Состоятельная женщина. Книга 2

– Но у Лауры в твоем распоряжении будет весь дом, и это еще не все. Она живет всего в десяти минутах ходьбы от фабрики, а ты сейчас почти три четверти часа идешь до мастерской и столько же обратно. Слишком много ходьбы для тебя в такую плохую погоду. Даже Каллински видят толк в моем предложении, а Дэвид на днях мне сказал, что они после рождения ребенка будут счастливы принять тебя назад. Мне кажется, что ты ничего не теряешь. Ты волевая и благоразумная девушка, Эмма, и я желаю тебе только добра.

Блэки тяжело вздохнул. Он почти убедил Эмму, но впервые в жизни она проявляла нерешительность.

– Ну, я просто не знаю…

Блэки сразу заметил ее колебания и не преминул воспользоваться представившимся случаем, спокойно сказав:

– Послушай, я тебя прошу только об одном: ты должна все хорошо продумать и взвесить все преимущества моего предложения, перед тем как окончательно принять решение. – Он взял ее за руку. – И, пожалуйста, будь любезной с Лаурой. Она мой хороший друг, и мне не хотелось бы, чтобы ты была с ней грубой или высокомерной.

– Грубой! Я вообще никому и никогда не грублю! Ты это знаешь лучше кого бы то ни было. И я вовсе не высокомерна, Блэки О'Нил! – вспыхнула Эмма.

Блэки слишком поздно осознал свою ошибку и, чтобы как-то сгладить ее, возможно мягче сказал:

– Эмма, дорогая моя, я знаю, что ты вовсе не заносчива, но иногда создается впечатление, что ты… скажем так… чуточку надменна.

– Это я-то?! – протянула она, нахмурясь и прикусив губу от обиды. Эмма была поражена этим заявлением Блэки, она и сама не подозревала, что может кому-то показаться высокомерной. Ей казалось, что сдержанность и холодность были порождены избытком перегружавших ее проблем и планов, и ничем иным. Она замолчала, переживая все сказанное им и чувствуя себя совершенно подавленной.

Понимая, что обидел ее, Блэки кротко заметил:

– Тебе понравится Лаура. Она прелестная девушка, и я знаю, что ты ей понравишься тоже, Эмма. Не сомневайся, крошка.

– А я в этом совсем не уверена, если иметь в виду все сказанное тобой только что, – возразила Эмма.

Блэки несколько принужденно рассмеялся.

– Давай забудем об этом. Единственное, что от тебя требуется – попытаться проявить хоть капельку твоего обаяния. – Он скова пожал ей руку. – Армли – прелестное маленькое местечко и такое спокойное. Оно особенно великолепно летом, когда все цветет. Там есть парк, где по воскресеньям играет духовой оркестр и где так принято гулять. А поблизости находится госпиталь Святой Марии, в котором ты сможешь родить, когда подойдет время. И еще там полно магазинов, чтобы не мотаться за покупками в Лидс. В общем, в Армли есть все, что тебе нужно.

Эмма недоверчиво посмотрела на него.

– Магазины… А я думала, что Армли – крошечная деревушка. Там не может быть много магазинов.

– О, их там полным-полно, крошка. Видишь ли, Армли на самом деле не так уж и мал. В этом городке довольно много красивых домов, особняков, в которых живет денежный люд, фабриканты и тому подобное. На Таун-стрит, например есть хорошие магазины, которые снабжаются солидными поставщиками. Я видел их еще раньше, когда навещал Лауру, да ты и сама увидишь их, когда мы будем идти к ее дому.

– Расскажи мне поподробнее об этих магазинах. – У Эммы, появился интерес в глазах.

Видя, что он смог полностью завладеть ее вниманием, и заметив перемену в ее настроении, Блэки заговорил возбужденно, стараясь как можно сильнее заинтриговать ее:

– Дай мне подумать… На главной улице я видел бакалейную, мясную и зеленую лавки. Еще там есть магазин, торгующий продуктами из свинины, винная лавка, рыбный магазин, молочная Кини, аптека и газетный киоск. Кроме того, я заметил мануфактурный магазин, галантерейный и обувной магазины, а еще – прекрасный магазин женского платья, крошка. Эта Таун-стрит такая оживленная улица, ну прямо как Бриггейт. По-моему, тамошние магазины торгуют всем чем угодно!

Эмма внимательно его слушала, и ее предвзятое мнение относительно аренды домика Лауры менялось прямо на глазах.

– Расскажи мне еще про это местечко. Например, какой оно величины и сколько там жителей?

– Ах, Эмма, любовь моя, теперь ты меня с ума сведешь своими вопросами. Должен сознаться, что не знаю точно ни размеров Армли, ни сколько там живет народу. Должно быть, немало, если магазины не прогорают. Потом, там есть несколько церквей и часовен, школа, и не одна, так что людей в округе хватает. Да это процветающий городок, будь уверена. Лаура мне рассказывала, что у них там работает публичная библиотека и есть три клуба: для либералов, для консерваторов и рабочий. Да, чуть не забыл, в Армли есть даже тюрьма, кстати, на вид совершенно жуткая темница.

Блэки подмигнул Эмме.

– Там еще полно пабов. По крайней мере, я лично знаком не меньше чем с шестью.

– Уж это ты знаешь точно! – Эмма рассмеялась, впервые с того момента, как они тронулись в путь.

– Ну и что в этом плохого, если молодой ирландский балбес любит пропустить пинту-другую или опрокинуть иногда стопку доброго ирландского? – шутливо спросил Блэки, с выражением оскорбленной невинности на лице, и решительно потянул ее за руку.

– Все, крошка, пошли, мы приехали. Сейчас ты сама увидишь Армли.

Трамвай остановился на станции, находившейся на полпути к вершине холма. Блэки проворно спрыгнул на землю и помог выбраться Эмме.

– Поосторожнее, милая! Здесь сломана подножка, а я не хочу, чтобы у тебя случился выкидыш, и мы лишились нашей Тинкер Белл, – сказал он, крепко сжимая Эммины пальцы.

– Тинкер Белл??

– Да, Тинкер Белл. Так я зову про себя твою девочку. Помнишь, Тинкер Белл из “Питера Пэна”? Ты разве не просила меня подобрать ей подходящее имя?

Она рассмеялась.

– Конечно, помню. Но откуда ты взял, что это будет именно девочка?

– Потому, что ты сама постоянно мне твердишь об этом.

Блэки пропустил ее руку себе под локоть, а сам засунул руки в карманы своего нового темно-синего пальто и сказал:

– Вон там, наверху, район Тауэрс, где живут богачи. – Он кивнул головой в направлении прекрасного шоссе, усаженного деревьями по обочинам. – А Таун-стрит прямо перед нами. Теперь смотри под ноги, а то сегодня скользко.

– Да, конечно, Блэки. – Она, дрожа, теснее прижалась к нему. Холодный, колючий северный ветер дул с вершины холма. Эмма посмотрела вверх. Морозное льдистое небо нависало над ними, бледное зимнее солнце, словно крошечная серебряная монетка, небрежно брошенная в дальнем углу бескрайнего и пустого небосвода, было едва видно. Теперь, когда трамвай остановился, наступила какая-то странная тишина. Ни людей, ни экипажей не было видно вокруг в это холодное и безрадостное воскресенье.

– Вот парк „Чарли кейк”, – сообщил он ей, показывая на треугольный участок по другую сторону дороги. – Летом это будет прекрасное местечко, где ты сможешь посидеть с Тинкер Белл, наблюдая за прохожими.

– У меня не будет времени сидеть где бы то ни было ни с какой Тинкер Белл, – вскипела в душе Эмма, хотя и сказала это мягким тоном. Она скептически посмотрела на него. – Парк „Чарли кейк”! Что за странное название. Ручаюсь, что ты сам его выдумал.

– Ну вот, почему ты никогда не веришь моим словам? Если и дальше так будет продолжаться, девушка, я буду звать тебя Эмма-неверующая. Он действительно так называется, можешь не сомневаться. Лаура рассказывала мне, что много лет назад некий человек по имени Чарли торговал здесь пирожками [1] с лотка, и вот почему…

– … Парк назвали именно так, – закончила Эмма вместо него, весело улыбаясь. – Я верю тебе, Блэки. Такое название невозможно придумать.

Он усмехнулся, но ничего не сказал, и они молча пошли дальше. Эмма с интересом оглядывалась по сторонам. Они как раз проходили мимо вереницы домов, выстроившихся в ряд вдоль Таун-стрит и напомнивших ей сцену из сказки. Громадные пласты пушистого снега сползали с коньков красных крыш. Срываясь с водостоков, они вздымались вверх бесчисленными льдинками, сверкающими и переливающимися в прозрачном воздухе. Снег и лед волшебным образом преображали мирные маленькие строения в гигантские пряничные дома. Заборы, ворота и голые черные деревья, сплошь покрытые изморозью, напоминали Эмме серебряные украшения на сказочном рождественском торте. Свет керосиновых ламп и отблески пламени от каминов, вырывавшиеся из окон, струйки дыма, курившегося над трубами, были единственными признаками жизни на Таун-стрит. Дома казались уютными и гостеприимными. Эмма представила себе картинки счастливой жизни в каждом из этих домов: родителей, отдыхающих после обеда перед пылающим камином; сидящих рядом розовощеких детей, которые жуют яблоки, апельсины или орешки; царящую атмосферу всеобщей любви и благоденствия. Эмма вспомнила об отце и Фрэнке, и страшная тоска прошила все ее существо, ей больше всего сейчас захотелось оказаться вместе с ними в их маленьком домике в Фарли и так же посидеть у жарко натопленного камина.