Так дорог моему сердцу

— Возьмите меня под руку, — предложил озабоченный великан, но его твердо отстранил темноволосый молодой человек с серьезным лицом, который ужинал за соседним от Вирджинии столиком. Он взял ее за плечи и довел до дивана в укромном месте у самой двери. Сел рядом с ней, когда она обессиленно упала на подушки, обхватил пальцами ее запястье и пристально посмотрел в лицо.

— Я боюсь, дверь ударила вас по голове, не так ли? — спросил он, его голос звучал очень тихо, а по-английски он говорил, почти как она сама.

Каким-то образом ощущение его сильных пальцев на запястье успокаивало и прогоняло боль, его прикосновение, а может быть, какая-то интонация в голосе ободряюще действовала на девушку. Огни вдруг перестали кружиться, чувство тошноты пропало и краски вернулись на лицо. Она поспешно произнесла:

— Но это была моя собственная вина! Мне… мне следовало бы смотреть, куда иду.

На самом деле ей хотелось знать, сколько людей находится в холле и внимание скольких их них она привлекла к себе, такой одинокой и заброшенной в большом отеле.

— Не нужно упрекать этого молодого человека. Право, он не собирался…

Но молодой человек стоял перед ней, кланяясь и многословно извиняясь на смеси немецкого и английского. Он покраснел и, по-видимому, чувствовал себя очень неловко.

И его друг, состоявший рядом, выглядел таким же красным и стесненным. Темноволосый мужчина, сидевший около Вирджинии на длинном мягком диване, не замечал их, взял что-то у официанта, который не терял времени даром.

Вирджиния обнаружила, что ей предлагают выпить небольшой стакан напитка, который по виду и по запаху казался очень крепким. Она колебалась, потом получила приказ: «Выпейте это!», повиновалась, немного закашлялась и почувствовала себя на удивление хорошо, гораздо лучше, чем раньше.

— Хорошая девочка! — воскликнул тихий голос рядом.

Человек отпустил ее запястье и, легко касаясь волос, стал нащупывать шишку, которая уже вспухла под ее мягкими темно-русыми локонами. Он посмотрел на нее с улыбкой в глазах.

— Боюсь, это будет причинять вам боль денька два, но довольно скоро пройдет. Я пришлю вам кое-что, и если вы будете следовать предписаниям и мазать этим средством синяк, то он заживет еще быстрее. А теперь мне кажется, вы поступите правильно, если подниметесь в свой номер.

— Да, — сказала Вирджиния и кротко добавила, — поднимусь.

— Утром вам будет лучше.

— Надеюсь, — прошептала она.

— Вам уже лучше, не так ли? — изучая ее этим пристальным взглядом, спросил незнакомец.

— Гораздо лучше, — признала она.

Происшествие, завершившее день выбило ее из привычной колеи. Темные глаза не отрываясь смотрели на нее — такие успокаивающие, непроницаемые и пронизывающие, в то же время добрые и понимающие. Она почувствовала, что слова не выговариваются так легко, как раньше.

— Если вы хотите, я провожу вас до номера.

— Нет, благодарю вас, — ответила она. — Я справлюсь сама.

В голову пришла неясная мысль о том, что это мог быть врач или, по крайней мере, человек, который знал, как нужно действовать в подобных случаях. В этот момент перед ними возникла изящная тень и восхитительный голос мягко осведомился:

— Не могу ли я что-нибудь сделать? Твоя пациентка поддается лечению, Леон?

Вирджиния рассеянно подняла голову. Она узнала стройную фигуру, дорогое и воздушное платье из черной паутины, усыпанной блестками, как звездной пылью, и голову с золотой короной волос. Она вспомнила, что рассматривала эту девушку с интересом, пока ужинала. Ясные глаза необыкновенного полупрозрачного голубого цвета, глядевшие прямо на нее, несколько смутили девушку, и она начала неловко заикаться:

— Благодарю вас, я… я почти в порядке! Это просто небольшая случайность. Я… я поднимусь в свой номер, если… если вы окажете мне любезность и покажете, где лифт?…

— Конечно, — немедленно ответил молодой человек и, поднимаясь, помог ей встать на ноги.

Он продолжал твердо держать ее за руку, когда она делала первые шаги с дивана. Она все еще чувствовала небольшую дрожь в коленях, но сопротивлялась искушению импульсивно вцепиться в его руку в черном рукаве.

— Вы уверены, что моя помощь не потребуется?

Это снова была молодая женщина с удивительными голубыми глазами, которые улыбались Вирджинии почти приторно, но в них не было ни тени настоящей заботы.

— Уверен, — заверил ее спутник и повел Вирджинию в сторону лифта. — Спасибо, Карла.

— Тогда не задерживайся, Леон, — сказала она ему вслед. — Помни, что у нас не так много времени, если мы собираемся в Ван Лунам.

Ее глаза прекратили улыбаться, как только Вирджиния повернулась к ней спиной, но официант, который все еще ждал поблизости, привлек ее внимание. Она обратилась к нему, нетерпеливо нахмурив тонкие, выгнутые брови, в то время как светловолосый «преступник» находился неподалеку.

— Какая ужасающая неповоротливость! — воскликнула она язвительным и пронзительным голосом, который легко достиг ушей уходящего обидчика. — Пара хулиганов, несомненно.

После чего уши молодого невезучего немца покраснели еще больше, а товарищ потащил его к столику в дальнем углу.

У лифта Вирджиния еще раз заглянула в строгие темные глаза человека, который ждал, чтобы пожелать ей спокойной ночи, и попыталась застенчиво его поблагодарить.

— Вы были так любезны, — сказала она.

— Не стоит благодарности.

Лифт отвез ее к номеру на третьем этаже. Войдя в комнату, она почувствовала, как безумно устала, как у нее кошмарно разболелась голова. Мысли бессвязно путались, пока она раздевалась. Кровать была слишком велика для нее, но так восхитительно мягка и удобна, что она тут же заснула, забыв даже выключить свет.

Глава вторая

Утром, к своему большому разочарованию Вирджиния проснулась поздно, и вместо того, чтобы приятно провести часок, разглядывая новые и необычные магазинчики, заполненные занимательными пустяками, ей пришлось бежать на встречу с доктором Хансоном. Она обещала купить Лизе пижаму и журналы, но пока это пришлось отложить.

Обстановка в доме доктора Хансона была достаточно аскетичной, чего она более-менее ожидала, но в приемной стояли чаши с цветами, а на стенах висели акварели, подобранные с большим вкусом. Они придавали немного живости суровым стенам, а несколько предметов дельфтского фаянса на столике из темного дуба выглядели по-домашнему уютно и мило.

Секретарь расспросил Вирджинию и проводил в кабинет доктора Хансона. Он сидел за столом и не сразу поднял глаза. Вирджиния будто приросла к месту, едва сдержав удивленный возглас. Доктор медленно поднял лицо, оглядел ее спокойными глазами и слегка улыбнулся.

— Присаживайтесь, мисс Хольт.

Он поднялся из-за стола и стоял, пока не увидел, что она села.

— Как ваша голова?

— О, лучше, намного лучше. — Ее изумление проходило, но смущение, которое пришло вместе с ним, осталось.

— То есть, она еще побаливает… — осторожно поднося пальцы к опухоли, из-за которой нельзя было надеть шляпу, — до нее больно дотрагиваться. Но я так хорошо спала этой ночью, что опоздала сегодня утром, и, право же, я об этом почти не думаю.

— Отлично, — сказал он. — Вам хорошенько вчера досталось, но я же сказал, что сегодня вы будете чувствовать себя лучше, не так ли?

На самом деле он подумал, что она выглядит необыкновенной свежей в своем простом, но изящном костюме с блузкой бледно-желтого цвета, пуританский воротник которой она выпустила поверх костюма. Солнечный свет, который струился в комнату, играл золотыми отблесками на ее волосах, а серые глаза глядели робко, от чего становились особенно привлекательными.

— Вам бы хотелось знать, было ли мне известно вчерашним вечером, кто вы такая, не правда ли? — наконец сказал он, снова улыбаясь. — В то время нет, но потом выяснил у приемного стола.

Он передал ей серебряный портсигар и потом наклонился через стол, чтобы она могла прикурить от его зажигалки. Его темные глаза весело сверкали.