Единственная ночь

– И много у тебя знакомых подонков?

– Прекрати оскорблять Перри!

– Я просто полюбопытствовал. Учитывая обстоятельства, ты ведь не станешь меня винить?

– Стану, – отрезала она. – Ты ведешь себя отвратительно.

– Но не настолько, как тот подонок, верно? Ведь я к тебе даже не прикоснулся.

– Заткнись! Я иду домой.

– Не хотел напоминать, но ты стоишь одна на пустынной дороге поздней ночью. Как я уже сказал, до твоего дома отсюда далековато.

Ханна предприняла попытку найти слабое место в его логике:

– Я не одна.

В бледном свете луны зловеще сверкнула его улыбка.

– Нам обоим известно: с точки зрения твоих родных, было бы лучше, если бы ты оказалась здесь совсем одна. Или ты забыла, что я Мэдисон?

Она вскинула подбородок:

– Мне плевать на эту нелепую вражду. Для меня она древняя история.

– Правильно, древняя история. А знаешь, что говорят об истории и прошлом? Тот, кто не извлек из него уроки, обречен пережить его заново.

Растерявшись, Ханна уставилась на него.

– Ты говоришь точь-в-точь как тетя Изабель. Она обожает такие изречения.

– Знаю.

Ханна была окончательно сбита с толку.

– Тебе случалось разговаривать с моей тетей?

– Нет, ей – со мной. – Рейф беспечно повел плечом. – Иногда я нанимаюсь на работу в ее особняк. Она приятная пожилая дама. Со странностями, правда, но ведь она из семьи Хартов.

Ханна задумалась о том, что сказали бы ее родители, узнав, что тетя Изабель нанимает Рейфа на работу и впускает его в Дримскейп.

– Теперь мне ясно, откуда ты почерпнул эту цитату.

– А может, я вычитал ее из какой-нибудь книги?

– Все знают, что ты читаешь только книги из магазина порнографии Верджила Нэша. – О Господи, откуда у нее эта ханжеская интонация? – А в книгах, которые там продаются, вряд ли встретишь подобные цитаты.

Мгновение Рейф молчал, словно удивленный ее замечанием. Но оправился он быстро.

– Правильно. Но я обычно просто рассматриваю картинки.

– Охотно верю.

– Ручаюсь, тот подонок не расстается с книгами.

Внезапно Ханна не выдержала. С нее хватит! Пора сравнять счет в этой игре. Преимущества Рейфа Мэдисона – четыре года и жизненный опыт, зато она носит фамилию Харт. Она сумеет выстоять в поединке с Мэдисоном.

– Если ты явился сюда не затем, чтобы подсматривать, – холодно произнесла она, – тогда что же ты делаешь у Эклипс-Арч среди ночи?

– То же самое, что и ты, – преспокойно объяснил он. – Дело в том, что мы с подругой слегка повздорили, и она выгнала меня из машины.

Ханна была ошеломлена:

– Кэтлин Садлер выгнала тебя из машины потому, что ты не хотел заниматься с ней сексом?

– Секс тут ни при чем, – с обезоруживающей откровенностью сказал Рейф. – Мы говорили о ее свиданиях с другими парнями.

– Ясно… – То, что Кэтлин встречается с другими, знала вся округа. – Я слышала, она хочет замуж за человека, который увезет ее из Эклипс-Бей.

– Тебя не обманули. Но я на такой подвиг не способен – ведь я не сумел даже развить свои способности, и так далее.

– Это очевидно.

– У меня нет даже постоянной работы.

– А Кэтлин вряд ли считает перспективной должность продавца овощных бургеров в кафе, – подхватила Ханна.

– Не считает. Она ясно дала это понять.

Ханна с ужасом поняла, что испытывает к Рейфу что-то вроде сочувствия.

– Придется признать, что ты не в состоянии обеспечить ей уровень жизни, к которому она привыкла.

– Знаю. Но я думал, мы оба придерживаемся убеждения: пока мы встречаемся друг с другом, измены недопустимы.

– Если я правильно поняла, подобные взгляды Кэтлин не разделяет?

– Нет. Она заявила, что не желает сидеть возле меня на привязи. Объяснила, что главное для нее – найти богатого мужа. И я вдруг с ужасом осознал, что я для нее – всего лишь игрушка.

– С ужасом?

– Слушай, Мэдисонам не чужды чувства.

– Вот как? – отозвалась Ханна. – Впервые слышу.

– Мы это не афишируем.

– И неудивительно – чтобы не подпортить имидж.

– Да. Знаешь, ничто не вызывает большего раздражения, чем свидания с женщиной, которая активно охотится на богатого мужа.

– Да, Кэтлин увлечена охотой, – бесстрастно подтвердила Ханна. – Это знает весь город.

Рейф тонко улыбнулся:

– С сегодняшнего дня она может охотиться на кого угодно.

– Наверное, она не обрадовалась, узнав, что ты не желаешь и впредь быть ее… игрушкой?

– Она разозлилась.

Ханна попыталась разглядеть выражение его лица, но так и не поняла, о чем думает и что чувствует этот человек. Конечно, если он вообще способен думать и чувствовать.

– Почему-то мне кажется, что этот разрыв ты перенес безболезненно, – осторожно начала Ханна.

– Напротив – очень болезненно. Я же объяснял: я ранимый человек. Но я переживу.

– А Кэтлин?

– Видишь ли, в списке моих приоритетов забота о чувствах Кэтлин не значится.

Ханна изумленно уставилась на него:

– Ты хочешь сказать, у тебя действительно есть список приоритетов?

– Ну, не такой, как составленный на компьютере развернутый пятилетний план, который, наверное, висит у тебя над кроватью. Но примитивные списки приходится составлять каждому.

Ханна поморщилась, вспомнив о списке целей, который составила для себя в начале лета. Он и вправду висел у нее в спальне, над комодом, и представлял собой исправленную, дополненную и уточненную версию списка, составленного после окончания школы. Формулировать задачи, определять цели, а затем составлять планы достижения этих целей было для нее все равно что дышать. Все ее родные старались быть организованными и дальновидными. Как любил повторять ее отец, Гамильтон, жить, не имея четкого плана, – значит превращать свою жизнь в хаос.

В отличие от Хартов Мэдисоны славились своей склонностью к донкихотским одержимостям, смутным желаниям и безумным выходкам. Местные жители говорили: если Мэдисона захватила страсть, он способен свернуть горы. Равнодушие Рейфа к разрыву с Кэтлин Садлер свидетельствовало о том, что страсти к ней он не питает.

– Ладно, сдаюсь, – нехотя произнесла Ханна, так и не сумев понять, дразнит ее Рейф или говорит серьезно. – И каков же твой список приоритетов?

Минуту ей казалось, что отвечать он не собирается. Затем он поглубже засунул кулаки в карманы кожаной куртки и повернулся лицом к заливу.

– Вряд ли мои планы будут тебе интересны, – заявил он. – В них нет защиты диссертации.

Ханна смотрела на него с неподдельным интересом.

– Рассказывай.

Он помолчал еще минуту. Ханне показалось, что он мысленно ведет спор с самим собой.

– Мой дед говорит, что, если бы я не искал приключений на свою голову, я был бы незаменим для бизнеса, – наконец произнес он. – Он хочет, чтобы я поработал у Гейба.

– А ты против?

– «Коммерческая компания Мэдисона» – детище Гейба. Он в ней главный, так и должно быть. Мы прекрасно ладим, но в армии я узнал о себе кое-что. Во-первых, я не создан для того, чтобы выполнять приказы.

– Не вижу в этом ничего странного.

Рейф вынул одну руку из кармана, поднял камушек и зашвырнул его в темную воду залива.

– Я хочу быть самому себе хозяином.

– Понимаю.

Он оглянулся через плечо:

– Правда?

– Я тоже не хочу служить в какой-нибудь корпорации или компании, – призналась Ханна. – После окончания учебы я возьмусь за собственное дело.

– Все уже распланировано?

– Не все. Но к тому времени, как я закончу колледж, план будет в общих чертах завершен. А что скажешь ты? Какова твоя главная цель?

– Не попасть в тюрьму.

– Звучит впечатляюще. Ручаюсь, понадобятся долгие годы учебы, интернатура и аспирантура, чтобы добиться этой цели.

– Все, кого я знаю, считают, что если я не окажусь за решеткой, это и будет моим главным достижением. – Он обернулся и посмотрел ей в лицо: – А ты? Чем вы намерены заняться, мисс Подающая Надежды?

Ханна прошлась по усыпанному галькой пляжу и села на большой камень.