Бестия. Том 2

Джино остановил свой «мерседес» с откидным верхом перед коттеджем в Монтеке. Он услышал собачий лай. Других машин на стоянке не было.

Он позвонил, несколько раз отрывисто нажав на кнопку. Не дождавшись ответа, обошел коттедж, по пути нетерпеливо вглядываясь — приложив руку козырьком к глазам — в темные окна. Потом углубился в сад. Там его радостными прыжками приветствовал знакомый спаниель.

И тут он увидел ее — лежащую в шезлонге возле бассейна. Леонора. Его Леонора. У Джино бешено заколотилось сердце, выступил пот, в горле пересохло.

Он словно прирос к месту. Стоял и пялился, как мальчишка. Как деревенский дурачок. Резкая боль пронзила его до печенок, и он тихо-тихо произнес:

— Леонора.

— А? — девушка отдернула руку, которой заслоняла глаза от солнца, и села.

Это не Леонора.

Девушка, как две капли воды похожая на нее.

У Джино мелькнула догадка: должно быть, это ее дочь, Мария. Коста упоминал, что она вроде бы приехала погостить.

Ну и осел же он! Как он мог подумать…

— Вы — Джино Сантанджело, да? — девушка встала и торопливо набросила на себя махровый халат.

Он с трудом перевел дух.

— Да. Откуда вы знаете?

— Видела фотографии в газетах. И потом… мы встречались — на свадьбе Косты и Дженнифер, — она неловко засмеялась. — Я была совсем маленькой, вы вряд ли запомнили. Я — дочь Леоноры, Мария.

— Ага. Да, ты здорово подросла, — он сроду так не волновался.

Она плотнее запахнула халат и сказала:

— Их нет дома.

— Кого? — глупо спросил Джино.

— Дженнифер и Косты.

— А… Да, — он напряженно всматривался в девушку. Поразительное сходство. Точь-в-точь Леонора, когда он увидел ее впервые. И в то же время — несомненная разница. Нет, она — не зеркальное отражение своей матери.

Она как будто прочитала его мысли.

— Вы приняли меня за маму?

— Нет, черт побери! (Да, черт побери!)

Девушка очаровательно улыбнулась и отбросила мокрую прядь со лба.

— Ничего, я привыкла. Многих поражает сходство. Особенно кто знал маму в молодости. Сейчас она… очень изменилась.

Он потрогал шрам на щеке.

— Что ты скажешь, если я попрошу тебя посмотреть дом?

— Какой дом?

— Который я собираюсь купить, — он сам не понимал, зачем просит ее об этом. — Иди оденься. Мне нужно чье-нибудь мнение.

— Это далеко?

— Какая разница? Все равно лежишь тут, ничего не делаешь.

Она почувствовала странное возбуждение и кивнула.

— Поспеши.

— Хорошо.

Мария бросилась в дом. Быстро взлетела по лестнице в свою спальню и натянула легкое платье. Причесалась, волнуясь и спрашивая себя: почему она согласилась?

Негодяй Джино Сантанджело. Убийца. Гангстер. Головорез. Он произвел на нее впечатление еще в нежном возрасте, когда кружил ее в танце. Потом она много читала о нем в газетах. У него была репутация отъявленного бандита. Мать называла его не иначе как «мерзавец» и не могла простить Косте, что он стал его адвокатом.

— Ну, ты идешь? — донеслось снизу.

— Да! — она ринулась вниз по лестнице в простеньких босоножках.

— Я совершил налет на кухню, — сообщил он. — Джен простит.

Он прихватил несколько бутылок кока-колы, булку французского хлеба и пакет с ветчиной.

— Там перекусим.

— Сейчас, только оставлю записку, чтобы не волновались, если приедут раньше.

— Правильно.

Он наблюдал за ней, пока она писала. Длинные волосы все норовили упасть на тонкое, одухотворенное лицо. Она была так чиста, свежа и прекрасна. Как Леонора много лет назад. Как Леонора…

Кэрри, 1943

Худая девчонка с глазами-блюдцами, угрюмо опущенными уголками губ и немытыми льняными, плохо подстриженными волосами испуганно таращилась на возвышавшегося над ней — ноги врозь — Лероя.

— Я не умею смотреть за малышами.

Он размахнулся и залепил ей оплеуху.

— Будешь делать то, что я сказал. Слышишь, ты, соплячка?

Она скорчила рожицу, стараясь не разреветься.

— Подлец.

— Что ты сказала?

— Я говорю — конечно, Лерой. Если ты хочешь. Но как же я буду и работать, и возиться с мальчишкой?

Он почесал себе брюхо.

— Слушай, что тебе говорят. Мы только-то и подержим его у себя пару деньков. Потом эта сучка раскошелится, мы его отдадим и уберемся восвояси.

— Во Флориду? — ее тупое лицо озарилось радостной улыбкой. — Всю жизнь мечтала!

— Как бы не так! — Держи карман шире! Ни одна из его предполагаемых дорог не ведет на юг. Не хватало еще заботиться о желаниях шведской потаскушки. Как только он огребет денежки, он вышвырнет ее за дверь. От нее мало толку. Слишком увлекается работой. Держит клиентов по часу. То ли дело Кэрри; они вылетали от нее через пять минут с улыбкой до ушей. Не надо было ее продавать. Сейчас бы катался как сыр в масле. Но дело сделано. Она у него в долгу и не отвертится. Деньги! Много денег!

— Через пару часов вернусь, — сказал Лерой. — К этому времени приготовь все необходимое, чтобы потом тебе самое меньшее неделю не выползать на улицу.

— Ты же сказал, пару дней.

Лерой вздохнул.

— Если все пойдет, как задумано, обойдемся парой дней. Но нужно все предусмотреть. Давай, пошевеливай задницу.

— Я не…

Он не собирался сносить ее глупости. Просто врезал еще разок.

— Сказано — шевели задницей!

Девушка подчинилась.

Лерой ухмыльнулся.

Молоденькая няня Стивена была неповоротливой негритянкой с шапкой курчавых волос, пластинкой на зубах и очками, вздернутыми на переносицу. Ей было тесно в любом помещении. Внешность сыграла немаловажную роль в выборе Кэрри, стремившейся дать своему сыну нечто прочное, постоянное. По крайней мере няня-дурнушка вряд ли скоро выскочит замуж. К тому роковому дню, когда она отправилась вместе со Стивеном на рынок за овощами, Лерой уже несколько недель обхаживал девушку. У него был определенный шарм, и няня Стивена была ослеплена. Он постоянно льстил ей и не жалел улыбок. Девушка села на диету и накупила новых тряпок.

По воскресеньям, когда у нее был выходной, Лерой водил ее на танцы или в кино. Ему не составило труда разузнать о Кэрри и Стивене все, что было нужно.

Украсть Стивена — все равно что отхватить громадный кусок шоколадного торта!

Кэрри вздрогнула и проснулась. Бросила взгляд на будильник — еще только десять часов утра. Обычно она спала как минимум до половины двенадцатого, чтобы только успеть принять душ, одеться и подготовить все для полуденной прогулки со Стивеном.

Она выпростала руки и потянулась. Новый день. Новая морока.

Дел — под завязку. Каждый понедельник Энцо Боннатти присылал сборщика денег с пополнением запаса наркотиков. В три явится полицейский детектив — это его обычное время. Понедельник также является банным днем и днем расчетов с полицией.

Она перевернулась на бок и попробовала снова уснуть. Не тут-то было. У нее было какое-то… странное чувство. Не понять, в чем дело. Как всегда по утрам, пришла мысль о наркотиках в буфете. Насколько легче было бы начать день в сладкой дымке марихуаны. А вечером — несколько понюшек кокаина, чтобы вынести долгую ночь работы.

Лерой подкрался к девушке сзади. Она тревожно и радостно вскрикнула.

— А вот и я, куколка!

Она воззрилась на него сквозь толстые линзы очков и захихикала, отчего затряслась голубая прогулочная коляска, где Стивен безмятежно сосал палец.

Они стояли посреди улицы и вели светскую беседу. Потом Лерой как бы невзначай перехватил коляску и сам покатил ее.

— У меня для тебя сюрприз.

— Какой?

— Не знаю, можно ли тебе доверять…

— А что? Что такое? — очки сползли на кончик носа, и девушка водрузила их обратно на переносицу.

— Ну ладно, — засмеялся он. — Вот что нужно сделать…