То, о чем молчат [СИ]

Похороны

    С тех пор мы больше не виделись. Казалось, что он вообще не появляется в университете. А сегодня, в начале семестра, после каникул, я надеялась, что увижу любимого человека среди студентов.

   В деканате мне сочувственно вздыхали и переживали, принося соболезнования. Я смотрела в пол, ничего не отвечая. Не спеша, я вышла из здания, все еще надеясь на встречу, но напрасно. Его мотоцикла не было на стоянке.

   ... Прислонившись головой к окну, я сидела в забытьи всю дорогу. Иногда было больно от ударов, но я почти ничего не замечала. В полупустом автобусе никто не вел разговоров и не знакомился. Каждым пассажиром владели собственные мысли.

   Самое приятное воспоминание детства - рыбалка. Мое удилище толстое и тяжелое, над ним часто подшучивают мальчишки, а взрослые мужчины снисходительно улыбаются. Но я ловлю много рыбы даже на такую деревяшку. Потрясающий азарт не дает мне расстраиваться по поводу плохого рыбацкого снаряжения. Единственное, чего мне не хватает - внимания отца. Совершенно автоматически, равнодушно он кивает мне, если показываю ему свой улов. Мне до того понравилось это занятие, что я не упускала случая сходить с отцом на речку. Сидя в тишине, занимаясь одним делом, мы казались друг другу ближе, чем есть на самом деле. Но это были только мои ощущения.

   Дети так уж созданы: им нужна любовь обоих родителей. Не получая ее от отца, я требовала ее вдвойне от матери, но мне все равно было недостаточно.

   У меня не было детства. Что такое детство? По моим представлениям, это любовь родителей, подарки, игры. И все это кажется бесконечным. Малыш ощущает, что мир любит его и отвечает взаимностью. Это, самое главное, сильнейшее, невыразимое чувство защищенности и безмятежности. От того, как крепко и сильно будет любим и защищен ребенок, зависит то, как он потом переживет самостоятельную жизнь. До самой смерти человека будут поддерживать теплые воспоминания, помогая перебороть тяжелейшие моменты суровых испытаний. Обильно поливая и удобряя почву для семени цветка, мы даем ему условия для произрастания и пищу для силы. Дав росток, пустив корни, цветок переживет множество засух и непогод. Но он даже не взойдет, если ему не помочь. С возрастом приходит ответственность за свои поступки и близких людей, и это "чувство детства" слабеет. А у меня его никогда и не было.

   В таких раздумьях я покинула автобус и добралась к дому отца, спрашивая у прохожих направление. Во дворе стояли мужчины, куря сигареты. Среди них был мой дядя - старший брат отца. Он тут же пошел навстречу, видя, как я нерешительно застыла у ворот.

   - Здравствуй, моя хорошая, - грустно поприветствовал он. Странно, что он всегда был ласков со мной, гораздо более подходя на родителя.

   - Что мне делать?

   - Твой отец лежит в дальней комнате. Скоро пойдем на кладбище. Ты можешь посмотреть на него.

   Это и было нужно. Я кивнула и пошла в дом. Там меня обняла мама, выглядевшая самой расстроенной из всех женщин. Глаза ее были красны от слез.

   - Я взгляну на него, - тихо уведомила я всех.

   Никто и слова не сказал в ответ.

   В комнате было светло и вкусно пахло каким-то мужским одеколоном. На кровати лежал отец. Он выглядел таким же, как в день последней нашей встречи. Я прикоснулась к его руке и с удовлетворением ощутила холод и жесткость.

   - Я больше тебя не боюсь, теперь ты не сможешь причинить мне боль.

   Тут я услышала слабый шорох и тихие всхлипы, переросшие в рыдания. Нагнувшись, я увидела под кроватью маленького ребенка. Его глаза красиво блестели в темноте. Я протянула руку, и ребенок тут же откликнулся и выбрался из убежища. Это оказалась девочка лет восьми. Черты моего отца легко угадывались в ней.

   - Я тоже!.. - воскликнула она тоненьким трогательным голоском. - Я тоже его больше не боюсь! - и она бросилась в мои объятия. Я разрыдалась, обнимая ее.

   - Он обидел тебя?

   - Даааа...

   Как дрожали ее губы! Она такая маленькая...

   - Мы никому не расскажем, детка. Теперь все прошло.

   - Меня зовут Аня. Как тебя зовут?

   - Эльвира.

   - Я знаю тебя!

   Наверно, слышала какие-то разговоры о прошлом отца.

   Она бросилась к шкафу-купе, открыла большую секцию и достала папку из коробки.

   - Вот. Здесь написано о тебе. Я читала, когда никто не видел.

   Во мне затрепетало волнение. Открыв папку, я увидела там несколько тонких пронумерованных тетрадей по двенадцать листов. Они были исписаны мелким почерком Марата.

   - Можно взять их себе?

   - Возьми. Возможно, мама ничего не заметит. А если заметит, я не выдам тебя, обещаю!

   Эта малышка умела держать язык за зубами.

   - Мама очень рассердится?

   - Нееет, она добрая.

   - Если заметит, то расскажи, что тетради у меня. Я верну их, как только прочту, если они ей будут нужны. Договорились?

   Девочка серьезно кивнула.

   Тетради исчезли в моей сумке как раз в тот момент, когда вторая жена Марата заглянула в комнату.

   - Сейчас пойдем на кладбище. Аня, ты останешься здесь с бабушкой, потому что на улице очень морозно. Хорошо?

   - Хорошо, мама.

   Мы с ней вышли, предоставив мертвого вошедшим вслед за вдовой мужчинам.

   - Аня, сразу после похорон я уезжаю. Возьми вот это на память от меня, - я сняла с руки серебряное колечко с лазуритовым цветком.

   - Я не потеряю! - пообещала она. - Приезжай ко мне еще.

   - Я напишу тебе письмо.

   Она впервые улыбнулась. Как можно было тронуть такого малыша...

   Мы попрощались, и я присоединилась к большой толпе, уйдя на кладбище. Не помню ничего из того, что там происходило, кроме как о своих стараниях поскорее его закопать. В то время как каждый бросал лишь горсточку земли, я с остервенением схватила лопату и забрасывала Марата до тех пор, пока земля не сровнялась. Кажется, я работала больше двух других мужчин с лопатами.

   "Теперь ты пища для червей", - подумалось мне с облегчением.

   - Эльвира, ты в порядке? - странно глядя на меня, спросила мать.

   - Мне очень хорошо. Оказывается, похороны могут приносить радость.

   - Говори тише! - зашипела она.

   - Не беспокойся, больше я не поставлю тебя в неловкое положение. У меня сейчас обратный рейс.

   - Но ты должна вернуться в дом! Сейчас будет застолье...

   - Приятного аппетита.

   Я ушла, не откликаясь на ее возмущенные уговоры.

   В автобусе удалось занять самое отдаленное от остальных пассажиров место. Теперь можно было прочесть дневники Марата. Что я увижу, заглянув к нему в душу? Сейчас посмотрим, как он честен с бумагой.

   Самая старая тетрадка с выцветшей обложкой начиналась с конца семидесятых прошлого века. Кое-что было уже известно по рассказам матери. Отец закончил СПТУ и вернулся в родную деревню, где его ждала большая семья: родители и множество младших братьев и сестер. Опуская его записи о тонкостях двигателей и прочих непонятных механизмов, схемы и чертежи, стихи, написанные разными почерками и рисунки - остается не так уж и много страниц с личными заметками.

Дневники

  17 августа 1975 года.

   Деревня совсем не изменилась: вся та же грязь, навоз, вонь. Мать, как всегда, ведет хозяйство, вплоть до вождения трактора для уборки урожая. Отцу все еще некогда заниматься такими "мелочами", он всегда найдет отговорку, чтобы не заботиться о семье. Оказывается, в последнее время он еще реже появляется в доме. За моей спиной односельчане поговаривают, что он поселился у вдовы механика. Не могу взять в толк, чем та лучше нашей матери. С отцом не разговариваю и даже не встречаюсь взглядом при редких столкновениях. Держу пари, его это мало волнует. А мать и не показывает вида, что несчастлива. Соседка пришла и рассказала ей, что отец чинит забор своей любовницы. Зачем рассказывать об этом? Чтобы порадоваться чужому горю?