Жертва

Марчелла прильнула к Санти. И чтобы устоять, и во спасение. Это было самое странное, головокружительное ощущение — возвращение чувств, пробуждение души, осознание себя, своей личности, медленное привыкание к оболочке своего тела.

Она чувствовала знакомый запах Санти, чувствовала его силу, когда он так крепко прижимал ее к себе, как будто заверял ее своими объятиями, что текущая в его жилах любовь вся принадлежит ей.

— Навсегда, — прошептал он ей в ухо, и она улыбнулась в ответ и попыталась повторить прекрасное слово. Она немного откинулась назад, чтобы взглянуть в его сияющие глаза, прямо заглядывающие ей в душу, заверяя ее, что их любовь неизменна и сильна с самой первой ночи, с самого первого взгляда.

— Навсегда, — повторил он, обнимая ее. Она точно знала, что означает это слово, но не могла произнести его. Слова были ее главным инструментом, и теперь ей придется учить их заново. Говорить. Писать. Заставлять их выразить все то, что она захочет. Слова были ужасными, и были слова чудесные, но лучше всех было их слово: навсегда!