Потери и обретения. Книга первая

- Ну что ж, - Милдред повысила голос, чтобы перекрыть шум дружных аплодисментов, - это уже вдохновляет. Теперь, полагаю, самое время привлечь Бертье к сотрудничеству с нашей фирмой.

- Похоже, шоу имело успех, - согласился Редклифф. Он выбрался из толпы и присоединился к обеим женщинам.

- Я говорила вам, что этот человек для «Сэвидж» просто находка, - ответила Памела. У нее было то блаженное выражение, которое в представлении Редклиффа обычно ассоциировалось с лицами на картинах религиозного содержания.

Ни он, ни Милдред не обмолвились и словом о ранее постигшем Бертье провале. После сегодняшнего триумфа в этом не было необходимости.

- Поговорить с этим малым о делах сегодня невозможно, - вынес заключение Редклифф, оглядев толпу из женщин, окружившую дизайнера.

- Завтра успеется, - согласилась Милдред. Она вдруг почувствовала сильную усталость, в которой ни за что не призналась бы своим спутникам. Потому что начиная с той истории, когда ее подвело сердце во время спиритического сеанса, Редклифф оберегал ее словно сторожевой пес, и пожалуйся она только на легкое недомогание, как он тут же упечет ее в больницу.

- Собираешься пойти на прием? - поинтересовался Редклифф у Памелы.

- Если ты не против, милый, я бы хотела остаться и составить расписание моих примерок с Вивьен.

- Прямо сейчас? - Судя по выражению его лица, он был чертовски против. Он-то рассчитывал вкусить с нею блаженство в самом влекущем к наслаждениям месте - в мраморной ванне.

- Знаешь, как говорится, никогда не откладывай на завтра то, что можешь сделать сегодня. - Улыбающаяся Памела напоминала ухоженную изнеженную кошечку.

Она обвила руками его шею и притянула к себе для поцелуя, как бы забыв об окружающих их людях, а тихое стрекотание камер запечатлевало жаркий поцелуй на пленку.

- Долго не задержусь, - шепнула она с нежностью. И, словно обещая чувственные радости, на мгновение прижалась к нему лобком. - В конце концов, мы не можем пропустить прием у Бертье.

Когда ее влажный язычок проник ему в рот, несмотря на его твердо сжатые губы, Редклифф оттаял. Умела она с ним обращаться.

Личный прием, устроенный Бертье по поводу триумфа, состоялся в помещении бывшей католической церкви в первом округе. Вместо алтаря и резных дубовых скамеек там появились три балкона, пять баров, гигантский видеоэкран и три танцплощадки.

В толпе приглашенных перемешались представители высшего общества, художники, манекенщицы. Случайно оказались здесь гонщик - обладатель Большого приза и футбольная звезда. Такая же мешанина царила и в музыке на танцплощадках - от танго и босановы до рок-н-ролла.

Джоанна держалась подальше от толпы, стоя возле одной из высоченных готических колонн, на которые опирался сводчатый золотой потолок, расписанный толстощекими херувимами. Она пила шампанское и наблюдала за человеческой суетой вокруг себя, когда рядом с ней вдруг оказался Бертье.

- Ты готова уйти, мое маленькое сокровище?

Она удивленно посмотрела на него.

- Так скоро? Тебе не хочется повеселиться?

- Именно это я и хочу тебе предложить. - Он отобрал у нее бокал и поставил его на поднос проходившего мимо официанта. Обхватив руками за плечи, он повел ее через плотную толпу веселящихся вовсю гостей, то и дело останавливаясь, чтобы услышать пышные дифирамбы в свой адрес.

В тесном салоне его лимузина витало ожидание. Одной рукой он взялся за руль, а другой изловчился и скользнул под край ее платья. Редкая женщина с таким цветом волос, как у нее, осмелилась бы надеть розовое платье столь пронзительного оттенка, но Джоанна доверилась своему безошибочному чувству стиля и теперь напоминала горящую свечу с перламутровым отливом.

- Хороший был денек, не правда ли?

Ласковое прикосновение к ее ноге подействовало на Джоанну расслабляюще.

- Чудесный день, - едва слышно выдохнула она.

- А впереди у нас ночь, которая будет еще чудесней. - Пальцы его сжались, впившись ей в ляжку, и Джоанна подумала, что синяка не избежать. Не в первый раз за прошедшие недели их близости он оставлял на ней следы своей страсти. И, судя по тону его внезапно охрипшего голоса, не в последний.

Он снова положил обе руки на руль, продолжая вести машину.

- Я получил хорошие новости сегодня вечером, - после паузы сообщил Поль. - От леди Сторм.

Джоанна видела, как он разговаривал с владелицей британского филиала фирмы «Сэвидж». Сопровождал Памелу незнакомый ей высокий красивый мужчина, чья голова буквально возвышалась над толпой гостей.

- Она купила твою коллекцию целиком, - предположила Джоанна.

- Лучше! Наконец-то открылись глаза у Милдред Сэвидж.

Джоанна вспомнила тот телефонный разговор, во время которого она впервые вошла в кабинет Бертье, чтобы показать ему свои рисунки. Тот разговор аннулировал предполагаемое сотрудничество модельера с фирмой «Сэвидж».

- Ты хочешь сказать?…

- Что скоро в каждом универмаге, принадлежащем фирме «Сэвидж» в Америке, появится коллекция Поля Бертье, - объявил он, но в голосе его не было и намека на чувство удовлетворения. - И, конечно, в Лондоне.

- Замечательно! Я так рада за тебя! - Джоанна ждала, что он скажет сейчас какие-то слова и о ее заслугах в создании новой коллекции, имевшей столь бурный успех. Вместо этого он произнес:

- Видимо, на этот раз старуха смогла оценить мою гениальность.

Джоанна напомнила себе, что не будь он столь самолюбив, то не стал бы тем человеком, в которого она влюбилась. Поэтому она постаралась не обидеться на столь явное пренебрежение к ее заслугам. Она понимала, что он не может отдать ей должное публично. Но как было бы приятно услышать от него хоть слово одобрения вот так, с глазу на глаз, убедиться, что он верит в ее талант.

Всегда стремившаяся видеть во всем только светлые стороны, Джоанна тут же подумала, что в скором времени богатейшие женщины мира будут носить созданные им модели платьев, и напомнила себе, как же ей повезло. Она в Париже, в самом романтическом городе на земле, и скоро окажется в объятиях мужчины, который годами грезился ей в самых тайных ее видениях. Не будет она портить себе настроение в такой момент, требуя от Бертье большего, чем он может ей дать.

Когда они миновали величественный Дом Инвалидов, последнее место упокоения Наполеона, Джоанна поняла, что он везет ее к себе домой. Такое случилось впервые. Сердце ее возликовало: возможно, это знак важных перемен в их отношениях.

- Добро пожаловать в мою скромную обитель, - сказал Поль.

Они вступили в его особняк. Совсем не похожий на его салон, решенный в авангардистском духе, где, как Джоанна была уверена, она никогда бы не почувствовала себя уютно, проработай там хоть сто лет. Парижскую резиденцию Бертье она нашла очаровательной. Весь декор был выдержан в цветах Франции XVIII столетия: солнечные оттенки золотого, пламенеющий красный и шоколадно-коричневый. Стены были искусно отделаны лакированными панелями под мрамор. Специальные маленькие столики выставляли напоказ фотографии дизайнера с Жаклин Кеннеди, Фрэнком Синатрой, с принцессой Грейс, свидетельствующие о высоком стиле жизни Бертье.

Пока он вел Джоанну вверх по лестнице в спальню, она успела рассмотреть висящие на стенах картины. Хотя и не большой знаток живописи, она узнала «Женщину-жирафа» Сальвадора Дали, «Цыганку» Моне, рисунок Пикассо.

Когда они вошли в спальную комнату, в окно светила полная луна, белая и невероятно огромная, словно наклеенная на полночное черное небо.

Джоанна протянула руки к любимому, готовая принять его поцелуй. Но он отвернулся, чтобы зажечь дрова в камине, приготовленные заранее невидимой прислугой.

- Снимай одежду, - бросил он ей отрывисто.

Такое отнюдь не романтическое начало было для нее неожиданным, особенно в эту ночь, когда ей хотелось совсем другого. Но Джоанна повиновалась. К тому времени, когда она освободилась от последнего лоскута из шелка и кружев, пылкость его мрачного взора, которым он обычно пронизывал ее до самых глубин, несколько поуменьшилась. Выражение лица оставалось таким же загадочным, но в глазах не было теплоты.