Огонь между небом и землей (ЛП)

— Знаешь, что? К черту его, Хай. Тебя ждут великие дела. Ты изменишь мир и без него. Твой успех будет больше его самых смелых ожиданий. Он не нужен тебе.

— Почему ты так расстроен?

— Потому что как он мог сделать это? Как он мог отвернуться от тебя? От тебя, Хай. Ты самый красивый, искренний и нежный человек, которого я когда-либо встречал. И он бросил тебя. Ради чего? Ради музыки? Ради денег? Славы? Это мусор, потому что все это ничего не стоит, — он сел рядом со мной, тяжело и раздраженно дыша. — Я просто пытаюсь понять, вот и все, — сказал он, свешивая ноги с края рекламного щита, пока мы смотрели вдаль.

— Понять что?

— Как кто-то мог отказаться от тебя?

***

В эту ночь, наконец, я осознала. Отец не вернется. Он не хотел быть частью моей жизни. Он предал меня ради музыки. Какая ирония судьбы — ведь для меня он и был моей музыкой. Весь вечер мне было плохо, и я желала только одного: чтобы ощущение пустоты внутри меня ушло.

Я: Ты можешь прийти?

Логан появился возле моего дома около одиннадцати вечера. Я подарила ему натянутую улыбку, когда он взглянул на меня, притягивая в свои крепкие объятия.

— Ты в порядке? — спросил он.

— Нормально.

Он прищурился.

— Ложь?

— Ложь.

— Правда?

Я пожала плечами, мои глаза наполнились слезами.

— Можешь просто обнять меня?

Он стал очень обеспокоенным и отстранился, чтобы изучить каждый миллимктр моего лица.

— Хай… Что происходит?

— Он действительно бросил меня, — я с трудом сглотнула. — Я ему не нужна.

Логан отвел меня в мою спальню, закрыв за нами дверь. Когда я заползла в кровать, он подошел к моей коллекции виниловых пластинок и просмотрел каждую. Выбрал одну и поставил ее, от чего мои глаза еще больше наполнились слезами.

Как только начала играть песня Сэма Смита «Life Support», Логан выключил свет и забрался в кровать, крепко обняв меня. Он притянул меня ближе, заставляя прижаться к нему, и я затряслась, когда он начал напевать песню мне на ухо.

Я начала плакать. Он продолжал петь, а мое тело не переставая вздрагивало в его руках. Он притянул меня ближе и обнял крепче. Песня играла на повторе, снова и снова. Он продолжал петь мне, моей душе, укрощая дикий огонь, превращавший меня в пепел.

Его голос погружал меня в сон, в его руках я была в безопасности.

Когда я проснулась посреди ночи, плача от ночного кошмара, Логан крепко спал. Его руки лежали по бокам, он дышал через рот, и я смотрела на него, а слезы продолжали катиться по моим щекам.

— Ло, — прошептала я. Он проснулся.

— Да?

— Мне приснился плохой сон. Ты можешь обнять меня?

Он не колебался, а просто в очередной раз притянул меня ближе, позволяя положить голову ему на грудь и ощущать его сердцебиение.

— Ты в порядке, Алисса Мари Уолтерс, — вздохнул он напротив моей кожи.

Я заплакала сильнее, прижимаясь к нему ближе.

— Я в порядке, Логан Фрэнсис Сильверстоун.

Алисса

Беда не приходит одна.

Мама говорила эти слова каждый раз в разгаре судебного дела, когда приходили плохие новости. Когда случалась одна плохая вещь, нечто более худшее маячило неподалеку. На самом деле я никогда не верила в это, потому что была оптимистом в нашей семье — девочкой, у которой стакан наполовину полон. Но сейчас это оказалось правдой. Прошла всего одна неделя после того, как отец порвал со мной, и, не дав мне времени осознать это событие, мир снова рухнул. Я слышала в голове мамины слова.

«Беда не приходит одна, Алисса. Это просто правда жизни».

— Итак, — вздохнула Эрика, стоя рядом со мной в магазинном проходе. — Сколько нам нужно взять?

Уже две недели меня ежедневно рвало. И то, в чем я винила свой нервный стресс, превратилось сейчас в мой самый большой страх, потому что мы стояли перед тестами на беременность. Я не знала, кому еще позвонить, кроме моей сестры, и когда она услышала дрожь в моем голосе, то через сорок пять минут уже парковалась перед нашим домом. Хотя Эрика была рациональной реалисткой, как моя мама, она не была такой бессердечной. Она любила мою творческую натуру и эксцентричность, и я знала — она сделает все, чтобы помочь мне.

— Может, два? — прошептала я, трясясь всем телом.

В успокаивающем жесте она положила руку мне на плечо.

— Мы возьмем пять. На всякий случай, — мы подошли к кассирше, которая смотрела на нас, как на сумасшедших с таким количеством тестов. Эрика прихватила еще бутылку воды. Когда я, униженная, думала о том, чтобы убежать из магазина, чувствуя осуждение в глазах кассира, Эрика вышла из себя.

— Разве никто никогда не говорил вам, что так таращиться неприлично?

После чего кассирша пробила наши товары, ни разу не подняв взгляд.

Мой телефон пиликнул, когда мы выходили из магазина.

Логан: Где ты? Мне нужно тебя увидеть.

Я не могла ответить. Мой телефон пропиликал еще раза четыре, прежде чем мы добрались до дома и я выключила его.

Мы сидели в ванной за закрытой дверью. Мама еще не пришла с работы, и все пять тестов на беременность были развернуты и разложены на раковине в ожидании, когда я на них пописаю. Я выпила целую бутылку воды, и когда почувствовала готовность использовать их, Эрика уверенным тоном стала меня инструктировать.

— Ты должна пописать немного на один тест, потом подержать его, потом следующий тест, подержать, потом следующий…

— Я поняла, — ответила я с раздражением. Не на нее, а на себя за то, что оказалась в такой ситуации. В ближайшие выходные я должна была уехать в колледж, а не писать на пять тестов.

Когда дело было сделано, мы подождали десять минут. На упаковках говорилось, что требовалось всего две, но мне казалось, что через десять минут результат будет точнее.

— Что означает розовая линия на этом? — спросила я, взяв первый тест.

— Беременна, — прошептала Эрика.

Я взяла второй.

— А знак плюс?

— Беременна.

Мой живот скрутило.

— А две розовые линии?

Она нахмурилась.

Тошнота подкатывала к горлу.

— А другой знак плюс?

— Алисса… — ее голос дрогнул.

— И этот тоже говорит, что я беременна? Что это значит? — слезы катились по моим щекам, и я не знала, как их остановить. Дыхание сбилось, сердцебиение стало нестабильным. Я не понимала, о чем думать в первую очередь. Логан? Колледж? Мама? Мои слезы?

— Али, все нормально. Это еще нужно выяснить. Не паникуй, — рука Эрики, лежащая на моей ноге, была тем единственным, что удерживало меня от падения на пол и раскачивания взад-вперед в углу.

— Я начинаю учебу в следующие выходные.

— И ты все еще сможешь сделать это. Нам просто нужно выяснить…

— Алисса! — закричала мама, входя в дом. — Я говорила тебе, чтобы ты не оставляла свою обувь в холле! Убери сейчас же!

Мои руки начали неконтролируемо трястись, когда Эрика помогала мне вставать, сбрасывая все тесты на беременность в пакет и пряча его в своей безразмерной сумке.

— Давай, — сказала она, указывая головой на дверь, ополаскивая руки и заставляя меня сделать то же самое. — Пойдем.

— Нет, — сказала я полушепотом-полукриком. — Я не могу, я не могу видеть ее прямо сейчас. Я не могу выйти отсюда.

— Ты не можешь просто прятаться здесь, — сказала она, вытирая мои слезы. — Не волнуйся. Мы ничего не скажем ей. Просто дыши.

Она первой вышла из ванной, и я последовала за ней.

— Эрика? Что ты здесь делаешь? — спросила мама повышенным тоном.

— Я просто решила зайти навестить. Может, поужинать с вами.

— Это невежливо — запросто прийти на ужин без предупреждения. Что, если у меня не хватит для тебя еды? Кроме того, я приглашена сегодня. А Алиса должна была закончить паковать свои коробки в комнате, хотя я говорила, что ей следовало закончить это в прошлые выходные. И…

— Я беременна.

Мама метнула взгляд ко мне, в то время как челюсть Эрики практически упала на пол.

— Что ты только что сказала?