Сутки на двоих (СИ)

Рене замолчал, ожидая ответа, Игнэсса уже уснула, убаюканная тихим и грустным рассказам папы, настоящей исповедью. Каково ему было жить сначала три года с неразделенным чувством без надежды на взаимность, а потом еще год, считая себя обманщиком и вором. Понятно теперь, почему для него было так важно вернуть перстень. Только сейчас Григория осознала, что слезы уже давно текут по ее щекам, капая на блузку. Даже в самых смелых мечтах она не могла представить, что Рене Вайтран любит ее, и уже давно. Судорожный всхлип вырвался сам собой, за ним следующий. И вот уже Григория давилась рыданиями, чтобы не разбудить дочь. Муж, а теперь именно муж, обеспокоенно подошел к ней, но, поскольку его руки были заняты, Гри обняла его сама.

— Ну что, я так понимаю, мы не собираемся разводиться? — уточнил Рене, когда Григория успокоилась.

— Не собираемся, — подтвердила девушка.

— В таком случае, вам придется переехать ко мне в Канбер, не могу же я позволить своим девочкам жить отдельно.

— Я согласна. Куда угодно, если с тобой! — Гри взглянула мужу в глаза.

— Помочь паковать вещи? — с улыбкой поинтересовался Рене.

— Нет, у меня на сегодня срочный заказ, не могу подвести клиентку. Но твоя помощь придется очень кстати, если согласишься посидеть с Нэсс. Если она проснется из- за мокрых пеленок — зови меня, я все сделаю.

— Неужели ты думаешь, что при таком количестве младшеньких я не смогу ее перепеленать? — усмехнулся мужчина и отнес малышку в спальню, где еще долго наблюдал за спящей дочерью.

— Я так и не спросил, чем ты все-таки занимаешься? — поинтересовался Рене, вернувшись на кухню и застав жену с кучей разных склянок.

— Я делаю косметику с разными магическими свойствами, еще до Академии таким баловалась, например, тени для глаз, которые в темноте начинают мерцать или переливаться. Или духи, при определенных условиях от них вместе с ароматом остается шлейф иллюзорных цветов или бабочек. Я сами средства-основы делать не умею, беру готовые, добавляю только магическую начинку, — пояснила Гри. — Но сейчас заказ серьезный. Моя клиентка была боевым магом. У нее сильное ранение — шрамы на обеих руках от пальцев до локтей, полученные из-за магической травмы, не свести, не замазать. Вот мы хотим попробовать хотя бы визуально наложить кремом иллюзию цветной татуировки, чтобы пристойно выглядело, и можно было одежду с открытыми руками надеть.

— Татуировка на женщине будет выглядеть вызывающе, — задумался Рене. — Не лучше ли сделать эффект здоровой кожи?

— Уже пробовали, но шрамы все равно просвечивают. Она бы и настоящую татуировку сделала, но кожа сильно повреждена, бугристая, не набить нормально рисунок.

— А маскировочный артефакт?

— Она телохранитель одного из высших чинов Союза Королевств, там, где он бывает, часто просят снять все артефакты вообще, в Императорский Дворец, например, точно не войдешь, да и в здание Совета. Вот и ходит она все время в перчатках и с длинным рукавом.

— Крем-то стойкий подобрала? — полюбопытствовал Рене.

— Да уж не глупее некоторых! Взяла нестираемый, только специальным мылом можно смыть.

— Тогда больше не отвлекаю.

Спешка в работе с магическими компонентами была неприемлема, так что Григория обстоятельно накладывала на крем все эффекты и успела как раз к приходу заказчицы. Женщина была колоритная, даже Рене оценил. Ростом она была с него, если не выше, крепкая и мускулистая. Черты лица резкие, очень коротко стриженные высветленные волосы. Но при этом было в ней что-то завораживающее. То, как она двигалась, говорила. И даже ее несколько грубые манеры не производили отталкивающий эффект. А вот полностью закрытые в теплую погоду руки, конечно, привлекали внимание и сразу наводили мысль о болезни или увечье. Когда крем был нанесен, и на покалеченных руках появилась плотная картинка из рун и символов, Рене понял, что Григория была права, ведь именно ей пришла в голову мысль с татуировкой. Такую женщину она не портила, наоборот, добавляла шарма в ее и без того необычный образ воительницы.

Распрощавшись с довольной клиенткой, Григория радостно стала дожидаться обеда, который готовил Рене. Нэсс гулила в большой корзине, специально отделанной и расшитой для нее. На длинной высокой ручке корзины болтались серебряные колокольчики, которые девочка трогала ручками и тщетно пыталась затащить в рот.

Стол был накрыт и обед подан, когда дверь распахнулась, и в нее почти влетел новый гость.

— Доченька, я тут мимо пробегал! А по дороге такие отличные фрукты попались, не смог не купить! Всего один пакет, не волнуйся! — донеслось еще с порога.

Гри и Рене синхронно переглянулись и напряглись в ожидании неизбежных объяснений. Реакция графа Давьенга была предсказуемой.

— Ты! Да как только посмел! Год где-то шлялся, а тут явился — не запылился! — сразу накинулся на зятя граф.

— Папа, пожалуйста, давай поговорим спокойно, — попробовала вмешаться Григория.

— А ты не встревай! Или твой муж только и горазд за женской юбкой прятаться?

— Граф Андергард, — Рене встал со стула и прямо взглянул на тестя. Было понятно, что спокойствие его не напускное, — Вы имеете право на свое мнение, но оно ничего не изменит, поверьте. Я люблю вашу дочь. И свою дочь тоже люблю, пусть и знаю о ней всего несколько часов. И да, все обвинения, которые Вы мне сейчас можете бросить в лицо, абсолютно оправданы. Более того, я заранее соглашусь с каждым из них. Но сделанного не воротишь, и компенсировать год своего отсутствия я могу только будущим отношением к своей обретенной маленькой семье, что я и собираюсь делать. Буду наверстывать упущенное и постараюсь искупить ошибки поступками.

Граф зло сопел, глядя на стоящего перед ним мужчину, но почему-то шквала обвинений, упреков, угроз и прочего, чего ждали от него, не последовало.

Вместо этого, отец со вздохом сел на ближайший стул, сложил на коленях руки и ссутулился, разом постарев на десяток лет.

— Заберешь их, да? — не глядя ни кого спросил граф.

— Заберу, — просто ответил Рене.

— Доча, ну зачем вам в какую-то глушь тащиться? — обреченно спросил отец. — У нас городской дом пустой простаивает, там куча места, всем хватит. И детскую нормальную сделаем, и вам спальню, и даже этому твоему, — он кивнул на Рене, — обустроим, что там ему нужно.

— Спасибо, конечно, но сейчас мне необходимо вернуться к себе в мастерскую, и девочек я к себе заберу, — сказал за Григорию Рене. — А потом постараемся поближе к столице перебраться, но в свой дом. А пока, — решил попробовать сгладить впечатление от своих слов Рене, — Вы можете к нам в гости приезжать, никто препятствовать не станет.

— А вот и приеду! — с вызовом заявил отец. — Да прямо на ближайших выходных! Должен же я убедиться, что мои дочь и внучка устроены должным образом!

— С моей семьей познакомитесь, если хотите, конечно, — решил несколько сбить прыть с тестя Рене. Граф, безусловно, не станет стремиться к общению с новой родней.

— Захочу, конечно! — отец явно пребывал в ударе. — Я должен удостовериться, что внучка будет расти в нормальном окружении!

— Ну, тогда, думаю, до встречи.

Рене хотелось побыстрее выставить гостя. Все-таки слишком сильно была уязвлена его гордость, чтобы так легко начать налаживать отношения.

— Я сейчас, так и быть, уйду, — решил не спорить отец, — но знайте, от меня так просто не отделаетесь! И вообще, раз уж вы вместе, то учтите, мне нужен наследник графского титула. И не тяните! Должен же я успеть воспитать достойного преемника!

И направился не к выходу, как очень хотелось Рене и покрасневшей Григории, а сначала к внучке, которой сунул в ручки вытащенную из внутреннего кармана серебряную погремушку.

— Мытая она, не бойся! — был ответ на выразительный взгляд Григории. А потом, поцеловав Игнэссу в лобик и потрепав за пухлую щечку, не прощаясь, вышел, нарочито громко закрыв входную дверь.

— Думаю, вы найдете общий язык, — с улыбкой заметила Гри.