Седьмое небо

Дальше так продолжаться не могло. В пятницу вечером Фил Шапиро и Джон Маккарти после ужина собрались в игровой у Хеннесси. Хозяйка высыпала в миску чипсы, приготовила соус из сметаны с луком и выставила все это на облицованную пластиком барную стойку. Фил Шапиро и Джон Маккарти ерзали, пытаясь поудобней устроиться на черной дерматиновой банкетке. Хеннесси убрал с низенького кофейного столика настольный хоккей и уселся напротив них. За шесть лет соседи бывали друг у друга считанные разы, да и то по праздникам или для того, чтобы одолжить на время сифон или отвертку. Очутившись за одним столом и получив от Хеннесси по бутылке пива, гости не стали чувствовать себя более непринужденно. Игровая располагалась в отделанной части подвала, и за стеной, обшитой сосновыми досками, мерно гудела стиральная машина. Собраться предложил Фил Шапиро; это он выяснил, что агент больше не утруждает себя показом дома Оливейры покупателям. Фил приехал прямо с работы (он занимал должность главного бухгалтера в универсальном магазине «Абрахам и Страус») и даже ужинать не стал, хотя и пожалел, что не заглянул домой и не сменил свой костюм на что-нибудь попроще: Джон Маккарти был в спецовке с эмблемой «Тексако», а Хеннесси — в потертых парусиновых брюках и футболке с короткими рукавами.

— Ну и жарища — Фил снял галстук и, сунув его в карман, из вежливости сделал глоток «Будвайзера».

— Да, жара, — согласился Джон Маккарти.

Все трое надолго задумались, прихлебывая пиво. Даже отсюда, с другой стороны улицы, они чувствовали приторный запах, идущий от дома Оливейры.

— Я так думаю, — нарушил молчание Фил Шапиро, — если мы что-нибудь не предпримем, наши дома упадут в цене.

— Вот и я тоже так думаю, — подтвердил Хеннесси.

— А я как взгляну на этот дом, так и представляю, что кто-нибудь из ребятишек завалится в окно или застрянет в гараже, — сказал Джон Маккарти.

Хеннесси и Шапиро промолчали, устыдившись собственной жадности. Хеннесси слышал, как сыновья Маккарти насмехались над отцом, между собой дразнили его Святым, и впрямь, под его взглядом чувство вины начинал испытывать любой, даже самый безупречный человек.

— Ну да, — проговорил наконец Фил Шапиро. — Верно. Кто-нибудь может пострадать. А вдруг эти вороны стянут спички, чиркнут ими как-нибудь не так, и готово дело — пожар.

— Такая мысль мне в голову не приходила, — встревожился Джон Маккарти, — И не забывайте, кто-нибудь может пойти через их лужайку, запутаться в траве, упасть и сломать ногу.

— Угу, — кивнул Фил Шапиро, — Нужно что-то делать с этим домом.

Эллен Хеннесси крикнула сверху:

— Мальчики, вам принести еще что-нибудь?

— Не нужно, Эллен, у нас все есть, — отозвался Хеннесси. — Или, может, вы чего-нибудь хотите? — обратился он к соседям. — Крекеров с сыром? Кекс?

Гости вежливо покачали головами; оба предпочитали есть дома.

— Ничего не нужно, — крикнул Хеннесси жене, — Так что делать будем? — обернулся он к соседям.

— Дадим объявление в газету, — предложил Фил Шапиро. — А потом свяжем покупателя с миссис Оливейрой в Виргинии.

— Да кто на эту развалюху позарится? — хмыкнул Хеннесси, — Из тех, с кем хотелось бы жить на одной улице?

— Человек с руками, — ответил Джон Маккарти, — Который сможет привести все это в порядок.

Хеннесси поднялся и переставил на столик миску с чипсами, взяв себе горсточку. Совать нос в чужие дела казалось неправильным, но все же не прошло и часа, как решение было принято. Договорились, что Фил Шапиро свяжется со старой миссис Оливейрой и заручится ее согласием, Хеннесси подаст объявления в разделы купли-продажи недвижимости трех газет, а Джон Маккарти по вечерам будет показывать дом покупателям.

Подвальные окошки в доме Хеннесси светились желтым, и Дэнни Шапиро с Эйсом Маккарти, сидевшие на бампере голубой «шеви» Джеки Маккарти на другой стороне улицы, успели изрядно поломать головы. О чем таком могли их отцы битый час толковать с Хеннесси? Со своими отпрысками эти двое, если не случалось ничего экстраординарного, обменивались хорошо если десятком фраз в день, однако же здесь троица засиделась. Лишь в половине девятого желтый свет наконец погас. Мужчины поднялись по лестнице, ведущей из подвала наверх, и неуклюже пробрались мимо Эллен Хеннесси, в их домах кухоньки были столь же тесными, так что они привычно протиснулись мимо обеденного стола.

— Надеюсь, вы придумали что-нибудь дельное, — сказала Эллен мужу, когда тот вернулся на кухню, проводив соседей до двери, как будто они не жили точно в таких же домах и могли заблудиться.

Она протирала пластиковые столешницы розовой губкой. На ней были клетчатые шорты-бермуды и белая блузка с круглым отложным воротничком, коротко стриженные волосы оставляли открытой шею.

— Придумали, придумали, — отозвался Хеннесси.

Миску с чипсами он захватил с собой и время от времени отправлял горсточку в рот.

За окном каркали, устраиваясь на ночь, вороны. Джон Маккарти сказал, что спит в наушниках, чтобы не слышать птичьего гомона.

— Мы решили взорвать этот дом, да и дело с концом.

— Ого! — отозвалась Эллен. — Хорошая мысль.

Ей вороны не действовали на нервы так, как мужу. На ночь она накручивала волосы на бигуди, а прежде чем упрятать их под специальную сетку, закладывала в каждое ухо по клочку ваты.

— Мне больше нравится, когда ты не завиваешь волосы, — сказал Хеннесси жене, — С прямыми тебе лучше.

— Я тебя умоляю, — отозвалась Эллен, — Ты что, смеешься?

Хеннесси подошел к ней и обнял за талию. Домик у них был маленький, но в такие мгновения он забывал о детях, которые уже были уложены, но вряд ли заснули.

— Давай сегодня ляжем пораньше, — предложил он.

— Угу, — буркнула Эллен, продолжая размеренно протирать конфорки электрической плиты.

Джо убрал руку. Он ждал, что она обернется, но так и не дождался; она продолжала заниматься уборкой, и он прошел из кухни в гараж. Там, за подъемной дверью, было не так жарко, вокруг свисавшей с потолка тусклой лампочки вилась стайка мотыльков. Хеннесси уже даже не злился, когда жена отказывала ему. Он присел на корточки за верстаком, отыскивая канистру с бензином, поэтому Эллен, появившаяся на пороге, не заметила его и позвала:

— Джо?

Хеннесси подхватил канистру и взял из угла косилку.

— Пойду закончу у Оливейры.

Он выкатил газонокосилку мимо машины на дорожку и принялся толкать ее перед собой через улицу. Эйс Маккарти и Дэнни Шапиро наблюдали за ним; его сын Стиви как-то поведал им, что Хеннесси нередко носит при себе пистолет, даже когда не на дежурстве.

— Что, ребята, скучаете? — спросил он, проходя мимо.

— Нет, сэр, — немедленно отозвался Дэнни Шапиро.

— А то я знаю неподалеку одну лужайку, которую не мешало бы подстричь, — продолжал Хеннесси.

— Ну уж нет, — сказал Эйс и добавил «сэр», так непринужденно, что никто бы не догадался, с каким трудом далось ему это слово. — Мы уж как-нибудь найдем, чем занять вечер пятницы.

— Еще бы, — хмыкнул Хеннесси. Он очень подозревал, что Эйс пошел по стопам своего старшего братца, который разгуливал в остроносых черных ботинках и с полными карманами фальшивых документов. У него, небось, сейчас охлаждалось в ручье за зданием несколько бутылок пива. — Не сомневаюсь.

Половина лужайки, которую Хеннесси подстриг, уже успела зарасти, как будто ее и не трогали. Остановившись на подъездной дорожке, он запрокинул голову, глядя на трубу. Вороны принялись перекликаться, потом подобрались к краю гнезда и уставились на него. Хеннесси пришлось трижды нажимать на стартер, прежде чем газонокосилка завелась, но в конце концов мотор взревел, и перепуганные вороны с криком взвились в небо. На стрижку лужайки перед домом у Хеннесси ушел почти час. Поначалу птицы забрасывали его камнями, но потом сдались и вернулись обратно в гнездо; пока он трудился, они не сводили с него настороженных глаз.

Нельзя сказать, чтобы работа была сделана на совесть, впрочем, лужайка приобрела вполне приличный вид, хотя местами остались неровности. Маккарти собирался показывать дом по вечерам, а сумерки скрадывают многие недостатки. Хеннесси весь взмок, он стащил с себя рубаху и утерся ею, потом открыл сетчатые ворота и вкатил косилку на задний двор. Задержался он лишь на миг — взглянуть на виноград. В августе виноградные гроздья всегда наливались сизым соком, только в этом году некому было их собирать, и они осыпались на землю переспелыми кучками. Начинало смеркаться, и Хеннесси приходилось напрягать зрение; следовало поторопиться, если он хотел закончить с лужайкой сегодня. Он работал без передыху: ребятишки с Кедровой улицы уснули под рев его газонокосилки, зато соседи наконец смогли распахнуть окна в своих домах, радуясь, что удушливый запах, исходивший от дома Оливейры, сменился, пусть даже и на время, терпким ароматом свежескошенной травы, от которого перехватывало горло и сразу становилось понятно, до чего же здорово здесь жить.