Неукротимый огонь

Оливер вновь повернулся к Дугу. Глаза его смеялись.

– Ну, какие у вас тут новости? – спросил он.

На загорелом лице Дуга появилась широкая улыбка. Они зашагали по траве к машине.

– Ну, например, – начал Дуг, – ты знаешь, что Энди здорово запал на блондинку? Даже предложил ей остаться с ним.

– Ты серьезно? – удивился Оливер. Лиззи тем временем забралась в машину. – Тогда, надо полагать, она дала ему от ворот поворот?

– А что тебя удивляет? Она же всего два дня с ним знакома, да и то в основном в постели.

Оливер саркастически усмехнулся.

– Уверен, она все-таки всерьез рассматривала этот вариант. Она осталась совсем одна после смерти мужа, настолько одна, что пару раз пыталась даже подъехать ко мне.

Дуг удивленно взглянул на него:

– И как, ты ее испытал в деле? – Нет.

– Ну, тогда поверь мне на слово: она ой-ой-ой. А Рианон знает, что она на тебя претендовала? – осведомился Дуг, помолчав.

– А ты как думаешь?

Дуг расхохотался.

– Энди умеет быть парнем на день-другой, честное слово. А теперь его словно холодной водой окатили. Он к таким фортелям не привык. Да о чем я, он еще ни одной женщине не предлагал жить с ним, по крайней мере насколько мне известно. До сих пор бабы сами делали ему предложения.

– Где он сейчас? – поинтересовался Оливер.

– На аэродроме, встречает новую группу туристов. Они собираются поплавать здесь на плоскодонках.

Оливер кивнул и широко улыбнулся – к ним уже подошла Рианон.

– Все в порядке? – спросил Магир.

Она взяла его под руку, и все трое направились к джипу.

– Похоже, да, – отозвалась Рианон. – Ты дозвонился до Нью-Йорка?

– По-моему, еще рановато, – ответил Оливер, старательно избегая взгляда Дуга.

– Так куда вы теперь? – спросил Дуг, когда троица подошла к джипу.

– Сначала в Йоханнесбург, – сказала Рианон, – завтра в Дурбан, а оттуда на выходные в Кейптаун.

– Приятного отдыха. – Дуг протянул Оливеру руку. – Не пропадай, старик. А если вам еще что-нибудь понадобится для программы, – обратился он к Рианон, – ну, информация какая-нибудь, мы всегда к вашим услугам.

Рианон расцеловала его в обе щеки.

До аэродрома они доехали всего за несколько минут. Там их ждал готовый к взлету самолет. Прибывших на нем пассажиров уже увезли в лагерь. Наверняка они в эти минуты ахали от ужаса, когда видели за окнами своих джипов какую-нибудь гиену, притаившуюся в траве у дороги.

– Энди не возвращался в лагерь? Я правильно поняла? – шепотом спросила Рианон у Лиззи.

Лиззи мотнула головой:

– Во всяком случае, я его не заметила.

Рианон посмотрела вперед. Энди стоял у самолета и разговаривал с пилотом; ветер трепал его густые светлые волосы.

– Как поступишь? – спросила она.

– Черт его знает, – ответила Лиззи. – Не хочется расставаться вот так, но я просто не знаю, о чем с ним говорить.

– Ничего, может, он уже успокоился, – мягко сказала Рианон.

Джип подъехал к самолету.

Энди повернул голову, и Лиззи с облегчением увидела, что он улыбается. Пилот что-то прокричал ему, он расхохотался, а потом торопливо зашагал к джипу, чтобы помочь Оливеру и товарищам выгрузить багаж.

Когда и суета с чемоданами, и традиционный мужской ритуал прощания с похлопыванием по спине и рукопожатиями были позади, Энди повернулся к Лиззи. Сердце ее учащенно забилось – она увидела, как смешливые искорки гаснут в синих глазах, но заставила себя приветливо улыбнуться.

– Энди, я… – начала она и хотела было поцеловать его, но Энди отстранился.

– Тебя ждут, – сказал он.

– Может, выслушаешь меня? – Она старалась перекричать нарастающий рев самолетных двигателей.

Энди полез в карман, извлек оттуда лист бумаги и вложил в руку Лиззи:

– Держи.

Лиззи глянула на затрепетавший на ветру листок, сложила его и посмотрела Энди в глаза: – Это было для меня очень важно.

– Тебя ждут, – повторил он. – Пора лететь.

Он отвернулся от нее и помахал рукой путешественникам, глядевшим на них в иллюминаторы.

Лиззи смотрела на него. Хотелось сказать очень многое, сделать еще больше, но она понимала: что бы она ни сказала и ни сделала, это бессмысленно. Поэтому женщина только вздохнула и стала подниматься по трапу.

На одной из верхних ступеней она почувствовала, как его ладонь накрыла ее руку.

– В этот раз ближе всего, – услышала Лиззи. Бледность лица Энди ясно показывала, насколько тяжело ему далось это признание.

Несколько секунд мужчина и женщина молча смотрели друг другу в глаза, и лишь после этого Лиззи догадалась, что хотел сказать Энди: в этот раз он ближе всего подошел к любви. Она проговорила почти шепотом:

– Прости.

Он слегка скривил рот, с усилием сглотнул, окинул взглядом долину, затем резко повернулся на каблуках и побежал вниз по трапу.

Только когда самолет уже набирал скорость на взлетной полосе, Лиззи вспомнила, что в руке у нее все еще зажат клочок бумаги, который дал ей Энди. Все переворачивалось внутри, когда она читала корявые строчки: “Я плохо умею объяснять, но надеюсь, ты знаешь, что я сейчас чувствую”.

Лиззи почему-то рассмеялась. Рианон ответила ей улыбкой и спросила:

– Что там такое?

Лиззи показала Рианон листок, отчаянно, но тщетно пытаясь убедить себя, что чувства Энди ей глубоко безразличны.

Рианон захотелось поддразнить подругу, и насмешка уже была готова сорваться с ее уст, но внезапно улыбка пропала, а на смену веселому настроению пришла тревога. В бегущей по жилам крови появился какой-то холодок. Рианон не могла понять, откуда он взялся, ведь в простых словах Энди никак нельзя было усмотреть угрозы, вообще ничего дурного, и уж конечно, такая записка не могла вызвать подозрений относительно намерений ее автора. Тем не менее по спине Рианон пробежали мурашки, как только она подумала, что подруга может когда-нибудь вернуться в Перлатонгу.

Несмотря на перемену настроения, она улыбнулась, вернула Лиззи записку и выглянула в иллюминатор, у которого сидел Оливер. Ее ощущения казались ей самой беспорядочными и абсурдными, и при всем том Рианон была расстроена, растеряна. В Перлатонге они провели три великолепных дня, от которых, безусловно, останутся только счастливые воспоминания, – и все-таки она невольно содрогалась от одной мысли о том, что кому-нибудь из них случится еще раз здесь побывать. Простая логика не могла объяснить ее смятения. Конечно, ей будет недоставать Лиззи, если та решится покинуть эгоистичный и равнодушный Лондон, но сожаление о возможном отъезде подруги не имеет ничего общего со странным чувством, которое вдруг посетило ее при виде заповедника, который они покидали.

Рианон решила списать свое настроение на эмоциональную усталость, и мысли ее стали смешиваться с гулом моторов. Вдруг, уже сквозь полудрему, она подумала о пропавших кредитных карточках Оливера: только ли обыкновенное невезение виновато в том, что его карточки воровали дважды в течение месяца, и связаны ли эти кражи с недавним исчезновением его “БМВ”, а также с обнаружившимся в его банке мошенничеством? Разве что последний придурок мог бы предполагать, что все эти прискорбные события совпали случайно. Однако страшно подумать, что кому-то понадобилось открыть охоту на Оливера, – а ведь его пластиковые карточки исчезали оба раза именно в те моменты, когда их отсутствие могло вызвать наибольшие затруднения.

– Ты не забыл заморозить счета в банке? – спросила она, гладя Оливера по руке.

– Ах, черт! – Оливер досадливо поморщился. – То-то мне казалось, что я еще что-то должен сделать! Даже Дугу не сказал. Сразу схватил трубку, а все остальное вылетело из головы.

– Ладно, позвоним в банк из Йоханнесбурга, – сказала Рианон, подумав, что волноваться о кредитных карточках на борту самолета – пустая трата нервов.

И она была права, поскольку в ту минуту никакие умозаключения не помогли бы ей предвидеть угрожающий оборот, который в скором времени должны были принять события. Не в ее силах было предотвратить то, что неизбежно должно было случиться.