Счастье Мануэлы

Бернарда, устало передвигая ноги, дошла почти до середины гостиной, как вдруг увидела, что ей навстречу идет сама Исабель. Вздох счастья вырвался из груди матери.

— Жизнь моя! Доченька, доченька! — Бернарда бросилась к девушке и крепко прижала ее к себе.

— Сеньора! — Мануэла, не на шутку испугавшись, попыталась вырваться из объятий незнакомки.

Однако сделать это оказалось не так-то просто — Бернарда не хотела отпускать ту, которую приняла за дочь.

— Дитятко мое, я знала, что ты вернешься… — запричитала домоуправительница, сжимая девушку изо всех сил.

Поняв, что ей не справиться с обезумевшей женщиной, Мануэла закричала:

— Фернандо!

Муж, работавший в библиотеке, услышав призыв о помощи, мгновенно рванулся в холл. Увидев домоправительницу, осыпавшую поцелуями Мануэлу, он сразу же догадался, в чем дело.

— Бернарда, что вы делаете? — Салинос разжал руки женщины и четко выговорил: — Послушайте, это Мануэла.

Бернарда изумленно отстранилась, все еще не веря Салиносу.

— Это моя жена, Мануэла, — повторил тот, обнимая дрожащую девушку.

— Извините… — домоправительница опустилась в кресло и заплакала.

Лишь сейчас она заметила, что та другая, так похожая на ее дочь, намного моложе.

— Бернарда, пойдите отдохните, — сурово приказал Фернандо, уводя жену по лестнице.

Мануэла крепко прижалась к Салиносу, едва сдерживая себя, чтобы не оглянуться на странную женщину, едва не задушившую ее.

— Мне страшно… — прошептала девушка, впервые почувствовав, что жизнь в этом дворце совсем не похожа на сказку.

А Бернарда, провожая взглядом новую хозяйку, зло подумала:

«Она пожалеет, что заняла место Исабель…»

По пути в спальню Фернандо попытался объяснить Мануэле странное поведение домоправительницы.

— Бернарда работала в доме Герреро еще до того, как родилась Исабель. Она ее обожала…

— Она так напугала меня, — призналась жена, постепенно приходя в себя. — Казалось, она сошла с ума… Она говорила: «Доченька, доченька…»

— Дело в том, что у Бернарды никогда не было своей семьи, и она внушила себе, что Исабель ее дочь…

Мануэла тут же пожалела бедную домоправительницу.

— Наверное, она очень страдала, когда Исабель погибла, — предположила девушка.

— Да, очень долго она не могла смириться с этой мыслью. Она сводила всех нас с ума. Чего она только не делала: ходила по больницам, звонила в полицию, пока поиски не были прекращены…

— А потом? — с интересом повернула голову жена, которой эта история напомнила французский роман.

Салинос тяжело вздохнул.

— Потом, когда нашли тело Исабель, ей пришлось смириться…

— Какой кошмар, — согласилась Мануэла и вновь вспомнила безумные глаза домоправительницы. — Она и сейчас немного не в себе…

— Мануэла, ее можно только пожалеть. Кроме любви к Исабель у Бернарды больше ничего не было, — Фернандо крепко обнял жену и искренне добавил: — Мануэла, дорогая, мне очень жаль, что все так вышло…

Девушка задумчиво посмотрела в окно и почувствовала, как в ее сердце заползают холод и страх.

— Фернандо, мне совсем не нравится, что меня путают с погибшей…

15

Исабель, держа в руке ведро с водой, подошла к хижине и вдруг услышала мужской голос, доносившийся через приоткрытое окно. Женщина осторожно заглянула вовнутрь и сквозь немытое стекло увидела высокого статного полицейского.

«Неужели меня обнаружили?» — сердце Исабель часто забилось, а на лбу выступила испарина.

Попытавшись по выражению лица Хосинды догадаться, о чем она говорит с гостем, сеньора Салинос замерла и прислушалась. Однако до нее донеслись лишь обрывки ничего не значащих фраз.

Полицейский болтал со знахаркой довольно долго. Наконец он сердечно попрощался за руку и вышел из дома. Взглядом проводив незнакомца до берега, Исабель облегченно вздохнула и переступила порог.

Хосинда помешивала в кастрюле какое-то варево, бормоча под нос заклинание. Увидев свою подопечную, старуха негромко рассмеялась и проговорила:

— Вернулась… А то я уже собиралась идти тебя искать.

— Ушел этот человек? — на всякий случай спросила сеньора, хотя прекрасно видела, что гость уплыл с острова.

— Давно как ушел, — подтвердила Хосинда и пояснила: — Это из префектуры… А ты чего испугалась?

Исабель вошла в комнату и села за стол.

— Ты ему не сказала, что я здесь? — поинтересовалась она, с подозрением заглядывая старухе в лицо.

Хосинда, почувствовав настороженность сеньоры, негромко хохотнула.

— Почему ты так испугалась?

— Зачем он приходил? — настойчиво продолжила расспросы Исабель.

Решив, что хватит держать сеньору в неведении, старуха призналась:

— Он приходил насчет своей жены… Ей скоро рожать…

Исабель подавила вздох облегчения, который не укрылся от проницательной знахарки.

— Что тебя так пугает? — спросила она.

— То, что меня обнаружат.

— Никто тебя здесь не обнаружит, — Хосинда вновь отвернулась к плите. — Ты что, мне не доверяешь?

Закончив готовить еду, старуха поставила на стол две тарелки и наполнила их густым, вкусно пахнущим варевом.

— Сейчас поедим наш гороховый суп… — радостно потерла она руки и замерла, встретившись с ледяным взглядом подопечной.

— Я не голодна, — отрезала та и отвернулась.

— Исабель, пожалуйста, ты совсем ослабла, — умоляюще попросила Хосинда. — Тебе надо питаться…

Сеньора упрямо покачала головой. Старуха, кряхтя, поела и, накинув на себя плащ, вышла. Она отправилась к жене полицейского принимать роды.

Исабель, оставшись одна, прилегла на кровать и закрыла глаза. Она уже давно потеряла надежду на то, что знахарка ее вылечит.

«Мне бы добраться до Буэнос-Айреса, найти Фернандо и попросить у него денег на пластическую операцию, — вздохнула женщина. — И тогда я стану прежней Исабель… Я никогда больше не буду обманывать Фернандо, признаюсь ему во всем… Только бы попасть домой!..»

Незаметно наступил вечер, а Хосинда все еще не возвращалась. Когда сеньора Салинос начала уже беспокоиться, у дома послышался знакомый кашель, и через мгновение старуха переступила порог. Знахарка молча сняла плащ и присела к столу.

— Ложная тревога… Его желе еще неделя до родов, а он тут с ума сходил, почему я не иду… — Хосинда негромко рассмеялась. — Что тут поделаешь! Мужчины ни бельмеса не понимают в жизни…

Исабель даже не повернула головы.

Смущенно кашлянув, Хосинда потерла руки.

— А на дворе так холодно, что жуть, — протянула она и обратилась к подопечной: — А ты что делала?

— Что? — вздрогнула Исабель, погрузившаяся уже в свой воспоминания.

— Я у тебя спрашиваю, чем ты занималась?

Сеньора пожала плечами.

— Ничем. Я думала…

— Старалась понемногу привыкнуть к маске? — догадалась знахарка и одобрительно рассмеялась. — В людях самое плохое и самое хорошее то, что они ко всему привыкают…

Слова Хосинды задели Исабель за живое. Ей захотелось закричать, затопать ногами, излить свое бессилие на кого-нибудь. Однако в последнее время, молодая женщина научилась сдерживать свои эмоции. Она лишь тяжело вздохнула и негромко поинтересовалась:

— Ты думаешь, Фернандо меня вновь полюбит?

Хосинда, всегда говорившая все, о чем думает, на этот раз смешалась.

— Любовь — это такая странная болезнь, что никогда не знаешь, когда она приходит и когда она уходит, — осторожно заметила она и добавила: — Тебе придется потихоньку смириться…

Исабель не сомневалась, что знахарка права. Сеньоре и не требовался какой-то конкретный ответ.

— Нет, не полюбит, — уверенно проговорила она и встала.

Хосинда пододвинула к себе тарелку с супом, который Исабель так и не съела, и заметила:

— Что-то кушать так хочется…

Сеньора Салинос, словно загнанный зверь, заходила из угла в угол. Она что-то бормотала себе под нос, время от времени повторяя: — Что мне делать?.. Что?.. Знахарка со вздохом взялась за ложку и отхлебнула уже застывшее варево.