О чем расскажет дождь

— Мне не трудно, — мягко возразил он.

— Мне тоже, — отрезала она, чувствуя желание провалиться сквозь землю. Собственное упорство казалось ей до крайности глупым, вызывающий тон — недопустимым. В очередной раз мысленно обозвав себя дурой, она попыталась как-то смягчить ситуацию:

— Не хочется злоупотреблять вашим временем...

В ответ он только пожал плечами: ведь сказал же — не трудно. Алина попыталась проследить ход его мыслей: неизвестно, когда закончится дождь. Он на самом деле может и к утру не закончиться, следовательно, это еще вопрос, в каком случае она злоупотребляет его временем. Логики — никакой...

Но возражать он ей не стал, подумав, видимо, о том, что у нее существуют какие-то лишь ей одной известные и очень важные причины для отказа.

— Хорошо, давайте здесь постоим. Переждем, может, и правда, скоро кончится, — согласился он вполне миролюбиво. — Послушаем... Может, он нам что-нибудь расскажет.

— Про квартальный отчет?

— Это бессердечно — в присутствии такой красивой девушки говорить о квартальном отчете.

— Вот как? — Алина немного удивленно подняла брови.

Сейчас, только что в его голосе она ясно различила те самые интонации, которые не должны присутствовать в голосе женатого мужчины, когда он делает посторонней девушке дежурный комплимент. Эта мысль промелькнула и тут же растаяла — Алина в очередной раз мысленно отругала себя.

— Чему вы удивляетесь? Вам никогда раньше не говорили, что вы красивая?

— Говорили, только в тот момент я была вполне сухая и причесанная.

Он улыбнулся:

— Вы уже почти вполне сухая. А небольшой творческий беспорядок волос вам даже к лицу. Поверьте...

— Почему я должна вам верить? Вы эксперт по женской красоте?

— Я не эксперт, Алина. Просто я имею возможность сравнивать. Я же видел вас — вполне сухую и причесанную. Там, в магазине. А теперь вы ответьте на мой вопрос...

— Да?

— Я на самом деле произвожу впечатление чудовищного монстра?

— Монстра? Чудовищного? С чего это вы взяли?

— С того, что вы меня боитесь. Я же вижу, вы вся такая напряженная... Пальцами вот в сиденье вцепились, аж побелели.

Алина, опустив глаза, увидела свою руку, вцепившуюся на самом деле в подушку сиденья. Как будто она сейчас сидит не в машине, а в самолете, который совершает вынужденную экстренную посадку...

— Я просто... На самом деле у меня небольшие неприятности, но вы здесь совершенно ни при чем.

— Я могу вам чем-то помочь? — В глазах его мелькнуло уже знакомое отеческое выражение.

— Не думаю... — начала было Алина, и в этот момент у него зазвонил телефон.

Звонок оказался спасительным, поскольку позволил избежать продолжения неловкого разговора.

Взглянув на определитель, Владислав почему-то поморщился.

— Да, я слушаю. Да, забрал фотографии, конечно. Давно уже. Скоро... Не знаю когда. Послушай, прекрати со мной разговаривать, как будто я твой подчиненный! Сказал — скоро. Посмотрим... Да, обязательно.

Алина отвернулась к окну. Кажется, пора романтических отношений у этой пары осталась в прошлом. Что-то слишком быстро... Но не ее это дело в конце концов.

— Вас ждут?

— Подождут, — сухо бросил он, не поднимая глаз, и небрежно бросил телефон обратно в сумку. — Мы говорили... О вас. Неприятности... Что за неприятности, Алина?

— Послушайте, какое вам дело до моих неприятностей! Вокруг тысячи людей, и у каждого свои собственные неприятности... Почему вы решили меня опекать?

Она и сама была поражена, услышав свой голос: откуда вдруг столько эмоций? «Снова нагрубила... Нет, пора нервы подлечить. Нельзя вот так кидаться на ни в чем не повинного человека, которому, кстати, и без того досталось... От жены».

— Извините, я совсем не хотела грубить. Я просто...

— Я понимаю, — без тени обиды в голосе согласился он.

— У моей подруги отца в больницу на «скорой» отвезли... Что-то серьезное. — Она вдруг вспомнила про Наташу и решила таким образом завершить разговор о неприятностях. В принципе это была правда: она на самом деле переживала за Наташку.

— В больницу? А что с ним?

— Я точно не знаю... Она обещала позвонить мне домой.

— А ей никак нельзя позвонить?

— Ей можно. У нее телефон с собой...

— Так позвоните. — Он протянул ей мобильник. — Узнайте, может, уже все нормально. А может, помощь какая нужна...

«Тоже мне, мать Тереза. Странный все-таки, — подумала Алина, набирая номер телефона. — На кой черт мы все ему сдались — я, Наташка и Наташкин папаша-алкоголик? Жена дома ждет, фотографии требует, а он озаботился проблемой общечеловеческого гуманизма...» Но отказываться от предложения Алина все же не стала — решила использовать предложенную возможность узнать, как дела у подруги.

— Алло, Наташа? Это я, привет. Какие там у тебя новости?

— Алинка? Ты откуда звонишь-то? В принципе не важно... Новости плохие. Допился, гад...

Наташа смачно выругалась, но в голосе чувствовались слезы.

— Что? — упавшим голосом спросила Алина.

— Да нет, жив еще пока... Только не знаю, надолго ли...

— А что врачи-то говорят?

— Ему лекарство нужно одно. Срочно нужно, а лекарства этого нет.

— В больнице нет? Так купить же можно, давай я сейчас заеду в аптеку...

— Да нет его! Ни в одной аптеке, мы все уже аптеки обзвонили. Вообще говорят, в городе нет. Только в Москве достать можно... Оно какое-то новое совсем лекарство...

— Ну, не реви. Москва — это не Южный полюс...

— Не Южный, — согласилась Наташа, уже больше не в силах сдерживать слезы. — Так его ведь надо купить, потом переслать... Сколько времени на это уйдет... Думаешь, он протянет?

— Протянет! Вот увидишь... — Алина чувствовала, что говорит не слишком убедительно.

— Ладно, Алинка. Будут новости — позвоню.

— Как лекарство-то называется? Скажи на всякий случай, я попробую поискать в аптеках. Может, все-таки есть где-нибудь?

Название было сложным и незнакомым. На всякий случай Алина записала его в блокнот.