Искупление (ЛП)

- Кончи для меня, Лилли-цветочек, - шепчет он.

От его слов шлюзы открываются. Мое тело сотрясает самый сильный оргазм. Он исходит как от него, так и откуда-то глубоко внутри, из места, ранее недоступного мне, поскольку я не знала, что оно существует. Джереми показал мне это. И многое другое. Он открыл мне глаза на огромное море удовольствия, которое также хорошо, когда больно.

Я задыхаюсь и теряюсь во всем этом. Это проходит через меня в течение длительного времени. Когда оргазм стихает, когда я остаюсь едва в сознании, я цепляюсь за жесткие плечи Джереми, как будто он мой единственный якорь в мире, он нежно целует меня и говорит:

- Я тоже тебя люблю.

Глава 10

Пробуждение на следующее утро так же дезориентирует, как и пробуждение посреди прошлой ночи.

После того, как мы трахались, после того, как я была раздражена и зла, а затем использовала Джереми в качестве выхода  эмоций, вся энергия покинула меня. Я чувствовала себя настолько измученной, что мой разум был едва работоспособен. Я смутно помню, как Джереми нес меня по лестнице, обратно в комнату. Я помню, как моя голова опустилась на подушку. После этого ничего.

Я оглядываюсь и вижу спящее мужское тело рядом со мной. Я улыбаюсь. Это то, чего не было уже давно, очень давно. Я прикасаюсь к плечу Джереми. Он открывает глаза и с любовью смотрит на меня. В этот момент мое сердце тает.

- Доброе утро, красавица, - бормочет он, все еще дремля.

- Доброе утро, - говорю я. Я оглядываюсь. -  Где мы?

Джереми наполовину стонет, наполовину зевает, поднимаясь.

- Колорадо, - говорит он.

- Как мы здесь оказались?

Он самодовольно улыбается.

- Самолет, - он вытягивает руки над головой. - А потом вертолет.

- Умная задница, - язвлю я. Я ударяю его по руке. - Это не то, что я имела в виду, и ты это знаешь.

- Я не могу читать твои мысли, Лилли.

Эти слова не содержат в себе злобы.

- Но тебе нравится делать вид, что можешь.

Он смеется.

- Достаточно верно.

Он опускает ноги с кровати и подходит к креслу, поднимая халат, накинутый на спинку. Мои глаза пожирают восхитительные контуры его тела. Жаль, что он закрывает их.

- Хочешь завтракать? - спрашивает он. - Я могу приготовить. Здесь только мы вдвоем.

- Джереми Стоунхарт? Готовит завтрак? Никогда не думала, что настанет этот день. Я даже не знала, что ты на это способен!

- У всех нас есть свои маленькие секреты, - говорит он, подмигивая.

Некоторые из них заслуживают большего внимания, думаю я.

Вместо этого я говорю:

- Нет, Джереми, я не хочу завтракать. Мне нужны ответы. Что со мной случилось? Как мы оказались здесь? Почему мы оказались здесь? Разве нам с тобой не нужно возвращаться в Калифорнию, в Стоунхарт Индастриз? Разве тебе ничего не нужно сделать перед первичным размещением акций?

Он вздыхает.

- Эти вопросы не должны тебя волновать.

- Но они волнуют меня, Джереми, - настаиваю я. - Я не собираюсь засовывать голову в песок, потому что тебе удобно держать меня в темноте.

Меня начинает тошнить, как только я говорю это. Плохой выбор слов. Я качаю головой и продолжаю.

- Что случилось в Бостоне, Джереми? Сколько времени прошло с тех пор? Я помню, как проснулась в больнице. Я помню врача, это был ты. Но это не так. Он не смотрел на меня также, как ты. А потом он накачал меня наркотиками. Зачем? И пока я дрейфовала, я видела вас двоих. Это был ты...ты и твой близнец! Почему ты не сказал мне, что у тебя есть близнец?

Джереми смотрит на меня. Равнодушно. Не реагируя. Говорят, что молчание в разговоре расстраивает большинство людей. Он ждет. Ждет, буду ли я извиваться и продолжать говорить, прежде чем получу от него ответ.

Я не буду. Я знаю его игры. Этот тип тактики может хорошо работать в деловом мире, но когда мы один на один, когда у меня есть преимущество в том, что я знаю его на интимном уровне, я не дрогну. Я подожду и позволю ледяной тишине наполнить воздух. Наконец, он говорит.

- Я не говорил тебе, Лилли, потому что не было подходящего времени, да и особой необходимости. Есть много вещей в моей жизни, о которых ты не знаешь. Я делюсь с тобой самым актуальным, - он останавливается.      - Доверяй мне. Поверь, ты не хотела бы быть обременена деталями моего прошлого.

- Нет, Джереми. Вот в чем дело! - я ползу к нему по кровати. - Разве ты не видишь? Вот где ты ошибаешься! Ты не должен прятаться от меня. Я знаю, кто ты. Я видела тебя во всех твоих настроениях, во всех твоих состояниях. Я хочу, чтобы ты поделился со мной. Я хочу, чтобы ты чувствовал, что можешь доверять мне. Ты так много об этом говоришь...о своем желании доверять. Ну так держи слово! Покажи мне, что я для тебя значу. Докажи свои чувства, освободив себя.

Я поднимаюсь с постели и иду к нему. Он смотрит на меня несколько настороженно. Я беру его за руку.

- Я здесь ради тебя, Джереми, - мягко говорю я ему. - Ты больше не одинок в этом мире. Тебе не нужно этого делать. Я доказала, что я твоя. Никто не может приблизиться к тому влиянию, которое ты оказываешь на меня. Никто не может утверждать, что у них есть мое сердце. Никто...

Я смотрю на него.

- …кроме тебя.

Его глаза мерцают. Он ищет...ищет что-то. Нечестности. Следы неправды. Он не найдет ничего. Каждое сказанное мною слово - правда. Мои слова чисты и незапятнаны, нетронуты моим желанием мести. Я не знаю, как я смогу примирить эти два противоречивых чувства. Но у меня есть всё время мира. Нет нужды торопиться.

- Я верю тебе, - мягко говорит он. - Черт, Лилли, я думаю, ты говоришь правду.

- Я бы не стала лгать тебе, Джереми. Не об этом.

Он делает глубокий вдох, явно пытаясь себя успокоить.

- С чего я вообще начинал? - спрашивает он.

Мое сердце выпрыгивает из груди в необузданной вспышке радости. Я сделала это! Я заставила Джереми доверять мне.

- Расскажи мне правду о том, почему ты похитил меня.

- Похитил, - улыбается он. - А ты драгоценная штучка, не так ли? Похитил - это слишком мягкое слово для того, что я сделал. Но ты уже знаешь правду, Лилли. Фей рассказала тебе. Я слышал.

- И это всё? - спрашиваю я. - Это истинная причина? Мой отец, которого я не знала, был ответственен за смерть твоей матери?

- Да, - говорит он. - Я выгляжу подло. Не так ли? Но ты не знаешь, как много она значила для меня. Ты не была там и не видела, как она шла по нисходящей спирали. Ты не знаешь, каково это смотреть, как единственный человек, который любил тебя, уничтожает себя медленной, мучительной смертью.

- И ты обвиняешь Пола в пожаре? Его даже там не было!

- Нет, но огонь или нет, она бы в конце концов умерла. Она была сильной, Лилли. И она была прекрасна. Я помню её такой, какой она и должна быть. Королевой. И все же жизнь сломила ее. Она одевала маску сильной женщины для своих детей. В большей степени для своего младшего, ради меня.

- Твоего близнеца? - задаюсь я вопросом вслух.

- Нет, - качает головой Джереми. - Нас растили раздельно. У моего отца были странные представления о родительстве. Его мораль и ценности не воспринимались остальным миром. Никогда. Если ты считаешь меня монстром... Ну, я и близко не стою рядом с ним.

- Тем не менее ты держишь его в компании, - говорю я. - Почему?

- Держи друзей близко, врагов еще ближе, - цитирует Джереми. - А семью ближе всего. Я уничтожил империю отца, прежде чем он узнал, что это я. До того, как он узнал, как высоко поднялся его младший, когда освободился от его тиранической власти. Я получил влияние над ним. Силу. Но у него всегда был острый ум. Он был жестоким, но умным. Добросовестным, но расчетливым. Я не мог избавиться от такого ресурса. Поэтому я использовал его в своих интересах. Я сделал его зависимым от меня. Я показал ему, как я получил контроль над каждым аспектом его жизни, прежде чем сокрушить его. И, исходя из этого, он стал моим доверенным советником. Он оценил силу своей собственной крови. Это укрепило его эго.