Спаси меня (СИ)

— Давай завтра вечером я заеду за тобой, мы куда-нибудь сходим прогуляемся, я свожу тебя в кафе или сходим в кино, все вопросы с директором я беру на себя, — предложил он.

Я была удивлена, слыша полную уверенность в его голосе, оказывается вот так просто директор может разрешить мне покинуть территорию детского дома с Костей. Я отказалась. Нет, ни то что бы он мне не понравился и был несимпатичный, Костя был достаточно видный парень, очень высокий и стройный. Не смотря на свой возраст, выглядел он намного старше, имел отличное телосложение, что свидетельствовало о его постоянных физических тренировках, чуть вьющиеся темно-каштановые волосы, которые небрежно опускались на лоб и острые скулы, чувственные губы и теплые карие глаза, которые совместно с его обаятельной улыбкой располагают к себе с первого взгляда. Он чувствовал свою неотразимость и вел себя соответственно, немного нагло, вальяжно и нахально. Не знаю, почему я с опаской отнеслась к своему новому знакомому, или может я просто не была готова в тот момент кого-то впускать в свою жизнь, и поэтому отказала ему.

В тот день я действительно верила, что таким парням, как Костя, можно отказывать. Костя каждый день стал приезжать ко мне, ловил меня около учебных классов и в столовой, постоянно провожал меня на занятия. Старался быть милым, заботливым и внимательным. Привозил небольшие подарки в виде конфет, цветов и мягких игрушек. Я только потом поняла, что это была просто маска, именно со мной он выбрал такую тактику завоевания. Я была неприступна и холодна, не отвечала на его ухаживания, и даже старалась держаться от него подальше, избегая наших встреч, так как чувствовала, что ничем хорошим наше знакомство не закончится. И мой внутренний голос не солгал мне, хотя лучше бы я ошиблась в своих суждениях о нем. В тот вечер я возвращалась с уборки, у нас был график дежурств, по которому каждая комната убирала раз в месяц в учебном корпусе. Время было достаточно позднее и коридоры с классами были уже пусты. Костя поджидал меня за библиотекой, а находилась она в дальнем крыле учебного корпуса. Их было четверо. Меня затянули в какой-то ближайший кабинет. Его дружки повалив меня на стол, держали мне руки и ноги, а Косят навалился на меня всем своим телом, так что мне стало трудно дышать. Одним резким движением он порвал все пуговицы на моей блузке и они рассыпались по полу, задрал мне юбку и стянул мои трусы. Я кричала, брыкалась, пыталась сбросить своего насильника, но это было бесполезная трата сил.

— Не хочешь по-хорошему, будет по-плохому, лялька, — кричал он мне в лицо, больно держа меня за волосы.

Так я лишилась девственности. Я не могу описать словами, как это было больно… Это было мучительно, по моим щекам катились слезы. Мой насильник сильно сминал мне грудь, пытался поцеловать меня в губы, но я отворачивалась от его поцелуев, мне было противно. От злости, он схватил меня за лицо, сильно надавив на скулы, заставил меня покорится. Наверное я поняла всю безысходность ситуации и поэтому просто перестала с ним бороться, я перестала сопротивляться. Каждое его движение отзывалось резкой болью во всем теле, я чувствовала крепкий захват его друзей на моих руках и ногах, но это было несравнимо с тем, какую боль я ощущала там внизу. Когда все закончилось, Костя застегивая брюки, сказал что теперь я буду его личной девочкой, и пока я буду хорошо себя вести, он будет заботиться обо мне, иначе меня будут ждать все его дружки, которые в тот момент жадно ухмыляясь, пялились на мою порванную одежду и голу грудь. Я молча кивала, да и что я могла ответить. Спасибо, что хоть не отдал своим дружкам сейчас.

Я не помню, как добежала до своей комнаты, сразу бросилась на кровать. Я рыдала на взрыв, молотила руками по подушке. Даша, моя соседка по комнате, выслушав мою историю, сказала, что мне еще крупно повезло.

— Дура, чего реветь, ты теперь под защитой, тебя никто не обидит, а то смотри, к тебе давно Степан со своими дружками присматривается. Так что пусть лучше один Костя чем разные уроды. Ты бы лучше о последствиях побеспокоилась.

Действительно, я была еще совсем неопытна в этом деле, как я могла не подумать о беременности. Я тут же перестала плакать и приняла все таблетки которые Дашка мне дала, у нее уже был опыт в этом вопросе.

— Велика потеря, — говорила она, протягивая мне стакан с водой, — лишилась девственности, все через это проходят.

Может она была права, после этого случая, ко мне почти никто не подходил, не было поползновений в адрес и моего брата со стороны других мальчишек. Теперь мы были под его защитой, а Костю здесь очень боялись. Рассказывали, что когда Костя еще жил в детском доме, и не поладил с одним мальчиком, долго они выясняли отношения драками, а в один прекрасный день этого мальчика наши мертвым, его просто зарезали. Найти виновного так и не смогли, но было понятно чьих это рук дело. После этого случая с Костей боялись ссориться. Теперь, когда я стала его, так сказать, девушкой, Костя стал появляться чаще в детском доме, стал захаживать ко мне в комнату раз в неделю. Но теперь он больше не приносил мне подарков, не было больше того галантного молодого человека, каким он казался мне до нашего «близкого» знакомства. Теперь это было все в прошлом, и он получал что хотел без лишних для себя трудностей и забот. Теперь его улыбка больше напоминала мне оскал, а глаза не казались больше теплыми. Оказывается люди искусно умеют носить маски, с легкостью перевоплощаясь из одного человека в совершенно другого.

— Вышла, — говорил он Дашке, и так спокойно покидала комнату на два часа. А он все это время терзал мое тело. Я научилась все переносить молча, была отстраненной от всего происходящего. Мне казалось, что в такие моменты я просто покидаю свое тело.

Три года пролетели в таком темпе, что я просто не заметила, дни летели в бешенном ритме, вся моя жизнь была похожа на колесо серых и унылых будней, от рутинных обязанностей до скучной учебы. Только изредка проскальзывающий среди серых дней лучик света, дарящий мне стимул не упасть окончательно духом, мое общение с братом. Я хотела быстрее покинуть это место, поступив в институт, получить комнату в общежитии в другой стороне города и забыть об это периоде моей жизни. Пойти на работу, снять квартиру и забрать отсюда моего брата, вроде простые и вполне осуществимые мечты и планы, но и здесь меня ждал сюрприз.

Глава 2

— Поздравляю, Лина, — директор детского дома протягивал мне паспорт, и документы на новую комнату в общежитии около моего института, — я знал, что у тебя получится, если будет нужна хорошо оплачиваемая работа, можешь всегда обращаться, — он подмигнул мне с каким-то скрытым смыслом.

— Нет, спасибо, меня уже взяли помощницей частное издательство в отдел переводчиков, — хотя и оплата там была очень маленькая, да и работы достаточно много, но узнать, что предлагал директор мне не хотелось.

Как и мечтала, я сдала экзамен на отлично и поступила на бесплатное обучение, получила комнату в общежитии и даже умудрилась устроится на работу в небольшое издательство. Издательству требовались переводы книг и я помогала им в этом, за каждую переведенную книгу мне платили небольшую сумму. Им было выгодно платить девочке, чем содержать целую единицу работника, в свою очередь, и мне тоже было хорошо, так как без образования брать на работу меня не хотели. Хотя денег платили совсем мало, нам с братом хватало на карманные расходы и разные мелочи.

Что бы отметить это событие я купила торт и отправилась в свою комнату. Дашка уже ждала меня и разливала чай в стаканы. Она была единственным человеком с которым я общалась в детском доме. Мы не были настоящими подругами, мы просто находили с ней общий язык. Дашка относилась к жизни очень просто и легко, она, можно сказать, подстраивалась под нее. Сама попала сюда с самого детства и не знала, что такое любовь и забота близких. Даша считала, что от жизни надо брать все по максимуму, брать все, что она тебе предлагает, даже если это противоречит моральным принципам, и думать, в первую очередь, нужно только о выгоде для себя. Но это были не только ее убеждения, в детском доме каждый был сам за себя. Нет, конечно некоторые дети дружили друг с другом, но каждый хотел урвать у жизни побольше переступая даже через других. Можно ли их было винить за это, наверное нет, жизнь не очень хорошо обошлась с такими детьми. Брошенные родителями, они могла рассчитывать только на себя, кто мог о них позаботиться, как ни они сами, кто из чужих людей мог вложить им истинные ценности, подарить любовь и заботу. Никто. Воспитателям было совершенно безразлично как растут эти дети, ведь чужие дети это не свои.