Ты — моя судьба

— Если что-нибудь будет нужно, вы нас позовите, мистер Ролли. Мы за дверью.

Мистер Ролли? — подумал Итан, услышав имя:

Наверное, это отец Бекки.

— Хорошо, — отозвался тот, не выказав никакого интереса, вероятно понимая, что слова эти были адресованы скорее Итану, чем ему. — Закройте дверь.

Дверь за Итаном закрылась. Ролли указал на стул по другую сторону стола:

— Садитесь, Миллз.

Итан подошел к стулу, положил руку на спинку. Садиться не стал.

— Вы отец Бекки?

— Совершенно верно.

Уж кого-кого, а Ролли Итан не ждал. Чтоб он пришел в окружную тюрьму!.. Разве что с плетью в руках. Не отводя взгляда, из-под мохнатых бровей смотрит на Итана. Лицо длинное, угловатое. Довольно привлекателен для своего возраста, но суровое выражение лица ясно давало понять, что на расположение рассчитывать не стоит.

— Почему вы здесь? — спросил Итан, — Я буду говорить прямо, Миллз. Я хочу заключить с вами сделку.

Ролли сел да свой стул, жестом приглашая и Итана последовать его примеру. Несколько смущенный услышанным, Итан сел.

— Какую сделку?

— Бекки сказала мне, что вы собираетесь жениться.

— Верно, мистер Ролли. Я люблю ее и уважаю, как любую женщину — из тех, что пришлось мне знать, включая мою мать. Я бы уже женился на ней, если б не был здесь.

— Приберегите ваши речи для более торжественного случая, Миллз. Мне неинтересно слушать, как вы относитесь к моей дочери, — я достаточно много повидал в жизни, чтобы самому разобраться. Вопрос в том, как вы намерены поступить.

— Что вы имеете в виду?

— Буду откровенен с вами. Я надеюсь, что, побыв некоторое время вдали от вас, Бекки придет в себя. В настоящее время, к сожалению, она все еще собирается выйти за вас замуж. Моя старшая дочь известила меня по телефону, что Бекки уже отправилась домой и говорит, что любит вас… Она совершеннолетняя, а потому я уже не могу удержать ее… разве что заперев в комнате.

— Мне очень жаль, мистер Ролли, но, боюсь, вряд ли мы с вами договоримся. Ролли презрительно ухмыльнулся.

— Да, хороший муж из вас получится — гниющий в тюрьме!

— Меня еще не осудили, и кроме того, я невиновен.

— Вы принимали участие в перестрелке, которая кончилась тем, что был убит помощник шерифа. Не так уж важно, чья пуля его сразила.

— Я был там, чтобы предотвратить убийство. Если бы полицейские не открыли огонь, я бы уговорил наших ребят разойтись. Если уж вы так хотите возложить на кого-то вину, то наиболее подходящая фигура — это Майк Колдуэлл.

— Забавная история, Миллз. Может, вам и удастся убедить суд присяжных, что человек с репутацией драчуна, и бузотера хотел предотвратить кровопролитие, но что до меня — я очень сомневаюсь. Ни один потенциальный присяжный заседатель в радиусе ста миль вокруг не станет обвинять Майка Колдуэлла, потому что он очень популярен, его многие уважают. Я бы не поставил и фальшивого никеля 1 за ваш успех на судебном разбирательстве.

— Значит, наши взгляды явно расходятся, — произнес Итан. — К тому же я до сих пор не понимаю, чего вы от меня хотите. Вы говорили о сделке. Что же это за сделка?

— Я хочу, чтобы вы отказались от женитьбы на Бекки. И отказались совершенно определенно.

— Это почему же? — удивился Итан. Ролли откинулся на спинку стула, сложил руки на груди. Он смотрел на Итана с откровенной ненавистью. Итан недоумевал: он не знал, как реагировать на враждебность этого человека и на его странное желание… Ролли кашлянул.

— Вы должны не только отказаться от женитьбы на Бекки, но и убедить свое племя отказаться от всех прав на ребенка. Это ребенок Бекки, и точка. И чтоб никакой мышиной возни! Никаких бумаг. Вы должны исчезнуть. Никогда не видеться с ребенком. То же самое относится и к вашим родственникам…

— Почему же я должен на это согласиться?

— Потому, что речь идет о сроке тюремного заключения, — несколько повысив голос, сказал Ролли и в задумчивости почесал подбородок. — Мне повезло — Бог был милостив ко мне. У меня хорошее состояние. Есть влиятельные друзья. Я могу помочь вам, Миллз, как мало кто другой поможет в этой прискорбной ситуации. Я предлагаю: в обмен на мое влияние вы соглашаетесь отказаться от Бекки и ее ребенка.

Итан наконец понял, чего от него хотят.

— Чем конкретно может ваше влияние помочь мне?

— Как я понимаю, ваш адвокат склонял прокурора к варианту согласованного признания вины 2. Это самое лучшее из того, что можно придумать в данной ситуации: двадцать лет, пятнадцать — при хорошем поведении, — Ролли злорадно улыбнулся, — это большой срок.

— Можно и так сказать, — спокойно ответил Итан.

— Что, если я смогу добиться для, вас восьмилетнего срока, пять лет — при хорошем поведении?

— Вы… действительно можете это сделать?

— Я вам говорил, что у меня есть влияние. Мозг Итана заработал с удвоенной быстротой. Это был совершенно неожиданный поворот событий, настоящий шок. Он уже приготовился к выматывающему душу судебному процессу, который закончится, конечно же, приговором на безнадежно большой срок тюремного заключения. Адвокат сказал ему, что двадцать лет — это еще хорошо. Хотя Итан этому не поверил; Он знал, что невиновен, а когда ты невиновен, любое время, проведенное в тюрьме, — жуткая несправедливость. Однако пять лет — это как загородный летний лагерь по сравнению с двадцатью.

— Все, что от меня требуется, — это отказаться от Бекки и от родительских прав на ребенка?

— И убедить старейшин племени, чтобы они тоже с этим согласились. Этот пункт очень важен.

Итан понял, почему: Конгресс США предоставил индейским племенам особые права в отношении детей аборигенов; права эти могли войти в противоречие и отменить любые решения, принятые в соответствии с законами штата. Если старейшины племени не дадут согласия, ничто не помешает Итану заявить об отцовских правах в будущем через свое племя, которое, конечно же, вернет ребенка под его, Итана, попечительство.

— Вы просите меня отказаться от женщины, которую я люблю, и от нашего с ней ребенка за более мягкий приговор — другими словами, десять лет жизни за них двоих.

— Десять — если вам повезет. Может быть намного больше.

Это был шантаж. Самый настоящий шантаж.

— Вы угрожаете продержать меня за решеткой еще дольше, если я не соглашусь?

— Двадцать лет или тридцать, какая разница для прокурора и судей? Мне думается, вы будете единственный, кто это заметит.

— А как же Бекки?

— Со временем она вас забудет. Я думаю, что это произойдет намного быстрее, если вы ей скажете, чтоб она сама устраивала свою жизнь. И я обещаю вам вот что: к ребенку будут относиться так же, как ко всем детям Ролли.

Итан посмотрел в глаза пожилому человеку. То, что он увидел в них, была не враждебность. Это было твердое, безоговорочное решение. Джейк Ролли не остановится ни перед чем, чтобы спасти свою дочь от — как он это представлял себе — несчастной судьбы.

Итан помолчал несколько секунд, потом медленно кивнул. «Чтобы получить свободу, — подумал он, — все, что мне нужно сделать, — это протянуть руку и позволить ее отсечь. Смысл ваших слов, мистер Ролли, заключается именно в этом».

Едва заметная улыбка тронула губы Ролли.

— После того как вы подпишете отказ от ребенка, жизнь снова повернется к вам лицом.

Итан даже покачал головой, дивясь жестокосердию этого человека.

— Как я могу быть уверен, что вы не обманете?

— Очень просто. Я передаю бумаги вашему адвокату. Вы их подписываете и получаете согласие племени. Мортон не возвращает их мне до тех пор, пока не получит на руки решение о согласованном признании вины. Как при закрытии торгов на недвижимость: или да, или нет.

— Выбор без выбора.

Джейк Ролли саркастически поднял брови.

— Что делать!

— Я только наполовину индеец, мистер Ролли. По вашим стандартам я еще не совсем потерянный человек?