Приключения соломенной вдовы

Вечером Ларионовы отправились в театр. В антракте вышли на улицу подышать, и вдруг Ольга увидела мужчину, накануне назвавшую её по имени.

— Коля, это Бурлаков! — показала Ольга на мужчину.

— Валера, Валерий Александрович! — позвал Николай Петрович. На лице у мужчины не дрогнул ни один мускул, но он увидел, что обращаются к нему. Подошел.

— Вы что-то хотите сказать?

— Кончай придуриваться! — серьезно произнес Николай Петрович. — Ты в розыске и скрываешься?

— Не понимаю вас. Извините, я медленно соображаю. Вы назвали меня Валерием? — спросил мужчина.

— Вы не Валерий Александрович Бурлаков? — напомнила Ольга. Мужчина не отреагировал. — В Москве у вас жена Лена. Вашу фотографию показали по телевидению, мама узнала вас. Ждет, верит, что ты жив. Она по-прежнему живет в Самаре. И ты из Самары родом.

— Из Самары? — переспросил он. — Вы считаете, я еврей? Израильтянин? — Помолчав недолго, воскликнул: — Ни иврита, ни идиш не знаю, не обрезан! — он снова помолчал и продолжил: — Я не еврей, уверяю вас! Вы меня с кем-то путаете.

— Самара русский город на Волге, — объяснил Николай Петрович.

— В Израиле тоже есть Самара, небольшой населенный пункт, — прибавила Ольга. — Вы с женой с Волги.

Мужчина признался, что болел и многого не помнит, но, что до Галины не был женат и никогда не бывал в Самаре — уверен.

Ольга засомневалась, может, правда, пристали к постороннему, оказавшемуся тоже больным, мужчине? У него же явно появился интерес к красивой блондинке с мужчиной не первой молодости.

— Вы желаете познакомиться со мной?

— Мы хотим помочь тебе!

— Это ваш папа или муж?

Ольга смутилась, не решаясь ответить. Мужчина забыл о своем вопросе и спросил, нет ли у них авторучки и кусочка бумаги, хочет записать, как его назвали.

Николай Петрович порылся в карманах и вместо бумаги протянул свою визитную карточку и авторучку. Мужчина повертел карточку в руках, четко, с правильным английским произношением прочитал фамилию Ларионова, сложное название концерна, а, перевернув визитку, воскликнул: — Да здесь и по-русски! Жалко портить красивую карточку. Так как вы назвали меня?

— Бурлаков Валерий Александрович — в третий раз произнесла его имя Ольга.

Красивым почерком мужчина записал на свободном поле визитки свою фамилию. На вид вполне нормальный, здоровый человек, и муж Ольги не отказался от предположения, что Валера притворяется, не хочет, чтобы его узнали.

— Не бойся, милицию не позову. Хватит притворяться!

Мужчина вопросительно посмотрел на него, помолчал, очевидно, что-то вспоминал, и неожиданно спросил:

— Вы считаете, я родом из Самары на Волге? А жена, дети есть у меня?

— Детей не успели завести. Елена после твоего исчезновения долго не выходила замуж, все ждала. Сейчас пока не замужем. Последнее время вы жили в Москве, — объяснила Ольга.

Прозвенел третий звонок в окончание антракта, и в этот момент появилась женщина, сопровождавшая его в прошлый раз.

— Вот ты где! На минуту нельзя оставить одного! — подхватила его и потянула в зал.

— Минуточку! — пытался остановить её Николай Петрович. — Подождите! Надо поговорить.

— Третий звонок был. Поговорим позже, если вам там хочется, только он ничего не помнит. Больной человек. Что скажете, всё примет на веру.

— Давайте встретимся здесь после спектакля, у второй колонны, — предложила Ольга.

— Как его зовут, фамилия? — спросил муж Ольги. Женщина ничего не ответила, а ее подопечный покорно пошел в зал.

— Так мы ждем вас после спектакля, — напомнил Николай Петрович. Женщина с Валерием сели где-то в середине зала, Ларионовы прошли на свои места во втором ряду.

По окончанию спектакля, как ни спешили, человека, похожего на Бурлакова, и сопровождавшую женщину на выходе не застали. Они явно не желали общения.

Николай Петрович убедил жену не рассказывать Елене о второй встрече, не тревожить снова. Не исключал, что ошиблись, приняв за Валерия кого-то другого.

***

Оставив позади Севастополь, ближе к полуночи, яхта Ларионовых входила в Босфор. Ольге не спалось, и она, сидя в шезлонге на палубе, рассматривала в бинокль по очереди Европу и Азию.

В проливе творилось что-то невообразимое. Под самым бортом яхты сновали турецкие фелюги, едва не задевая, совсем рядом проносились катера, медленно двигались пассажирские паромы. Вдруг весь горизонт закрыл, не понятно как вместившийся в эту тесноту, громадный военный фрегат не известной национальной принадлежности.

— Входим в Босфор, по древне — гречески "бычий брод", — объяснил Ольге, перед заступлением на вахту капитан. — Место очень сложное. Столкновения случаются постоянно. Через пролив обычно яхту веду сам.

Волнующие картины, проплывающие у Ольги перед глазами, не могли избавить от преследовавших сомнений кого видели в Севастополе. Раскаивалась, что послушалась мужа, не позвонила два дня назад мне. Теперь сомневалась, правильно ли поступила.

"Коля прав. На кой Ленке больной, ничего не помнящий человек, когда собирается замуж за преуспевающего молодого Халецкого? Валерий, если это он, судя по всему, с новой женщиной неплохо пристроен. Зачем нарушать сложившийся статус-кво? Позвонить сейчас, рассказать про новую встречу с Валерием, Ленка все бросит и полетит в Севастополь искать его".

Ольга долго сомневалась — позвонить мне или отложить разговор до встречи. Через день в Лимассоле мы должны были встретиться, чтобы идти на яхте дальше — в Антиб. И все же, решилась позвонить. Посмотрела на часы. "Ленка наверняка еще не спит". Что в Москве на два часа больше, не подумала и нажала мой номер.

Я спала, но вызов услышала и включила трубку.

— Ольга? Знаешь, сколько времени? Два часа ночи. Из Севастополя вышли?

— Утром. Сейчас Босфор проходим. Ленок, что скажу, не падай!

— Снова видела Валерия?

— Как догадалась? Видела, общались. Действительно он. Но безнадежно больной. "УО". Ничего не помнит из прошлой жизни. Ни тебя, ни своего имени.

После такого известия, я окончательно проснулась и потребовала от подруги подробного рассказа, на трубке включила кнопку записи разговора.

Ольга подробно рассказала, как с мужем второй раз встретили мужчину, напомнившего Валерия, и опять сопровождавшая женщина увела его, не пожелав пообщаться. Как и в прошлый раз, основательно поговорить не удалось.

— Так он или не он? Вы же с Николаем Петровичем у нас бывали не раз. У Валерия имелись дела с твоим Колей. Неужели нельзя было разобраться?

— Посчитай, сколько лет не виделись!

Ольга уговаривала не менять планов поездки на Лазурный берег, напомнила, в Лимассол они заходят только ради меня с сестрой. Просила прощения, что не позвонила сразу, убеждала, ехать искать в Севастополе — глупость. Ни фамилии, ни адреса не знаю. Пара, скорее всего, приехала на отдых к морю, а живут в другом городе. Если действительно Валерий, теперь он совсем не тот человек, которого я знала.

— Как реагировал, когда вы назвали его имя, меня?

— Никак. Фамилию, что я продиктовала, записал на визитке Коли. Возможно, позвонит. Не предпринимай никаких шагов. Послезавтра встретимся и обсудим всё.

Передав поцелуй и пожелание спокойной ночи, Ольга отключилась.

14

А мы, читатель, отвлечемся ненадолго от событий, участником которых была я, и перенесемся в пригород Петербурга, район Сестрорецка. О событиях происшедших там, я узнала много позже, вернувшись из круиза с Ларионовыми, приехав с сестрой в Питер. Рассказала о них моя будущая знакомая, ставшая

подругой — Галина.

… При въезде на строительную площадку, огороженную высоким забором из железобетонных панелей, долго проверяли документы, прежде чем разрешили въехать на территорию нового элитного поселка, недалеко от Сестрорецка. Галина проехала по будущему главному проспекту, с завистью поглядывая на почти готовые замки, вокруг которых осталось убрать строительные леса, остановилась у своего двухэтажного особняка.