Нет более слепых (ЛП)

– Какая разница? – ухмыльнулась Тэйлор. Она не собиралась рассказывать девушке о ее отношениях с Тори.

В этот момент раздался плач ребенка.

– У вас еще и ребенок есть. Какая же ты стерва! – Тэйлор только посмеялась над злящейся женщиной. Она совсем не жалела, что ее удовольствие так быстро оборвалось.

Тэйлор провожала блондинку до двери, когда та столкнулась с Тори.

– Мне очень жаль, – сказала она Тори. Юная писательница только смотрела на нее, открыв рот.

– Я не знала. В смысле, я не развлекаюсь с несвободными женщинами, – продолжала девушка, развлекая Тэйлор и приводя Тори во все большее замешательство.

Женщина удивленно посмотрела на веселое лицо Тэйлор и вышла, хлопнув дверью.

Тори только покачала головой и прошла мимо Тэйлор в детскую. Она расстегнула пуговицы на блузке, взяла ребенка на руки и села в кресло-качалку, которое ей подарила Тэйлор, когда они с малышкой вернулись из роддома. Она прижала голодного ребенка к груди и нежно погладила ее по щечке. У нее никогда не возникало возражений, что Тэйлор наблюдает, как Тори кормит ребенка грудью. Просто это стало еще одним моментом, который они разделили. Тэйлор все равно не смогла бы отвернуться, даже если бы захотела. Зрелище того, с какой силой и одновременно непринужденностью, с которой ее маленькая подруга поднимала тяжелую девочку, сочетающуюся с нежностью, с которой она кормила ребенка, легко держа его на руках, давали Тэйлор уверенность, что когда-нибудь она воплотит это в творчестве. Сейчас же темноволосая художница могла только наблюдать, как сильны узы, связывающие мать и дочь, узы, которые не смогут нарушить ни время, ни обстоятельства. Это зрелище всегда вызывало в художнице умиротворенность и ревность в одно и то же время. Она была поражена, что женщина, сидящая перед ней, могла выглядеть так по-матерински и одновременно так чувственно.

– Тебе нужно было объяснить ей все, – нарушил тишину голос Тори.

Тэйлор пожала плечами.

– Ты хоть помнишь ее имя? – спросила грустно Тори, пытаясь скрыть дрожь в голосе покашливанием. Ей разбивала сердце мысль о том, что женщина, которую она так сильно любила, не находила ее привлекательной в ЭТОМ смысле.

Спокойствие Тэйлор начало испаряться и она чувствовала себя полным дерьмом, из-за того, что притащила другую женщину в дом, где она жила с Тори и малышкой.

– Прости, Тори, я не думала, что ты так скоро вернешься… этого больше не повторится, – извинилась Тэйлор.

Тори злилась на себя за то, что влезла в личную жизнь подруги. Она не имела никаких прав на сердце Тэйлор и не должна была мешать ей наслаждаться компанией той девушки.

– Ты можешь делать здесь все, что захочешь. Это твой дом, Тэйлор, – сказала Тори резче, чем ей хотелось.

Тэйлор посмотрела с болью во взгляде.

– Не говори так, коротышка. Этот дом принадлежит тебе и Джессике тоже. Мы же семья, забыла?

– Прости, я не хотела так сказать. Я просто не хочу, чтобы ты отказывала себе в личной жизни из-за нас двоих, – глаза Тори наполнились слезами.

Тэйлор опустилась на колени перед сидящей женщиной и смотрела на спящую девочку, уткнувшуюся носом в маленькую грудь Тори. Она протянула руку и нежно погладила стройными пальцами пушистую головку ребенка.

– Но вы и есть моя жизнь, – мягко произнесла Тэйлор.

Тори грустно улыбнулась на признание Тэйлор. Она бы хотела, чтобы они были настоящей семьей, но незаинтересованность Тэйлор в ней как в любовнице не была единственной преградой на их пути. Тори попробовала поддержать ребенка одной рукой, чтобы застегнуть лифчик.

– Давай я ее подержу, – встала Тэйлор, протягивая руки.

– Нет, я сама, – сказала Тори и прошла мимо подруги к детской кроватке.

– Теперь мне даже не позволено взять ее. Я думала, ты приняла мое извинение, – грустно произнесла Тэйлор.

– Ты что-то приняла, ведь так? – Тори посмотрела на лицо подруги.

– Я же завязала, – ответила Тэйлор с кривой усмешкой.

Тори не двигалась и смотрела в голубые глаза подруги.

– Да, – призналась Тэйлор, виновато опуская глаза. Только Тори могла пробудить в ней чувство вины.

– Я не хочу, чтобы ты брала на руки Джессику, когда ты в таком состоянии, – сказала Тори

– Я никогда не причиню ей боль, – сказала Тэйлор дрожащим голосом.

– Я знаю, длинная. Я также знаю, что иногда ты плохо держишься на ногах, например, как сейчас. Если что-то случится с Джессикой, ты себе этого никогда не простишь, а я буду винить себя за то, что не смогла этого предотвратить, – ответила Тори.

Глаза Тэйлор сверкнули, она развернулась и вышла из комнаты.

Тэйлор чувствовала, как падает в глазах подруги, и казнила себя за это. Она тяжело опустилась на пол, проклиная себя за то, что без наркотиков может чувствовать только гнев и больше ничего. Она открыла верхний ящик комода и вытащила из-под одежды деревянную коробку. Она раньше никогда не принимала ничего в доме, но если Тори думает, что она наркоманка, то ей нечего терять.

Тори мгновенно почуяла запах анаши. Она подошла к комнате Тэйлор и открыла дверь. Тэйлор сидела на полу, прислоняясь к кровати, и с закрытыми глазами медленно затягивалась сигаретой.

– Ты все еще хочешь поделиться? – спросила Тори входя в комнату.

– Что…? – Тэйлор с трудом сфокусировалась на ее лице.

– Ну, если это так хорошо, то, должно быть, я много пропускаю, – сказала Тори, протягивая руку к сигарете.

Тэйлор отдернула руку с сигаретой.

– Нет, – сказала она, шок все еще отражался на ее лице.

– Почему нет? – спросила Тори, пытаясь дотянуться до руки Тэйлор.

– Я сказала нет, не делай этого! – прошипела Тэйлор.

– По крайней мере, дай мне попробовать. Ведь тебе же это нравится.

– Мне это не нравится, – проговорила Тэйлор, уничтожая сигарету в пепельнице и убирая ее подальше. – Я просто не знаю, как остановиться, – тихо сказала она, и слеза скатилась по ее щеке.

Тори обняла широкие плечи подруги и притянула ее в свои объятия.

– О, длинная, почему ты не попросила меня о помощи? – Тори почувствовала, что тоже плачет.

– Так не должно быть. Я не могу просить о помощи. Я должна заботиться о тебе и о Джессике. Вот как должно быть, – ответила Тэйлор, пытаясь унять эмоции.

– О, милая, так не должно быть. Мы друзья, забыла? Мы все делим пополам.

Это ласковое обращение, которым она обычно называла Тори, сломало стены вокруг сердца Тэйлор, и она начала плакать всерьез. Несколько секунд Тэйлор плакала в руках у Тори, боясь упустить мгновение, когда девушка так нежно сжимала ее в объятиях.

– Я знаю людей, которые могут помочь, но ты должна сама захотеть этого, длинная. Это будет не просто, но ты не должна сдаваться. Будут дни, когда тебе захочется все бросить, но ты должна выдержать. Я буду рядом. Я и Джес – мы будем всегда с тобой и поддержим, если тебе будет плохо.

– Коротышка? – тихо спросила Тэйлор.

– Да?

Лучшего момента нельзя было представить. Тэйлор так много хотела спросить у Тори, но гордость не позволяла ей.

– Нет, ничего.

– Хочешь я останусь с тобой сегодня ночью? – Тори знала, что Тэйлор хочет.

Тэйлор только кивнула, боясь, что звук собственного голоса и руки Тори, обнимающие ее, опять заставят ее плакать.

Через несколько мгновений они переоделись и готовились ко сну. Тори проверила последний раз Джессику. Джессика беспокойно спала и Тори нежно поглаживала ее, чтобы расслабить мышцы девочки. Тэйлор остановилась в дверях, облокотясь на косяк, и наблюдала за молодой мамой.

– Возьми, – сказала Тори, предлагая Тэйлор взять малышку на руки. – Может быть, она успокоится с тобой.

Тэйлор взяла малышку сильными руками и зашептала ей на ушко нежные слова. Наконец, ребенок успокоился, и Тэйлор уложила ее в кроватку еще раз.

– Спасибо, – Тэйлор заглянула в улыбающиеся зеленые глаза.

– Пойдем, пора спать, – сказала Тори.

Они обе испытывали неудобство, ложась вместе в ту же самую кровать. Тори первая сломала лед, пригласив подругу в свои сильные объятия. Тэйлор удивленно подняла бровь и тут же почувствовала как пальцы Тэйлор легли ей на лоб скользнув под смоляную челку, расслабляя мышцы. От нежного контакта женщины на удивление быстро успокоились. Тэйлор закрыла глаза и наслаждалась прикосновением. Она знала, что это была не ночь любовниц, а ночь лучших подруг.