Девушка моего шефа

— Папочка, Алвес собирается пригласить меня к себе в гости. Он живет в Пальма-де-Мальорка. Ты, надеюсь, не будешь против?

— Мы посоветуемся с дедушкой Максом. Я постараюсь убедить его отпустить тебя в гости к Алвесу.

Я видел, что Полина крепко стиснула кулаки.

— Вы говорите по-испански? — неожиданно поинтересовался у меня Алвес.

— Да. Но моя дочка не говорит.

— Это к лучшему. — Он покосился на притихшую вдруг Полину. — Понимаю, это не мое дело, но… Словом, у нас в Испании несколько иные нравы, чем у вас в Англии. Понимаете, у нас католическая страна. Мне неловко сказать ей, но со мной летят друзья, и они могут рассказать моим родителям, что девушка положила мне на колени ноги.

— Что он сказал? Переведи, — потребовала Полина.

— Он просил у меня разрешения посадить тебя к себе на колени.

— Мог бы сказать это по-английски. Ты разрешишь, папочка?

Я пожал плечами и направился в туалет. Когда я вышел оттуда, кресла в заднем ряду были пустые.

Я не знаю, где сидела Полина остаток пути, — в самолете было много свободных мест. Мы встретились уже во Франкфурте, возле трапа.

— Ненавижу, — прошептала она, глядя куда-то мимо меня. — Старый безработный клоун.

— Ошибаешься. Мне дали работу переводчика в цирке.

Она скривилась от злости и бросилась к автобусу. Те два часа, что были между нашими самолетами, Полина ходила по магазинам, обрастая полиэтиленовыми сумками. Я сидел в баре и пил джин с тоником. Пока наконец не понял, что готов к этому звонку.

— Кто там еще? — услышал я раздраженный голос Льва.

— Какой-то господин Сори, [2] — пролепетала секретарша. — Из Франкфурта-на-Майне. Говорит по-русски.

— Да, — ухнуло в моем ухе.

Пришлось призвать на помощь всю мою храбрость, чтобы произнести простое «здравствуй». На мою спину обрушился настоящий водопад пота.

— Здравствуй, — как ни в чем не бывало ответил он. — Какая у вас погода?

— Пасмурно и идет дождь.

Он довольно рассмеялся.

— А у нас солнце и ни облачка. Вы прилетаете «Люфтганзой»?

— Да. В одиннадцать вечера.

— Вещей много?

— Порядком.

— Я пришлю Костю.

— Спасибо. Послушай…

— У меня через пять минут конференция. Нужно еще кое-что просмотреть.

— Да, но…

— Костя отвезет ее домой. По пути забросит тебя. До свидания.

— Она говорит, ты пил не просыхая.

Я пожал плечами и отвернулся.

Лев сидел за рулем. За окнами желтели подмосковные березы. В машине пахло грибным лесом и сыростью.

— Ты раньше не был алкашом. Может, девчонка врет?

Он даже не взглянул в мою сторону.

— Она говорит правду.

— Не знал, что ты скиснешь от любовных неудач.

— Все сложилось слишком удачно, и я пил от скуки.

Я вздохнул. Меня тошнило от собственного юмора.

— Я был прав, когда хотел тебя женить.

— Выходит, что да.

— Она говорит, ты первый начал ей изменять. Если честно, я в это не верю.

— Это тоже правда.

— Что, там были свеженькие девчонки?

Лев слегка оживился.

— Там были старые потаскушки, лесбиянки и гомики.

— Так я тебе и поверил — вы были на одном из самых фешенебельных курортов.

— Мне все равно.

Наконец Лев удостоил меня взглядом. Я поежился.

— Не нравится мне твое настроение. Собственно говоря, что случилось?

— Ничего особенного. Если не считать того, что я увел у шефа подружку и стал ее сутенером.

Лев смеялся долго и, как мне показалось, от души.

— А что — тоже профессия. Говорят же, что деньги не пахнут.

— Они воняют.

— Не преувеличивай, старина.

Он не называл меня «стариной» со времен Афгана. Это явно означало перемену в наших отношениях. Вот только в какую сторону?..

— Я наверное должен попросить у тебя прощения, — сказал я, не отрывая взгляда от мокрого асфальта впереди.

— Допустим.

— Прости меня, Лев.

— Прощаю. Надеюсь, это послужило тебе хорошим уроком.

Он произнес это тоном проповедника. Я невольно усмехнулся.

— Думаешь, у меня есть шанс исправиться?

— Я в этом уверен. — На какую-то долю секунды он положил ладонь мне на плечо. — Ты мне еще потребуешься.

— Когда?

— Очень скоро. Наверное, ты слышал, что я начинаю избирательную кампанию.

— Поздравляю.

— Пока не с чем. Но я твердо надеюсь на успех.

Он остановился возле светофора. Я увидел в зеркальце дальнего обзора светлую «волгу», которая стала сбавлять скорость еще метров за сто пятьдесят до перекрестка. Когда она приблизилась, я разглядел две знакомые физиономии. С теми типами мне бы не хотелось встречаться даже в присутствии целого отделения милиции.

— Кто-нибудь знает про меня и Полину?

— Такое не скроешь. Тем более ты вел себя, как слон в антикварной лавке.

Лев явно остался доволен своей остротой — он рванул с места так, что у меня чуть не оторвалась голова.

— Я попал в немилость?

Я невольно оглянулся назад. Лев перехватил мой взгляд.

— Эти амбалы будут стеречь меня во время предвыборной кампании. У меня, как ты знаешь, есть враги.

— А я?

— Для тебя есть более подходящее место.

— Неужели? А я думал, мое место теперь на свалке.

— Туда успеешь. Все там будем, — философски заметил Лев.

— Слушаюсь.

Я распрямил плечи и сделал глубокий вдох.

— Так оно лучше. Тебе еще рано участвовать в собственной похоронной процессии.

— Наверняка считаешь меня неблагодарной свиньей.

— Свиньи не бывают благодарными. — Он подмигнул мне примирительно. — Это я ради красного словца.

— Понимаю. Но я… В общем, мне показалось, будто я ждал эту девчонку всю жизнь. Похоже, я ошибся.

— Ты избрал неверную тактику.

— А как бы на моем месте поступил ты?

Лев не мигая смотрел на дорогу. Похоже, он усиленно соображал.

— Во-первых, я никогда не окажусь на твоем месте. Во-вторых, не в моих привычках рисковать будущим ради сопливой девчонки. Даже если у нее такая роскошная…

Он грязно выругался.

— И все-таки?

— Я бы во всем признался шефу. И попросил бы у него совета.

Я присвистнул. И тут же больно прикусил губу.

Он покосился на меня не совсем дружелюбно.

— Помнишь Лельку Брынцалову?

Еще бы мне ее не помнить. Я обхаживал ее целый семестр. Она уже была готова лечь в мою постель, когда Лев увел ее что называется у меня из-под носа.

— До сих пор не могу понять, почему вы расстались.

— На нее положил глаз Витька Харченко. Разве ты про это не знал?

Витька был комсоргом нашего факультета. С Витькой считались даже преподаватели.

— Не знал. Если бы и знал, все равно бы не понял тебя.

— Этим мы друг от друга и отличаемся. Советую подумать над этим самым серьезным образом.

— Мы едем в «Лесную розу»? — вдруг осенило меня.

Лев даже не удосужился кивнуть.

— Она там?

На этот раз он все-таки кивнул.

— Да. Она нас ждет.

— Меня тоже?

— А почему бы и нет?

Лев глянул на меня с удивлением и укоризненно.

— Но… Собственно говоря, я был уверен, что между нами все кончено.

— Ты ошибся — все только начинается. Кстати, как здоровье твоей матери?

— В порядке. Уже передвигается по квартире.

В мое отсутствие мать сломала ногу.

— Надеюсь, через месяц ей снимут гипс.

— Да. А почему ты вдруг о ней вспомнил?

— Потому что каждая мать должна присутствовать на свадьбе собственного сына. Моя мать ради такого дела даже отложила отдых в Испании.

— Хочешь сказать, что собираешься меня женить? На Полине что ли?

— Наконец дошло. — Он рассмеялся и похлопал меня по спине. — Здорово я придумал, а?

— Она не согласится. Она ненавидит меня.

— Ошибаешься. Она хлопала в ладоши, когда я сказал ей об этом.

— Ты не Лев, а настоящий удав.

— Ну, ну, это уж слишком.

— Ты считаешь нас куклами или оловянными солдатиками.