. Зоя поглядела на него снизу вверх, сквозь струи воды, которая сбегала по его телу, и ручейки стыдливо огибали с двух сторон восхитительно торчащий член. Гордон часто задышал, когда она ухватила его губами за самую головку, и стала медленно двигаться вниз, к основанию. Зоя наклонялась все ниже и ниже, однако не чувствовала ни малейшего отвращения.

Когда он оказался так глубоко, как только было возможно, она медленно стала поднимать голову, крепко обхватив его губами, при этом водя кончиком языка по уздечке. Зоя делала это снова и снова, то поднимая, то опуская голову, потом вынула его целиком изо рта и тут же легонько пробежалась языком вдоль, чуть прикусывая зубами кожу. Гордон внезапно вздрогнул и оторвался от кафельной стенки, шумно дыша.

Зоя в панике уставилась на него.

— Больно?

— Нет, — пробормотал он. — Но если ты продолжишь, я кончу.

— Ну и что?

Ее не тревожило, что он кончит, и это было удивительно. Если бы Сол предложил ей такое, Зою бы, наверное, вырвало прямо на месте.

Гордон смотрел вниз, на нее, некоторое время, а потом опять откинулся назад, прислонился спиной к стене и зажмурил глаза.

— М-м-м-м…

Зоя поняла, что это сигнал продолжать, что она и сделала, с нескрываемым удовольствием. Она не могла насытиться теми звуками, которые издавал Гордон, и чувствами, которые поднимались в ней самой. Чувство полета. Чувство восхищения. Она приноровилась и брала член глубже и глубже, интенсивно сжимая и разжимая губы и помогая себе языком, чтобы подвести Гордона к самой грани необратимого, но не дальше. Расхрабрившись, Зоя подключила к делу вторую руку и принялась кончиками пальцев легонько надавливать и ласкать его…

— Зоя, остановись, — внезапно сказал Гордон и выключил душ.

Она остановилась, и ее глаза блеснули, когда она подняла взгляд вверх. Неужели ему не понравилось?

Он наклонился и поднял ее на ноги. Колени у Зои дрожали. Облака густого пара обволакивали ее, словно туман.

— Ты сможешь сделать это потом, до конца. Но не сейчас. Не в первый раз. Я хочу тебя. Чтобы ты лежала передо мной и чтобы я видел твои глаза.

Он схватил коробочку с презервативами и зубами разорвал упаковку, не отрывая глаз от Зои, потом раздвинул ей ноги. Она качнулась и уперлась руками в грудь Гордона.

— Смотри на меня, — приказал он.

Зоя смотрела, и ее глаза только расширились, когда она ощутила, как он провел кончиком члена по ее набухшему клитору.

— Не делай так, — взмолилась она наконец. — Я не выдержу. Просто войди в меня. Пожалуйста, Гордон…

Он послушался, и мощное движение заставило ее подняться на цыпочки. Руки Гордона ухватили ее за ягодицы, прижали к его бедрам. Такое положение позволило ему приподняться, наполняя ее целиком.

Это оказалось еще лучше, нежели Зоя себе представляла.

— О… — выдохнула она, хватая его за плечи.

— Упрись ногами в стену, — приказал он. — Я держу тебя. Согнись прямо к коленям. И двигайся…

Трюк удался. Одно неиспытанное доселе ощущение сменяло другое. Боже, как хорошо. Как невероятно хорошо… Его стоны были ей ответом, эхом ее ощущений и ее восторга.

— Это просто невероятно, — шептал Гордон. — Продолжай… Не останавливайся… Быстрее… Да, вот так… Дорогая…

Его слова возбуждали ее. Они были дикими и первобытными, как и само их совокупление. Зоя кончила первой, и сразу за ней — Гордон, их крики слились в один, а тела стали содрогаться в едином ритме, пока не исчерпали наслаждение до конца.

Прошло некоторое время, прежде чем судороги утихли, но они все не разжимали объятий. Неожиданно для самой себя Зоя вдруг разрыдалась, и Гордон стал гладить ее по спине, пытаясь успокоить, весьма смущенный произошедшим.

Неужели она действительно расстроилась? Но почему, почему? Разве она сама этого не хотела? Ведь она за этим к нему приехала, по крайней мере так она говорила.

Наконец рыдания перешли в трогательную детскую икоту, и Гордон осторожно высвободился и опустил ее ноги на пол. Колени у Зои задрожали и подогнулись, так что пришлось снова ее подхватить.

— С тобой все в порядке? — нежно спросил он.

Она поглядела на него сквозь пелену слез.

— Что за глупый вопрос…

— Тебе холодно. — Гордон протянул руку, достал с полки пушистое оранжевое полотенце и обернул ее плечи.

Она зевнула и сама этому удивилась.

— Кажется, это больше усталость, чем холод.

— Хочешь, я отнесу тебя в кровать?

Зоя кивнула, и он подхватил ее на руки, вместе с полотенцем. Она устало вздохнула и съежилась, как маленький зверек, у него на руках, прижавшись щекой к мускулистой груди, к тому месту, где билось сердце. Руки Гордона обвились вокруг нее, и он понял, что любит эту девушку. Любит так, как никого не любил раньше. Мучительно и радостно.

Он так сильно рассвирепел сегодня утром, когда Зоя поздно приехала, вовсе не потому, что был голоден, что хотел немедленного секса. Он боялся, что с ней что-то случилось.

Теперь, когда они занимались любовью, Гордон не мог смириться с мыслью, что Зоя может быть с другим мужчиной. Он хотел, чтобы она была только его женщиной, навсегда. Он хотел жить с ней, иметь от нее детей, вместе просыпаться по утрам, вместе стариться. Словом, жениться на ней.

А ведь женитьба, как он всегда думал, не для него.

С другой стороны, раньше он не встречал своей единственной и неповторимой. Гордон улыбнулся, вспомнив, что сказала ему мать. Нет, не то чтобы он был готов признаться в этом кому-либо, кроме себя самого.

Гордон понес Зою на руках в спальню, и в мозгу его роились разные планы и проекты. Сумеет ли он влюбить ее в себя за неделю?

Возможно, нет.

Зоя не в настроении влюбляться.

Но она в настроении заниматься сексом. О, да. К этому она тянулась всем своим существом.

Его мускулы сжались, когда он вспомнил о том, что она собиралась сделать с ним в ванной. Для новичка Зоя действовала очень умело. Гордон опустил взгляд на ее лицо. Он знал, что Зоя хочет побыть скверной девочкой. Скверной в своих собственных глазах, конечно. Он, например, не считал, что секс между двумя самостоятельными взрослыми людьми — это что-то скверное. Конечно, если они не причиняют друг другу боль. А кто здесь кому причиняет боль? Никто.

Но Зоя воспитана в иных традициях. Она выросла на старомодных идеях, согласно которым скверная девочка — это та, которая занимается сексом без любви. Гордон не был приверженцем этой идеи. Девочки имеют точно такое же право наслаждаться сексом, как и мальчики.

Так что же она хочет, чтобы всю эту неделю ее воспринимали исключительно как сексуальный объект? Исследовать свою сексуальность до последнего предела? Ладно, он ей это устроит.

Поддерживая Зою одной рукой, другой Гордон откинул одеяло с постели, снял с плеч девушки полотенце и опустил прекрасное обнаженное женское тело на огромную кровать.

Зоя тут же свернулась калачиком, подогнув ноги к груди, как младенец. Несколько секунд он внимательно изучал соблазнительный изгиб, а потом вздохнул и накрыл ее одеялом.