Притяжение (ЛП)

Я мысленно дала себе выговор и стиснула зубы. Напрягая слух, прижалась ухом к двери шкафа, в ожидании признаков присутствия этого парня. Зуд в спине не прекращался и я не знала, сколько еще выдержу. По шкале зуда он переходил от мучительного к взрывающему мозг.

Но потом шарканье приближающихся шагов, привлекло мое внимание. Шаги замедлились, а затем остановились.

— Эй, мужик. Как дела? — сказал тайный злодей.

— Что ты здесь делаешь? — спросил Мартин. Я догадалась, что он стоял у входа в лабораторию, поскольку его голос звучал приглушенно. Несмотря ни на что, в моем животе будто взорвался рой бешеных бабочек. Эта была моя обычная реакция на голос Мартина.

— Я хотел узнать, придешь ли ты на вечеринку в дом сегодня вечером.

Я услышала шаги. Это был Мартин. Я бы узнала эту небрежную походку где угодно — может, потому, что я была жалкой или просто одержимой Мартином Сандеки. Но разница между моей одержимостью Мартином и одержимостью других девчонок была в том, что я могла любоваться им и со стороны.

Потому что Мартин на самом деле был придурком.

Он никогда не был придурком со мной, скорей всего потому, что я являлась идеальным партнером по лабораторной. Мы говорили только о химии, — он хочел получить высший балл — но я видела его в деле. Он терял самообладание, и тогда БУМ! Он уходил, а какой-то бедняжке приходилось нести всю ответственность.

Если это была девушка, то она начинала лить горькие слезы после его остроумных комментариев (а под остроумными я имела в виду язвительные и обидные слова). Он никогда не называл своих подружек по имени, ему и не нужно было. Он просто говорил им правду.

Если же это был парень, ему достаточно было слов. Но иногда в ход шли и кулаки. Я однажды стала свидетелем драки — Мартин избил бойфренда одной из своих девчонок на одну ночь, за то, что тот ее бросил. По крайней мере, такие слухи ходили после того, как их вывели из столовой с помощью полиции кампуса.

Мартину представился удобный случай избегать химической лаборатории.

Оба молчали. Но потом я напряглась от услышанного, когда Мартин спросил:

— Где Паркер?

Это обо мне. Я Паркер.

Если быть точной, я Кэйтлин Паркер, сокращенно Кэйти. Но я сомневалась, что Мартин знал мое имя.

— Паркер? Кто это Паркер?

— Моя партнерша по лабораторной.

— Я думал твоя партнерша по лабораторной девушка.

— Она девушка.

— Ее зовут Паркер?

Я знала, что Мартин был рядом, поскольку услышала его вздох, после чего он раздраженно спросил:

— Чего тебе опять надо?

— Вечеринка сегодня вечером, ты придешь, да?

— Я же тебе уже сказал, что приду.

— Хорошо. Потому что я рассчитываю на тебя, — неизвестный голос стих. Добившись так необходимого ему согласия, парень собрался уйти.

— Да, непременно, — был ответ Мартина.

— Увидимся вечером, бро. Лучше приходи, я серьезно.

Мартин не ответил. Я поняла, что неизвестный ушел, потому что после небольшой паузы Мартин резко вздохнул. Это был тяжелый, раздраженный вздох. Я уже слышала от него такой, когда его в кабинет химии преследовала девушка. Я никогда не хотела быть одной из них — чем дальше, тем лучше.

Между прочим, я все еще сидела в шкафу, в кабинете химии, и мой "зуд века" уже распространился на плечи и живот. Я сойду с ума, если не почешусь в ближайшие десять секунд. Было такое чувство, что меня одновременно ужалил легион муравьев.

В ближайшие десять секунд нужно было обдумать варианты.

Я могла оставаться в шкафу и ждать, пока Мартин ушел бы, или как ненормальная отправить ему анонимное сообщение о разговоре, который я только что подслушала.

Или я могла просто вырваться из своего укрытия, почесать спину, выглядя при этом глупо, в принципе как обычно, а потом надеяться, что он об этом забудет, когда я начну рассказывать ему детали подслушанного разговора.

В конце концов, все стало неважно, потому что дверцы шкафа резко открылись. Последовал свист холодного воздуха и я оказалась лицом к лицу с Мартином Сандеки.

Его глаза были голубыми и исключительно красивыми. Они напоминали мне голубое пламя. И всегда были прекрасны, но сегодня они сузились и сосредоточились на мне. Начиная с моих глаз, они двинулись вниз, потом вверх и наконец, вернулись в исходную точку.

Он был по-настоящему прекрасным представителем противоположного пола. Широкие плечи и узкие бедра с крепкими мышцами пловца. Каштановые волосы были со светлыми прожилками — вероятно, из-за долгого времяпровождения в воде и на солнце.

Я не привыкла к тому, что он смотрел на меня стоя так близко, что я с нормальным для женщины сердцебиением, не могла дышать несколько секунд.

Через несколько секунд он сказал:

— Паркер.

— Сандеки.

— Что ты делаешь?

— Ух... — я выдохнула воздух, который задерживала несколько секунд и бездумно выгнула спину, чтобы, наконец, почесать этот зуд.

Может, это было влияние его взгляда или неотразимая красота, или дело было в том, что я много раз видела, как он разделывался с девчонками и потенциально боялась разговоров не о химии. Или, возможно, это из-за зуда между лопатками, но я бездумно выпалила правду:

— Я прячусь в шкафу.

Он нахмурился, выглядя немного растерянно:

— Почему ты прячешься в шкафу?

Я потянулась уже левой рукой за плечо, пытаясь достать до места, где чесалось, но ничего не получилось.

— Почему люди прячутся в кабинете химии? — я пожала плечами, по большей части надеясь, что это движение поможет мне облегчить зуд.

Он поднял бровь и схватил меня за плечи, потянув и подняв меня, будто я почти ничего не весила. Затем благополучно поставил меня на землю.

Руки Мартина на моих руках. Осознание этого словно удар молнии поразило мой желудок. В паре с запоздалым смущением, по телу распространилось тепло от груди до самой шеи.

Все еще удерживая мои руки, он спросил:

— И часто ты прячешься в шкафу?

— Иногда, — сказала я рассеянно, моя челюсть сжата, готовясь подавить румянец, который вот-вот покроет мои щеки.

— Ты это каждый день делаешь?

— Нет. Только в особых случаях, например, когда странные люди приходят составить план твоей смерти, — я вывернулась из его рук и потянулась за спину, но так и не смогла найти место, где постоянно зудело.

— План моей смерти? — его глаза следили за моими движениями. — Что ты делаешь?

— Пытаюсь почесать между лопатками, — мой локоть был в воздухе, а другая часть руки обернулась вокруг воротника футболки.

Глаза Мартина расширились, а потом он моргнул. Без единого слова он шагнул вперед, в мое личное пространство и прежде чем, я смогла понять, что происходит, он подтолкнул меня спиной к лабораторному столу, и я оказалась в ловушке. Мартин встал напротив меня, обернув руки вокруг моего тела, затем скользнул под мою футболку к центру спины, и его пальцы почесали недоступное пространство между лопатками.

Сначала я напряглась, а потом...

РУКИ МАРТИНА САНДЕКИ ВОКРУГ МЕНЯ. ЕГО РУКИ ПОД МОЕЙ ФУТБОЛКОЙ. ЕГО ТЕЛО ПРИЖАТО КО МНЕ!

О БОЖЕ! ЧТО ПРОИСХОДИТ?!

Но потом мой разум затмило понимание его действий и блаженное облегчение от его почесываний.

И я словно растаяла в его руках, прижавшись лбом к его груди и издав стон удовлетворения.

— О да, господи. Вот в этом месте... пожалуйста, не останавливайся, — прошептала я, очевидно не в своем уме. Но мне было так хорошо. Очень-очень хорошо. Это словно окунуться в горячую ванну с пеной после долгой прогулки.

Мартин не останавливался.

Ну... почти так.

Вместо того, чтобы почесывать мою спину ногтями, он начал поглаживать и массировать пальцами мою кожу. Я слишком поздно поняла, что он опустил голову к моей шее, и его горячее дыхание посылало восхитительные мурашки по моей спине до самых кончиков пальцев.

— У меня получается лучше? — прошептал он, а затем немного — да, немного! — поцеловал мою шею, будто хотел попробовать меня на вкус.