И снова о любви

Она села рядом со мной, напротив Саммер. Ли держалась приветливо, а Саммер напыжилась как недотрога. Ли заговорила о Дэле и об открытии его клуба в новогоднюю ночь.

— Он ведь тебе сказал, да? — спросила Ли, а я кивнула и напряглась, чувствуя, как Саммер обжигает меня взглядом. — Ты, Саммер, тоже приходи… если хочешь.

Конечно же, она хотела. Возможно, потому что ей понравилась идея стать гостьей владельца манхэттенского ночного клуба — пусть даже у него и врожденный дефект, — а может, просто назло мне. В тот день по дороге домой она даже не спросила, где и когда я общалась с Дэлом. Притворилась, что ее это не интересует, отчего мне стало только хуже.

— Я пойду с Кейси, — заявила она. — Ли сказала, что можно привести с собой кого-нибудь.

Кейси — тот парень из Колумбийского университета. Светловолосый и симпатичный. Я тут же вспомнила, что мне пойти не с кем, но не расстроилась. Раньше я бы вся измучилась, почувствовала себя ущербной и непривлекательной, принялась бы переживать по поводу своих несимметричных грудей, но на этот раз я решила быть оптимисткой. Ведь на следующей неделе я приглашена к Дэлу. К тому самому, что поцеловал меня и положил руку мне на талию. Если парень делает такое, это значит, что девушка интересна ему хотя бы чуточку. Разве нет?

Однако маме ни к чему было об этом знать. Ей я объяснила, что на Новый год хочу пойти в клуб, владелец которого — двоюродный брат Ли, и это абсолютно безопасно, потому что с нами будет мать Ли, а пить я не собираюсь.

Пока я приводила свои доводы, она выпустила струю дыма и заявила, что должна встретиться «с этой самой Ли». Будто я пятилетний ребенок! Пришлось согласиться, и Ли зашла к нам в канун Рождества, чтобы обменяться подарками.

Я подарила ей свитер, а она вручила мне профессиональный набор из восьмидесяти восьми теней для век в блестящем черном футляре с зеркальцем, сказав, что Рейчел выбрала его специально для меня, поскольку он подходит к тону моей кожи.

— Ли очень хорошая девочка, — сказала мама, когда она ушла.

Мы сидели в гостиной, а папа спал наверху. Мама протянула мне тарелку с домашним сливочным печеньем.

— Можешь пойти в клуб, если обещаешь вернуться не очень поздно.

Я с облегчением вздохнула и выбрала печенюшку в форме звезды.

На следующий день к нам приехали Эвелин с Патриком и мальчишками. Переболев гриппом, сестра сбросила семь фунтов, лицо у нее осунулось, экзема почти прошла. К васильковому платью она надела подарок Патрика — кулон из восемнадцати аметистов в виде капельки на золотой цепочке. Эвелин сказала мне на ушко, что ничего лишнего в этом году они позволить себе не могли, но ей было так плохо, что Патрик решил порадовать ее чем-то особенным и расплатился за подарок кредитной картой.

Я повосхищалась кулоном и улыбнулась, когда мама радостно прошептала, что у Эвелин с Патриком, несмотря ни на что, дела налаживаются. Я сняла их на полароид: сидя на диване, Патрик сжал коленку Эвелин, а она положила голову ему на плечо. Они целовались под висящей над входом в кухню омелой, и я охотно согласилась с мамой, что они — прекрасная пара. А потом ушла ненадолго в ванную: я так ревновала, что чуть не расплакалась.

Глава 9

В канун Нового года на нижнем этаже дома Саймонов полным ходом шла вечеринка. Мы с Саммер сидели наверху, в ее комнате. Она хмуро рассматривала мой наряд — блузку из искусственного атласа, подарок к рождеству от Эвелин и Патрика.

— Тоска зеленая, Ари.

Она полезла в шкаф и стала бросать на кровать вещи, пока не нашла нечто, на ее взгляд, подходящее — черную замшевую мини-юбку и топ-бюстье.

— Не люблю критиковать, но обычно ты не отказываешься от моих советов. Просто хочу помочь.

На ней самой тоже был топ-бюстье — розовый, украшенный цветочками лаванды, на поддерживающих грудь «косточках». Я не представляла, как в таком виде выйти из дома.

— Не могу, Саммер. Это не для меня.

— Ну, возможно, и так. Да, грудь у тебя несимметричная. Но это почти незаметно.

Она снова отвернулась к шкафу, а я почувствовала, как кровь отливает у меня от лица. «Почти незаметно!» Но ведь она заметила. И Эвелин тоже. И бог знает кто еще.

Захотелось плюнуть на все и уйти, но Саммер отвлекла меня, надев мне на шею жемчужное колье.

— Вот. Модно и элегантно. Знаю, ты любишь вещи в консервативном стиле, Ари.

«Вещи в консервативном стиле». Настроение мгновенно поднялось. Мне стало еще лучше, когда она заявила, что брюки мне великоваты, а туфли слишком скучные. Я вняла ее советам — в моде моя подруга разбиралась неплохо. Итак, когда я вышла из ванной, на мне была моя блузка, ее колье, замшевая юбка и черные лакированные лодочки, которые Саммер ни разу не надевала, потому что они ей были велики.

Мы пробрались через толпу гостей на кухню.

— Уже уходите? — спросила Тина, не отходя от духовки.

В доме изумительно вкусно пахло, а Тина выглядела уставшей.

— За нами приехали, — ответила Саммер. — Вернусь не слишком поздно.

Тина поджала губы и повернулась к столу. Сняв вощеную бумагу с уставленного фаршированными яйцами противня, она покачала головой:

— Хорошо, Саммер, сегодня я тебя отпускаю. Но в следующий раз, когда у нас в доме будут гости или клиенты закажут банкет, я надеюсь на твою помощь.

— Необязательно столько пахать, — сказала Саммер. — Папа зарабатывает кучу денег.

Тина ровным кружком выкладывала яйца на блюдо.

— Деньги тут ни при чем… У меня бизнес, и я за него отвечаю. Репутация, если ты понимаешь, о чем я…

Они продолжали перебранку, пока на кухне не появился Джеф: гости желали знать, куда подевалась Тина. Та сказала, что будет через минуту, и оставила Саммер в покое.

В машине мы уселись на заднее сиденье, Саммер вручила водителю листок с адресом ее парня. Когда Кейси присоединился к нам, мне пришлось пересесть вперед, но это к лучшему — в зеркальце пудреницы я увидела, что они тут же принялись целоваться и тискать друг друга. Саммер отбросила его руку, только когда он потянулся к ее груди.

— Не сейчас, — прошептала она. — Нахал!

Нахал? Такого она о нем не рассказывала… Однако долго размышлять об этом мне не пришлось: вскоре мы прибыли на Западную Двадцать третью улицу.

Перед клубом Дэла собралось много машин и людей, так что водитель высадил нас довольно далеко. Саммер шла между мной и Кейси и приговаривала: «Потрясающе! Потрясающе!», а ее волосы ветром сдувало мне в лицо. Саммер была права: вид и в самом деле ошеломлял. В окнах двух нижних этажей вспыхивали огни, а на улице стояла длиннющая очередь. Обогнув ее, мы поймали на себе завистливые взгляды людей, оставшихся за барьером из бархатного каната.

Вход был устроен не через переднюю дверь, которой мы с Ли воспользовались в прошлый раз, а сбоку. Мы дожидались Ли, чтобы она провела нас мимо грозного бритоголового вышибалы.

— Как называется клуб? — спросила Саммер.

— «Cielo». — Неожиданно рядом со мной возникла Ли. — По-испански значит «небо».

Название подходило как нельзя лучше. Перед тем как появилась Ли, я рассматривала остроконечную крышу здания, думая о том, что она едва не достает до луны. Интересно, видны ли в ясную ночь звезды через стеклянную крышу в мансарде Дэла?

Ли что-то сказала охраннику, тот отступил в сторону и пропустил нас. Музыка играла так громко, что мои барабанные перепонки, казалось, вот-вот лопнут: ударные, синтезатор и голос певца с британским акцентом. В дымном воздухе пульсировали голубые и желтые огни, парни и девушки, подняв руки, отрывались на танцполе. Хорошо, что перед выходом из дома я догадалась проглотить таблетку от мигрени: от света и шума моя голова раскололась бы от боли.

Мы с Саммер и Кейси пробрались через толпу вслед за Ли к барной стойке в форме полумесяца. Возле нее на высоких стульях, покрытых искусственными шкурами зебры, сидели люди. В баре горели свечи, на стене висело зеркало, три бармена разливали по бокалам «Столичную» и «Джонни Уокер».