Проси, что хочешь: сейчас и всегда (ЛП)

- Мама и ее женихи.

Это меня удивляет. Но, разве Соня не замужем за отцом Марты?

Когда мое любопытство уже готово вырваться наружу, Марта отпивает кока-колу и поясняет:

- Они с отцом развелись, когда мне было восемь. И хотя я обожаю отца, я сознаю, что он зануда. Мама настолько полна энергии, что должна вести другую жизнь.

Я киваю, как китайский болванчик, и она, развеселившись, продолжает шепотом:

- Посмотри на нее, когда она разговаривает по телефону с одним из своих женихов, она ведет себя, как будто ей пятнадцать.

Я сосредоточенно смотрю на Соню и понимаю, что Марта права. В этот момент Соня захлопывает мобильник и подпрыгивает от радости. Затем она открывает стеклянную дверь и, войдя и увидев, что мы одни, сообщает нам, снимая пальто:

- Девочки, меня только что пригласили поехать в Швейцарию. Я сказала «да» и завтра уезжаю.

Ее пылкость заставляет меня улыбаться.

- С кем, мама? – спрашивает Марта.

Соня садится с нами и по секрету взволнованно шепчет:

- С красавчиком Тревором Джервером.

- С Тревором Джервером? – возбужденно машет руками Марта, и Соня подтверждает свои слова.

- Ага, дочка!

- Ну ты даешь, мама! Тревор же просто неотразим.

Взбив себе волосы, Соня объясняет:

- Девочка моя, я уже тебе говорила, что этот мужчина обращает больше внимания на мои ноги, чем на то, что мы делаем на занятиях. Кроме того, в тот день, когда я прыгнула с ним с парашютом, я заметила, что…

- Ты прыгала с парашютом? – спрашиваю я, от удивления открыв рот.

Мать и дочь жестами приказывают мне замолчать, и, наконец, Марта сообщает:

- Ни слова об этом брату, или он нам устроит, понятно?

Я с потрясенно киваю головой. Это опасный вид спорта, и не думаю, что Эрику он сильно нравится.

- Если мой сын узнает, что мы обе ходим на эти курсы, он этого не перенесет, - сообщает мне Соня. – После того несчастного случая, который произошел с моей бедной Ханной, он очень серьезно относится к безопасности.

- Знаю, знаю. Я занимаюсь мотокроссом, и в тот день, когда он увидел меня на мотоцикле, он почти…

- Ты занимаешься мотокроссом? – удивленно спрашивает Марта.

Я киваю головой, и Марта хлопает в ладоши.

- Уууух! – вмешивается Соня, - Но ведь моя дочь тоже им занималась вместе со своим кузеном Юргеном. И мой сын не вышел из себя от злости, узнав об этом?

- Вышел, - с улыбкой отвечаю я. – Но я ему ясно дала понять, что мотокросс – это часть моей жизни, и он ничего не сможет с этим поделать.

Марта со своей матерью улыбаются.

- У меня в гараже все еще стоит мотоцикл Ханны, - говорит Соня. – Можешь забрать его, когда хочешь. По крайней мере, ты будешь им пользоваться.

- Мама! – возражает Марта. – Ты хочешь обидеть Эрика?

Соня вздыхает, потом качает головой и, глядя на дочь, отвечает:

- Эрика обижает один его вид, родная.

- Ты права, - усмехается Марта.

- И хотя он настаивает, чтобы мы жили в каком-то стеклянном шаре, чтобы с нами ничего не случилось, - продолжает Соня, - мой сын должен понять, что жизнь дается нам для того, чтобы наслаждаться ею, и что, катаешься ли ты на мотоцикле или прыгаешь с парашютом, это не значит, что с тобой обязательно произойдет что-нибудь плохое. И если бы Ханна была жива, она бы жила именно так. Поэтому, родная, - настаивает она, глядя на меня, - если тебе хочется, бери мотоцикл. Он твой.

- Спасибо. Буду иметь в виду, - радостно улыбаюсь я.

Наконец, мы все втроем смеемся. Ясно, что Эрику с нами никогда не будет никакого покоя.

За разговором я узнаю, что упомянутый Тревор – хозяин парашютной школы в окрестностях Мюнхена. Я мысленно делаю для себя заметку. Мне бы хотелось пройти курс обучения свободному падению. Но внезапно, пока я слушаю, как они обсуждают Сонино путешествие в Швейцарию, я понимаю, что через два дня Новый год! И, не удержавшись, я спрашиваю:

- Ты вернешься к Новому году?

Они обе смотрят на меня, и Соня отвечает:

- Нет, солнышко. Я проведу его в Швейцарии с Тревором.

- А Эрик и Флин будут праздновать его вдвоем? – требую я ответа, удивляясь такому положению дел.

Они это подтверждают.

- Да, - объясняет Марта. – У меня свои планы, у мамы тоже.

Должно быть, у меня все написано на лице, потому что Соня, чувствует себя обязанной прояснить ситуацию.

- С тех пор, как умерла Ханна, эта ночь стала для всех особенной, и главным образом, для меня. Эрик это понимает, и поэтому остается с Флином.

И быстро меняя тему, она говорит шепотом:

- О, Марта! Что мне взять с собой в Швейцарию?

Я довольно долго слушаю их разговор, думая при этом о том, что моему папе никогда даже в голову бы не пришло оставить ни меня, ни сестру, ни племянницу в одиночестве в такую необыкновенную ночь. Одна из острот Марты заставляет меня рассмеяться, но наша беседа обрывается, когда в столовой появляется Эрик за руку с малышом.

Он, конечно, не дурак, и с подозрением смотрит на нас троих. Ему ясно, что мы говорили о чем-то, что хотели бы от него утаить, и Марта, стараясь отвлечь его, встает со своего места и подходит, чтобы поздороваться, а Соня в этот же самый момент смотрит на меня и шепчет:

- Ни слова о том, что мы тут говорили, моему вечно обиженному сыну. Храни наш секрет, хорошо, солнышко?

Я едва заметным движением показываю, что согласна, наблюдая в это время за тем, как Эрик улыбается чему-то, только что сказанному Флином.

Двадцать минут спустя мы впятером собираемся за столом, чтобы насладиться изобильной немецкой кухней. Все просто превосходно.

В половине четвертого вся наша компания располагается в гостиной и ведет непринужденную беседу, когда я вижу, как Эрик смотрит на часы, встает, подходит ко мне и наклоняясь, говорит, пристально глядя на меня своими потрясающими голубыми глазами.

- Любимая, через час мне надо быть в спортивном центре в Оберферинге. Я не знаю, нравится ли тебе баскетбол, но был бы очень рад, если бы ты поехала со мной посмотреть игру.

Его голос, его близость и то, как он сказал «любимая» заставляют тысячи бабочек вспорхнуть у меня в желудке. Я очень хочу поцеловать его. Я страстно желаю, чтобы он поцеловал меня. Но это не самое подходящее место, чтобы выпускать на волю всю сдерживаемую страсть. Эрик без слов знает, что я ощущаю. Он это чувствует. Наконец, я радостно соглашаюсь, и он улыбается.

- Я тоже хочу пойти, - слышу я голос Флина.

Эрик отводит взгляд. Момент испорчен, он переводит все свое внимание на ребенка.

- Конечно. Надевай пальто.

Глава 10

Пятнадцать минут спустя на «Мицубиси» Эрика мы втроем направляемся в спортивный центр Оберферинга. Как только мы подъезжаем и Эрик глушит двигатель, Флин пулей выскакивает из машины и исчезает. Я встревоженно смотрю на Эрика, но он, подхватывая свою спортивную сумку, говорит:

- Не волнуйся. Флин все тут знает, как свои пять пальцев.

Немного успокоившись, я по дороге спрашиваю у Эрика:

- Ты понимаешь, как твой племянник смотрит на меня?

- А ты помнишь, как на меня поначалу смотрела твоя племянница? – отвечает Эрик.

Воспоминание об этом заставляет меня улыбнуться, и он добавляет:

- Флин – ребенок. Тебе всего лишь нужно завоевать его доверие, как я завоевал доверие Лус.

- Ладно, ты прав. Хотя, не знаю почему, мне кажется, что племянник, как и его дядя, твердый орешек.

Эрик хохочет. Он останавливается, смотрит на меня, подходит, наклоняется так, чтобы смотреть мне прямо в глаза, и тихо говорит:

- Если бы не наказание, в этот самый момент я бы тебя поцеловал. Я бы накрыл твой рот своим и с подлинным наслаждение поглощал бы твои губы. Потом я бы бросил тебя в машину, сорвал с тебя одежду и с истинным поклонением занялся бы с тобой любовью. Но, к своему огорчению, я наказан, и не могу сделать ничего из того, что желал бы.