Только раз в жизни

– О Господи... о Господи...

Он на мгновение беспомощно застыл на месте, а затем бросил на женщину, стоявшую рядом, испуганный и злой взгляд, словно винить надо было кого-то другого, а не его:

– Бога ради, вызови полицию.

Потом он опустился на колени рядом с Дафной, не решаясь к ней прикоснуться, боясь поверить, что она мертва.

– Она жива? – Другой мужчина встал на колени рядом с водителем. От него сильно пахло виски.

– Не знаю.

Не было ни пара от ее дыхания, ни движения, ни звука, ни признака жизни. И вдруг водитель, тронув ее, стал тихо плакать.

– Я убил ее, Гарри... Я убил ее...

Он протянул руки к своему другу. Они так и стояли, обнявшись, на коленях; между тем остановились два такси и пустой автобус, и водители выскочили наружу.

– Что случилось?

Внезапно все пришло в движение, начались разговоры, объяснения: она выбежала перед машиной... не посмотрела... он не увидел ее... скользко... не смог затормозить...

– Где, черт возьми, эта полиция, когда она нужна? – ругался водитель, а снег все шел и шел... и он почему-то вспомнил колядку, которую пел со всеми час назад... «Тихая ночь, святая ночь...» Теперь эта женщина лежит в снегу перед ним, мертвая или умирающая, а проклятых полицейских все нет и нет.

– Леди?.. Леди, вы меня слышите? – Водитель автобуса стоял на коленях рядом с ней, наклонившись, пытался почувствовать ее дыхание на своем лице.

– Она жива. – Он посмотрел на остальных. – У вас есть плед?

Никто не пошевелился. И тогда почти со злостью он произнес:

– Дайте ваше пальто.

Водитель красной машины на мгновение опешил.

– Господи, да ведь она, возможно, при смерти. Сними пальто.

Тогда тот торопливо подчинился, как и двое других, и они набросили на Дафну пальто.

– Не пытайтесь ее шевелить.

Старый чернокожий водитель автобуса со знанием дела подоткнул под нее тяжелые пальто и осторожно взял в ладони ее лицо, чтобы предохранить его от обморожения. Вскоре показался красный маячок «скорой помощи» – им досталась хлопотная ночь. Так всегда бывало в сочельник. Вслед за «скорой» приехала полицейская машина, мерзко завывая сиреной.

Бригада медиков сразу же бросилась к Дафне, полицейские, поняв ситуацию, двигались не так проворно. К ним поспешил водитель-виновник, уже более спокойный, но ужасно продрогший, ведь его пальто лежало на мостовой. Водитель автобуса наблюдал, как санитары осторожно положили Дафну на носилки. Она не издала ни звука, ни стона. Теперь он увидел, что ее лицо было ободрано и порезано в нескольких местах, но, поскольку она лежала лицом в снег, кровь не текла.

Полицейский записал показания водителя и объяснил, что необходимо пройти проверку на трезвость, прежде чем его отпустят. Все остальные кричали, что он трезвый, что он выпил в этот вечер меньше других, а пострадавшая выбежала перед машиной, даже не посмотрев, и на красный свет.

– Извините, так положено. – Полицейский не проявлял ни особой симпатии к водителю, ни каких-либо эмоций, когда взглянул на лицо Дафны. Еще одна женщина, еще одна жертва, еще один случай. Он видал и похуже. Почти каждый вечер нападения, избиения, убийства, изнасилования.

– Жива?

– Ага, – кивнул шофер «скорой помощи». – Пока. Они как раз надели кислородную маску и распахнули норковую шубу, чтобы проверить бьется ли сердце.

– Но мы можем ее не довезти, если не поторопимся.

– Куда повезете?

Полицейский торопливо писал рапорт: «Белая женщина неопределенного возраста... вероятно, около тридцати лет». Водитель «скорой», обернувшись, предложил:

– Повезем в Ленокс-Хилл, это ближе всего. Я не думаю, что она дотянет дальше.

– Документов нет?

Это была бы еще одна проблема. Они уже отправили две неопознанные жертвы в морг нынешней ночью.

– Нет, у нее есть сумочка.

– О'кей, мы едем за вами. Я все перепишу там. Шофер кивнул и скрылся в кабине, а полицейский вернулся к дрожащему водителю, который наконец надел свое пальто.

– Вы собираетесь меня задержать? – Теперь он выглядел испуганным. Для него Рождество мгновенно превратилось в ночной кошмар, когда он вспомнил Дафну, лежащую лицом вниз на мостовой.

– Только если вы пьяны. Мы можем проверить вас на трезвость в больнице. Пусть один из ваших друзей сядет за руль, и следуйте за нами.

Водитель кивнул и скользнул в машину, велев одному из друзей сесть за руль. Когда они ехали за двойным воем сирен в Ленокс-Хилл, больше уже не было ни разговоров, ни радости, ни смеха. Было только молчание.

Глава 2

В приемном отделении царила атмосфера безумной активности, сновали толпы людей, одетых в белое, которые, однако, двигались с точностью артистов балета. Бригада из трех медсестер и врача-ординатора немедленно приступила к работе, как только санитары вкатили Дафну. Были вызваны еще один ординатор и врач-интерн. Норковая шуба была отброшена на стул, торопливо разрезалось платье. Это было сапфирово-голубое бархатное вечернее платье, которое она купила у «Джорджио» в Беверли-Хиллз [2] в начале зимы, на теперь это не имело значения...

– Перелом таза... сломана рука... рваные раны обеих ног... На бедре у нее была глубокая рана, из которой теперь струйкой лилась кровь.

– Едва не задело бедренную артерию.

Ординатор быстро измерил давление, проверяя пульс, наблюдая за дыханием. Дафна находилась в шоке, и ее лицо было таким же белым, как лед, на котором она лежала. Вся она теперь носила печать какой-то удивительной отрешенности, обезличенности, анонимности. Она была просто очередным телом. Просто очередным случаем. Но серьезным случаем. И все знали, что следует работать быстро и хорошо – только тогда удастся ее спасти. Одно плечо было вывихнуто, рентген должен был показать, сломана ли нога.

– Травма головы? – спросил второй интерн, приступая к внутривенному вливанию.

И подтвердил кивком:

– Серьезная.

Старший интерн нахмурился, когда посветил ей фонариком в глаза:

– Господи, можно подумать, что ее сбросили с вершины Эмпайр-Стейт-билдинга. [3]

Теперь, когда Дафна уже не лежала на льду, все лицо было в крови, и необходимо было наложить с полдюжины швов.

– Позови Гарисона. Он может понадобиться.

Тут была работа и для старшего пластического хирурга.

– В чем дело?

– Сбила машина.

– Сбили и смылись?

– Нет. Он остановился. Полицейские говорят, у него такой вид, будто его сейчас кондрашка хватит.

Сестры молча наблюдали за работой склонившихся над Дафной интернов, а затем медленно перевезли ее в рентгеновский кабинет. Она все еще не двигалась.

Рентген показал перелом руки и таза, трещину бедренной кости; травма черепа оказалась не столь серьезной, как они опасались, но сотрясение мозга было тяжелым – могли наступить конвульсии. Через полчаса ее положили на операционный стол, чтобы сложить кости, зашить лицо и сделать все, что можно, чтобы спасти ей жизнь. Не обошлось без внутреннего кровотечения, но, учитывая ее комплекцию и силу, с какой машина ее ударила, ей вообще повезло, что она осталась жива. Очень повезло. Хотя и сейчас состояние Дафны внушало опасение. В половине пятого утра ее перевезли из операционной в отделение интенсивной терапии, где дежурная сестра подробно ознакомилась с историей болезни и посмотрела на пациентку с выражением крайнего изумления.

– В чем дело, Ваткинс? Вы что, не видели таких случаев?

Дежурный интерн цинично взглянул на сестру, она обернулась и с досадой прошептала:

– Вы знаете, кто это?

– Ну да. Женщина, которую сбила машина на Медисон-авеню прямо перед полуночью... перелом таза, трещина бедра...

– Знаете что доктор, вы гроша ломаного не будете стоить в своем деле, если не научитесь видеть больше.

На протяжении семи месяцев она видела, что он делает свое дело умело, но с очень малой долей гуманности. У него была техника, но не было сердца.