Эрик Вулф в засаде

- Послушайте, леди, вы, кажется, говорите об известном женоненавистнике?

- Перестань, Эрик! - В голосе Мэдди прозвучало легкое раздражение. - Откуда столько цинизма? Кэмерон вовсе не ненавидит женщин, и ты это знаешь.

- Разве? Тогда он меня дурачит, - сухо ответил Эрик. - И если я циничен, у меня есть на то причины.

- Может, тебе перейти в другой отдел полиции? - мягко спросила Мэдди.

- Пока нет, мама. - Эрик вспомнил о грузовике, доставившем мебель соседям в воскресенье вечером. - Но, может быть, очень скоро, - продолжил он и теперь вспомнил о другой своей соседке - нежно любимой красавице блондинке.

- Хорошо бы, сынок. - Эрик услышал вздох Мэдди. - Я понимаю, что любая работа в полиции опасна, но с наркотиками особенно...

- Мне нужно идти, мама, - мягко, но твердо прервал ее Эрик.

- Прости, - тихо сказала Мэдди. - Я сама не терплю женского брюзжания, но я все-таки мать.

- И самая лучшая, - заверил ее Эрик. - Мне действительно надо идти, мама. Я к тебе скоро наведаюсь.

- Только дай мне заранее знать, чтобы я испекла лимонный пирог с безе.

- Договорились, - ответил Эрик и подумал, что скоро лимонный пирог полезет у него из ушей. - Будь здорова, мама. Я люблю тебя.

Я люблю тебя. Эти слова преследовали Эрика все утро. Он, без сомнения, любил мать и троих своих братьев, но слова эти, подобно хамелеону, теперь меняли оттенок, подразумевая совсем иную любовь.

Тина. Это имя не шло у него из головы. Тина. Ее медовые волосы, мягкий взгляд карих глаз и соблазнительно сладкие губы. Тина. Ее чувство юмора, гортанный смех и старомодный, но милый музыкальный вкус. Тина... ее теплое тело и горячие поцелуи. При одной мысли о ней Эрика бросало в жар, он чувствовал себя одновременно слабым и сильным, собственником и защитником, нежным и страстным.

Неужели это любовь?

Честно говоря, Эрик не знал ответа на этот вопрос, так как никогда прежде не был влюблен. Бывало, он сильно увлекался, но никогда и представить себя влюбленным не мог... разве только в ту голубоглазую, с черными как смоль волосами озорницу, которая сидела за соседней партой, когда он учился в четвертом классе.

Спускаясь в лифте в вестибюль, чтобы забрать корреспонденцию, Эрик спрашивал себя: неужели это теплое, удивительное и в то же время неуловимое, смутное чувство, которое он испытывал, думая о Тине, и есть любовь?

Поднимаясь к себе в квартиру, он продолжал размышлять и в конце концов решил, что ответа он просто не знает.

Просмотрев почту, которая в основном состояла из счетов, Эрик выписал несколько срочных чеков, пока отложив дальнейшие размышления о любви. Но, когда он приклеивал марку на последний конверт, вопросы снова одолели его.

Влюблен ли он в Тину и возможно ли это?

Обычно Эрик не склонен был копаться в своих чувствах. Но если он не займется сейчас анализом, как всегда поступал, расследуя преступления, как тогда он придет к разумному выводу?

Эрик взглянул на часы: почти половина одиннадцатого. Окей, он дает себе час на размышления, но затем ему нужно уйти, так как у Тины сегодня выходной и он хочет доставить себе удовольствие и позавтракать с ней. Удовольствие не только от ленча, но и от нее самой. От этой мысли у него по телу разлилось тепло.

Но была еще одна загадка, которую он должен попытаться разгадать. Несмотря на их неистовые ласки прошлой ночью, Эрик и сейчас продолжал ощущать горячую и ненасытную страсть к Тине.

Сосредоточенно наморщив лоб, он пошел в спальню и приготовил костюм, рубашку, галстук, ботинки, которые собирался надеть к обеду. Он складывал вещи в сумку, когда ему пришла в голову еще одна странная мысль.

Эрик признал, что Тина не только внушает ему неодолимое физическое влечение, но и нравится как личность, хотя он до сих пор не имеет точного доказательства ее неучастия в деле с наркотиками.

Что же ему делать?

Перекинув сумку с вещами через плечо, Эрик вышел из квартиры и, пока шел по коридору к лифту, решил, что может попасть в беду из-за своего неуравновешенного состояния.

Сердце у него упало, и вовсе не потому, что лифт быстро спускался вниз. Это было словно каким-то предупреждением. После стольких лет свободной и не обремененной никакими проблемами жизни зачем ему понадобилось влюбиться? И в кого? В подозреваемую.

Этим утром тот же вопрос внезапно встал и перед Тиной. Она меняла постельное белье и вспоминала их с Эриком восхитительные эротические игры.

Влюблена ли она?

Резко тряхнув головой, как бы отбрасывая эту нелепую мысль, Тина собрала белье и отнесла узел к стиральной машине.

Но нелегко было отделаться от такого, казалось бы, простого вопроса. В течение всего дня в самое неподходящее время он коварно возникал вновь и вновь, настойчиво требуя ответа.

Влюблена? В этот момент Тина пылесосила в спальне ковер.

Влюблена? - кто-то шептал ей в ухо, когда она убиралась в ванной.

Влюблена? Она ставила на место диван в гостиной и снова задавала себе этот вопрос.

Любовь! В суматохе домашних дел это слово, точно колокол, звенело у нее в мозгу.

Она застыла в нерешительности на кухне, пытаясь понять, чего ей хочется съесть на ленч: суп или бутерброды.

Больше сопротивляться этой назойливой мысли Тина не могла и сдалась: надо решить вопрос, любовь ли это ее восторженное состояние.

Неужели ее угораздило влюбиться? От этой догадки Тина буквально свалилась в кресло. Ведь она едва его знает. Тина поежилась - ей стало неловко от сознания того, что она по своей воле занималась любовью с мужчиной, о котором ей почти ничего не известно.

Она даже не знает, где он работает. Он сказал, что он в отпуске, но ни разу не уточнил, какая у него профессия. Он мог быть кем угодно: главой корпорации или вором-домушником. Предположив - такое, Тина нахмурилась и почувствовала себя очень неуютно.

Разве грабители берут отпуск? Однако не-приятное чувство только усилилось, и Тина решила при первой же возможности обязательно спросить Эрика, чем он занимается. Затем она строго приказала себе все как следует обдумать и решить главное: влюблена она или нет.

Вздохнув, Тина занялась самоанализом. Однажды она уже была влюблена, но то, что она испытывала сейчас, не шло ни в какое сравнение с ее чувствами к Глену Реберу... по крайней мере с тем, что она испытала в первую брачную ночь.

От этого воспоминания Тину передернуло.

Хотя между двумя мужчинами и существовало некоторое сходство, оно было очень незначительно и чисто внешнее. Оба были привлекательны, но Эрик - гораздо красивее, оба обаятельны, оба обращали на себя внимание, на этом сходство кончалось. На собственном опыте Тина убедилась, что Глен был ограниченным, неверным и зачастую даже умышленно жестоким. Чутье подсказывало ей, что Эрик обладал прямо противоположными качествами: он был серьезный, надежный и нежный.

К тому же потрясающий любовник, шепнул ей внутренний голос.

Разумеется, она могла сравнивать Эрика только со своим бывшим мужем. Кто станет с этим спорить? Но чтобы судить о достоинствах двух мужчин, не надо быть специалистом по ракетной технике.

Глен Ребер был эгоистом и в любви, требовательным и ничего не дающим взамен, а когда его желания не удовлетворялись, даже склонным к садизму.

Поведение Эрика представляло собой резкий контраст. От него исходила сильнейшая эротическая притягательность, он умел быть не только безудержно страстным, но и нежным, искренне желая дарить наслаждение, а не только получать его.

Поразмыслив, Тина поняла, что сравнивать их нельзя. Обаяние Глена - это фальшивая маска, которую он надевал и снимал, когда считал нужным.

Что же касается Эрика, то в глубине души Тина ничуть не сомневалась, что его обаяние, его юмор и заботливость не были наигранными, а являлись его сутью. Она полностью доверяла ему.

И, осознав вдруг, насколько она доверяет Эрику, Тина получила ответ на свой вопрос: да, она влюблена в Эрика Вулфа.