«Молчи» (СИ)

— Ты хочешь, — сжимает мое плечо. Я громко вдыхаю, не в силах отвернуть головы. Дилан еле заметно кивает, повторяя низким голосом:

— Хочешь, — его челюсть напрягается, а пальцы сильнее сжимают шею. — И я хочу.

Молча смотрим друг на друга. О’Брайен перемещает ладонь мне на затылок, нажимая. Давит на себя, а сам наклоняется ко мне.

И я моментально становлюсь никем. Когда он целует меня. Когда губами мнет мои губы, наклонив голову в сторону, чтобы углубить поцелуй. Глубже. Жарче. Требовательнее. Нет былого расстояния между нами. Одна моя ладонь продолжает лежать на его груди, другая поднимается к его шее. Думать все тяжелее. Осознавать тяжелее. Помнить о его болезни труднее. Быстро дышу через нос, чувствуя, как его вторая рука скользит мне по спине, обхватывая, чтобы сильнее прижать к груди. Не могу остановиться. Отвечаю на его поцелуй, не понимая, каким образом он становится таким активным. Взрыв. Эмоциональный. Пальцами цепляюсь за его кофту, приподнимаясь на носки, когда парень тянет меня наверх, пальцами той руки, которой придерживает затылок, зарывается в волосы. Так же сбито дышит.

Секундно отрывается от моих губ:

— Черт, — быстро шепчет, проглатывая половину букв, и поворачивает голову на другой бок, меняя положение рук. Целует.

Внутри меня. Все это внутри меня. Все его вдохи, все попытки оторваться, успокоиться, остановиться.

— Черт, — не понимаю. Он будто ругает себя за невозможность контролировать свои движения и мысли. — Черт, — накрывает мои губы. Они начинают болеть, но не отталкиваю. Не могу. Не хочу. Не сейчас. Все потом. Когда сознание просветлеет.

— Дилан, — успеваю прошептать, думая, что мой голос сможет вразумить нас обоих, пока парень делает пару глубоких вдохов, после чего вновь целует меня, кажется, вовсе не собираясь притормозить. Слишком увлечена происходящим, поэтому не сразу замечаю, как горит мое лицо, как твердо стучит сердце, ударяя по легким. И, несмотря на общее состояние, я понимаю, что впервые за все это время чувствую себя спокойно. Вот так просто. Будто то, что сейчас происходит, — так должно быть.

Напряжение полностью уходит, тело расслабляется. Дилану приходится поддерживать меня.

Моральная усталость наконец проявляется в полной мере, поэтому целую спокойнее, и О’Брайен так же успокаивается, двумя руками опираясь на стену под моими плечами, по обе стороны от талии. Сам выдыхается, поэтому последний раз толкается губами ко мне, заставив мою голову слегка запрокинуться, касаясь затылком стены.

Дышит в губы. Я жадно, с дрожью, принимаю его вдохи в рот, руками оттягивая ткань его кофты. Дилан лбом упирается в мое плечо, задыхается. Я прикрываю веки, продолжая стоять с запрокинутой головой, и не могу здраво мыслить, поэтому не реагирую на то, как О’Брайен поднимает одну руку, пальцами касаясь ткани футболки, потянув рукав вниз. Оголяет мое плечо, касаясь кожи губами.

Приоткрываю веки, взглянув в потолок.

Он целует плечо. Делает это осторожно. Трясется, рвано дыша. Как всегда. И его аккуратность больше не вызывает удивления.

Глава 38.

Люди говорят, что реальность давит на них, но на самом деле вся проблема в голове.

Это не окружающий мир морально воздействует на человека, а именно он сам губит себя.

Ничто не способно сломать тебя извне.

Только ты. Сам ты.

Ты убиваешь себя

Осипший, болезненный вздох слетает с мокрых от пота губ. Распахнутые веки с болью в глазах. Громко и хрипло дышу, еле разбираясь в темноте, но позволяю той опуститься на мое сознание. Лежу на спине и чувствую, как тело постепенно отходит от онемения, пальцы рук сжимают одеяло. По спине бежит холодок. Глотаю воздух, но кислород минует легкие. Мне не хватает его. Задыхаюсь. Кашляю. Давлюсь. Не справляюсь с дрожью и легким потрясением после странного сна. Мне… Ничего не снилось. Просто темнота. Мрак. И ничего больше. Только жуткое ощущение преследования. Я бежала от кого-то. Скрывалась. Но не могла обернуться.

Присаживаюсь на кровати. Комната для гостей утопает в черноте ночи. Стекло окна царапает острая ветка дерева. Шторы нараспашку. Сердце стучит громче, чем воет зимний ветер. Дрожу, еле заставляя себя коснуться пальцами лба.

Это сон. Отбрось сон.

Нашептываю губами слова успокоения. Скрип со стороны подоконника. Вздрагиваю, напряженно дергая головой. Просто ветер. Оконные рамы трещат. Сжимаю губы, тяжело дышу через нос, после чего медленно, теряясь в темноте, поворачиваюсь к краю кровати, трясущимися руками хватаясь за тумбочку. Встаю. Осторожно. Сон еще не отошел в сторону, уступая место здравомыслию.

— Боже, — шепчу, понимая, что от холода, стоящего столбом в помещении, изо рта готов валить белый пар.

Складываю руки на груди, медленно шаркая ногами к двери. Это ненормально. События последних дней настолько сильно сломали меня? Так не должно быть.

Толкаю дверь ладонью, выходя в коридор. Чернота. Оглушает. Слишком тихо. Оглядываюсь по сторонам, замечая, что из-под двери комнаты Дейва скользит тусклый желтый свет. Ладно, кто-то не спит. Это успокаивает. Мне нужно выпить воды, в горле сухо. Еще хорошо бы умыться, чтобы привести себя в окончательный порядок. Не думаю, что мне удастся уснуть вновь.

Также сковано иду к двери, что ведет в ванную. Она открыта, сложно различить вещи находящиеся там, в темноте. Желание включить свет и избавиться от окружающего мрака раздирает кожу. Ускоряюсь, уже вытягивая одну руку, чтобы скорее пальцами коснуться выключателя.

Шум воды.

Как безумная цепенею, чувствуя, как ноги врастают в пол. Паркет пожирает в себя кости, хрустит ими, вызывая в моей груди сильные удары. Вытянутая рука медленно сгибается в локте, но остается немного приподнятой. До жути неприятное ощущение. И знакомое. Пот стекает ото лба к виску, переносице, сухая глотка сжимает свои стенки до предела. Широко распахнутыми глазами всматриваюсь в темноту, внутри себя понимая, что разум кричит бежать, но не могу пошевелиться. Сглатываю, с судорогой опуская обе руки вдоль тела. Напряженно переминаюсь с ноги на ногу. Смотрю. Шум воды усиливается. Будто кто-то плескается в ванной. Дрожащие губы что-то шепчут, не разбираюсь в собственных словах, когда делаю короткий шаг к порогу ванной комнаты, чтобы вглядеться, рассмотреть то, чего боюсь больше всего.

И внезапно громкий, режущий уши детский вопль окружает, ударив по голове. Я распахиваю рот, ладонями закрывая уши, и отступаю назад, с ужасом уставившись на ванную, но, как и прежде, ничего не видя. Панически дергаю головой, не следя за дыханием, и оборачиваюсь, довольно резко, чтобы рвануть прочь от этого обезумевшего визга. Сознание уже не различает, где реальность, а где сон. Поэтому я должна бежать. Дальше. Только срываюсь с места, как вместе с больным криком в меня врезается дикий взгляд. Замираю на месте, чувствуя, как горячие слезы обжигают кожу щек. Задыхаясь, смотрю на силуэт человека, стоящего в другом конце коридора. Запах гари врезается в ноздри, вызывая знакомую тошноту.

Светлые. Безумные глаза.

Хочу закричать, но с губ срывается только дрожащий вздох.

Оливер.

Мычу, когда силуэт начинает двигаться по направлению ко мне. Уверенными, тяжелыми шагами, которые с такой же силой бьют по вискам, заставляя буквально разрываться от безумия, что творится вокруг. Кусаю пальцы правой руки, спотыкаясь на ровном месте, когда отступаю назад. Разворачиваюсь, убегая к комнате для гостей, хватаюсь за ручку, дергая. Открываю. Стена кромешной темноты обрушивается ледяной водой, сбивая меня с ног. Валюсь на спину, давясь грязью, и громко дышу, с ужасом хлопая ладонями по паркету, когда сажусь. Никакой воды. Даже намека. Но тело остается окутанным морозом. Сухая одежда липнет к вспотевшей коже.

Дергаю головой. Крика больше нет.

Вздрагиваю плечами, смотря в другую сторону. Никакого силуэта.

Весь мой организм. Он не собирается бороться со стрессом, поэтому продолжаю сидеть на полу, ногтями корябая поверхность паркета. Смотрю в одну точку перед собой, понимая, что вот он — край. Мой край. Пропасть, куда я готова рухнуть. Еще немного… И…