Пылкий любовник

– Эй, Смит, как же ты попрешь его в свои чертовы кулички? Он же узды теперь боится.

Билл ответил чуть громче, но не поворачивая головы и все с той же успокаивающей интонацией.

– Какая уж тут узда. У нас все губы раздолбаны... раздолбаями. Мы уж так, пешочком, верно, парень? К вечеру доберемся. Ты ведь не удерешь от меня, мальчик?

Тут между ногами столпившихся произошло какое-то шевеление, и через загородку перемахнул ребенок. Худенький пацанчик в потертых джинсах с кожаными вставками, в клетчатой, изрядно угвазданной рубахе, на вихрастой головенке выцветшая и явно великоватая шляпа. Ребенок подошел к громадному коню и бесстрашно задрал голову, глядя прямо в черные настороженные глаза.

– Па, он теперь наш?

– Ну... вроде того.

– Тогда можно, я его до ранчо доведу?

– Да. Только поосторожнее. Не делай ему больно.

Толпа ахнула. Билл подставил ладонь, ребенок ступил на нее одной ногой, пружинисто толкнулся – и оказался на спине жеребца. Лорд Байрон взволнованно переступил с ноги на ногу и обернулся посмотреть на отчаянного седока. Как ни странно, присутствие человеческого детеныша на спине не раздражало, а, скорее, успокаивало. Веса ребенка жеребец даже не замечал, зато ощущал тепло и спокойную, уверенную посадку.

Маленькие ручки уверенно потянулись к морде коня, погладили атласную щеку, провели по прядям гривы.

– Ты очень красивый. Ты будешь моим другом. Па, можно он будет моим?

– Ну... да. Но сначала он должен передохнуть.

– Понятное дело!

В этот момент пришел в себя пижон. Волшебное превращение взбесившейся твари в покладистого верхового коня вернуло бывшему хозяину здравый смысл, и молодой человек запальчиво начал:

– Вообще-то я выложил за него пять тысяч, и вы же не думаете, что можете...

Он смолк, потому что все, кто находился на площади, повернулись и посмотрели на него с укором. Если вы думаете, что выдержать укоризненно-неприязненные взгляды двух сотен небритых и не вполне трезвых мужиков, большинство из которых носят на поясе оружие, легко – то вы вряд ли поймете, почему пижон, больше не произнес ни слова.

Так Лорд Байрон стал Бароном и поселился на ранчо «Соколиное Перо».

Билл вздохнул и протянул руку маленькому наезднику.

– Очень уж ты гонишь. Так и запалить его недолго.

– Барона? Да ты что, па! И потом, мы отдыхали на Пятнадцатой миле. Там был родник, Барон поел и отдохнул. Гроза идет – охренительная!

Билл вздохнул – уже в который раз – и нерешительно буркнул:

– Мю, я не думаю, что это слово подходит для...

– Почему? Ты именно так сказал Фрэнку про его девушку. В том смысле, что вы оба от нее охренели.

Шляпа упала на землю – и золотистые кудряшки-пружинки превратили запыленного мальчишку-ковбоя в маленького ангела. Истинно женским движением Мюриель Смит откинула непокорные локоны со лба и улыбнулась своему отцу, просияв жемчужными зубками и ямочками на румяных щеках. Одного зуба сверху и справа не хватало.

Билл задохнулся от нежности. Это происходило с ним довольно часто – с тех пор, как его дочь научилась улыбаться. Билл не знал более очаровательной и ангельской улыбки.

Он поднял с земли запыленную шляпу, отряхнул ее и осторожно нахлобучил на головку Мюриель.

– Ладно. Разберемся. Пора домой, не то гроза накроет нас прямо здесь. Барон! Ты готов к еще одним скачкам?

У Билла и его чалой кобылы Санты не было ни малейшего шанса, хотя они очень старались. Отставание составило двадцать корпусов.

Вечером разразилась буря. Лошади сбились в кучу под крышей загона, а хитрый Волк – громадный волкодав с неопределенным генеалогическим древом (Билл и соседи могли ручаться только за овчарку, ирландского волкодава, ротвейлера и парочку степных волков) – благоразумно выбрал себе лежбище под брюхом одной из пожилых кобылиц. Молнии пса не пугали, к грому он тоже относился хладнокровно, а его присутствие в загоне, в свою очередь, успокаивало лошадей.

Сиу, как всякая женщина, была хитрее. При первом же раскате грома она изобразила такие страдания, ужас и волнение, что Билл, поколебавшись, распахнул перед ней дверь дома. Эта псина, помесь степного шакала и пастушьей овчарки, жила у него уже третий год, принесла два помета великолепных щенков (еще бы, с таким папашей, как Волк!), но Билл так и не мог с уверенностью сказать, где заканчивается ее шакалья хитрость и начинается истинно собачий трепет перед грозой. Сиу была натурой артистической, но все свои фокусы компенсировала великолепным нюхом и умением согнать любое, даже самое распоясавшееся стадо.

Кроме Билла, Мюриель, Сиу, Волка, Барона, полусотни лошадей и двух десятков коров, на ранчо «Соколиное Перо» жили еще: три кошки с неопределенным количеством котят, куры во главе с петухом, утки, индюк с семейством, свинья Принцесса, хромая и лысая болонка Джуди, ручная ворона и лисенок. Из людей обитателем ранчо можно было бы назвать Фрэнка Марло, но в связи с помолвкой этот достойный человек все чаще уезжал ночевать в городок Каса дель Соль, который по-прежнему находился в двадцати милях от ранчо. Все чаще – потому что только помолвка заставила Фрэнка всерьез взяться за починку старого джипа, служившего в течение многих лет местом для откладывания и высиживания курами яиц. Фрэнк был ковбоем, поэтому джип чинил урывками, когда оставалось время и силы. Невеста Фрэнка, Милли, находилась в состоянии предсвадебной истерики, длящейся уже второй месяц, и нуждалась в ежевечернем утешении со стороны жениха. Билл с трепетом ждал звона свадебных колоколов. Вряд ли Милли захочет провести медовый месяц, а за ним и всю жизнь на ранчо «Соколиное Перо». Значит, очень скоро Биллу придется искать помощника. Мюриель еще слишком мала.

Билл Смит уселся перед камином и вытянул ноги к огню. В квадратном бокале толстого стекла переливалась янтарная, маслянистая на вид жидкость. Настоящее кукурузное пойло на жженом сахаре!

Билл не очень любил выпить. Скорее, совсем не любил. Лошади не переносят запах алкоголя и не доверяют человеку, от которого несет сивухой. Однако сегодня, да и завтра утром Биллу вряд ли придется садиться в седло. Буря закончится к утру, после этого начнется ливень.

Глядя в огонь, Билл неторопливо перебирал в уме события последних дней и предстоящие дела. Лошадей нужно перегнать на дальние пастбища... Старый Дженкинс обещал приехать в субботу, хочет купить двух-трех коров... Ветеринар звонил, не сюда, конечно, Фрэнку... Прививки надо сделать перед тем, как отгонять лошадей... И не забыть взять у дока Спарроу свежей змеиной сыворотки... В школу зайти...

При мысли о школе Билл нахмурился и решительно глотнул виски. Это был для него самый больной вопрос в течение последних трех лет. С тех самых пор, как Мюриель пришлось в эту самую школу отдать.

Разумеется, Билл Смит вовсе не был необразованным дикарем. В это трудно поверить, но семнадцать лет назад он даже предпринимал попытку поступить в военное училище. Было это в первый год его военной службы в рядах «зеленых беретов». Промывка мозгов в Форте Брагг была на высоте, и молодой Билл очень быстро уверовал в то, что только военный человек является достойным уважения гражданином.

Потом случилась какая-то заварушка, Билл даже толком не знал, где именно, потому что привезли их туда на вертолетах, ночью. На третьей минуте самого настоящего, не учебного, боя на руки Биллу сполз его взводный. От взводного воняло мочой и чем-то кислым. Билл отнюдь не сразу понял, что у взводного не хватает двух ног, одного глаза и половины кишок. После боя Билла долго тошнило, а когда слабость отступила, Билл Смит уже точно знал, что военное дело не привлекает его совершенно. То есть абсолютно. В двадцать один год он вернулся в родные края, успел обрадовать своим возвращением отца и даже принять от него бразды управления ранчо. Еще через год отец погиб, пытаясь остановить взбесившихся лошадей. Над прерией тогда пронесся торнадо, и лошади сломали загородку кораля.