Милый захватчик

Спокойно? Непредвзято? Господи, если бы он только знал…

Потом они забрались под густые развесистые ветви орешника и долго наблюдали за разноцветными птичками, Дайон шепотом называл их и «переводил» ей их песни…

Ближе к полудню они вернулись на дорогу. Казалось, все встречные хорошо знали Дайона, он то и дело раскланивался, отвечал на их приветствия, перекидывался с ними шутками. Так они дошли до деревни. У одного из домов собралась веселая толпа; люди о чем-то радостно переговаривались между собой, пели песни и пили сидр прямо из больших бутылок.

— Разве сегодня праздник? — удивленно спросила Бриджит.

Дайон застыл, как вкопанный, и хлопнул себя ладонью по лбу:

— Как я мог забыть! Сегодня же свадьба Шона Кина! Не хотите заглянуть на огонек и повеселиться?

— Меня не приглашали, — растерялась Бриджит.

— Так же, как и добрую половину собравшихся здесь, — рассмеялся Дайон. — Здесь не принято приглашать особо, кто помнит, тот приходит. Кроме того, я подарил Шону к свадьбе костюм, и он не простит мне, если мы вот так просто пройдем мимо.

Дом оказался неожиданно большим. В просторной комнате пахло табаком и торфом. Едва они переступили порог, к ним буквально подлетел краснолицый молодой человек и принялся с чувством трясти Дайону руку.

— Это жених, — представил его Дайон. — Ну, как костюм, Шон?

— О, мистер Дайон, тут у нас в гостях пара портных из Дублина, так они никак не могут оставить меня в покое, все просят, чтобы я позволил им снять выкройку. Представляете, они вертелись вокруг, цокали языком и щупали мой костюм, даже когда я стоял у алтаря! А кто ваша спутница, мистер Дайон?

— Помнишь старика Вильяма, Шон? Это мисс Хэйр, его племянница.

— Племянница мистера Вильяма? — оживился тот. — И… и ваша дама, мистер Дайон?

Не смутившись, Дайон взял Бриджит под локоть и ответил:

— Да, Шон. Сегодня она моя дама. Кстати, где твоя молодая жена?

— Со своими сестрами, будь они неладны!

Их у нее шесть, но одну ее положили в гнездо левой рукой.

— Левой рукой?.. В гнездо? — не поняла Бриджит, и Дайон объяснил:

— По старому ирландскому поверью, если положить яйцо под несушку левой рукой, цыпленок родится крепким и здоровым.

— Надо рассказать Дженни! — рассмеялась Бриджит. — Ей это понравится.

Когда кто-то предложил всем выпить за здоровье молодых, Дайон предупредил Бриджит, что напитки в этом доме подают крепкие, и она благоразумно выбрала бокал кларета. Когда же начались танцы, он взял ее за руку, и они незаметно выскользнули на улицу.

От кларета и всеобщего веселья у Бриджит заметно поднялось настроение.

— Хорошая свадьба, — со счастливой улыбкой сказала Бриджит. — А куда поедут молодые?

— Никуда, — рассмеялся Дайон.

— Как? У них не будет медового месяца?

— Медовый месяц? Во время уборки урожая? Да вы что! Единственная разница состоит в том, что завтра утром жена Шона пойдет кормить его кур, а не кур своей матери, вот и все.

— Боже, это в наше-то время!

— Тем не менее, это так.

Дорога вилась между деревьев по склону холма, солнце стояло высоко, идти становилось труднее, и примерно через час пути они устроили привал в тени обрывистого края оврага. Немного отдохнув, Бриджит принялась карабкаться наверх, используя в качество опоры узловатые корни. Ее вдруг охватило детское любопытство, а что там?

Дайон с улыбкой наблюдал за ней снизу. Вот она уже стоит на краю, залитая щедрым солнечным светом, и с восторгом смотрит по сторонам…

— Стойте так! — крикнул Дайон. — Я ведь, оказывается, еще ни разу вас не фотографировал! — Он снял камеру и сделал несколько быстрых снимков: — Порядок. Теперь спускайтесь… Вам помочь?

— Нет, я сама, — долетел ответ.

— Тогда осторожнее, не упадите…

Но предупреждение запоздало. Перескакивая с корня на корень, Бриджит почувствовала, что движется все быстрее, быстрее, и не может остановиться. Последним рассчитанным прыжком она перелетела на горку земли, та стала оползать под ней, и она увидела… что мчится прямо на Дайона.

Через мгновение его руки сомкнулись вокруг ее плеч, она всем своим существом ощутила его крепкое, надежное тело. Вот он и обнял меня… Жаль, что это случайность, — подумала Бриджит и сделала слабою попытку высвободиться.

Но его руки не отпускали ее, его глаза искали ее глаза, его лицо становилось все ближе, его губы приоткрылись и коснулись ее губ… Бриджит показалось, что весь окружавший их мир растворился, ей страстно захотелось прижаться к нему еще крепче, забыть обо всем, и… испугавшись самой себя, она резко отпрянула назад. Какую-то долю секунды он пытался удержать ее, потом отпустил.

Они по-прежнему стояли в каком-то шаге друг от друга, но очарование момента прошло, и этот шаг снова стал длиною в сотни миль.

— Простите меня, — хрипло выговорил Дайон. — Вы ведь не хотели этого, не так ли?

— Нет, — тихо сказала Бриджит, снова вспомнив Теру, его взгляд в Клон-Эйгель, письмо…

— Я виноват. Можете считать, что ничего не произошло. Мне… мне просто вдруг показалось, что вам это не будет неприятно. Я поддался минутному настроению, воспользовался моментом. Это тем более непростительно, что было против вашей воли. Но вам не в чем себя винить.

Против моей воли? Не знаю. Знаю только, что мне не было неприятно.

— Пойдем дальше? — предложила она и знак примирения протянула руку. Его пальцы переплелись с ее, он конвульсивно сжал их, Бриджит снова охватило чувство украденного счастья.

Дженни в доме не оказалось. Дети сказали, что она пошла прогуляться.

Бриджит вздохнула. Одинокие прогулки Дженни начинали беспокоить ее. Сестра все больше и больше замыкалась в себе.

Дайон вызвался разыскать ее и ушел, Бриджит помогла Кейт приготовить ужин, затем прибралась в детской и принялась бесцельно слоняться по дому.

Прошел час, потом другой, потом третий. Дженни и Дайон не возвращались. Уже не на шутку беспокоясь, Бриджит вернулась на кухню и села за накрытый стол.

Наконец в прихожей хлопнула дверь, и через секунду на пороге возник Дайон. Он был один. Глаза его смотрели сурово и отчужденно, лицо как-то осунулось.

— Простите, что мы так поздно, — произнес он таким тоном, словно они были едва знакомы. — Дженни прошла к себе наверх. Она просила передать вам, что не станет ужинать.

— С ней что-то случилось? Я поднимусь к ней и…

— Дженни также просила сказать, чтобы вы не делали этого. Она не хочет вас видеть.

— Да вы с ума сошли! — воскликнула Бриджит, совершенно ошеломленная столь абсурдным заявлением.

— Вовсе нет. Пока мы гуляли сегодня, она получила письмо от Гордона Трента. Это его первое послание после отъезда в Англию и, судя по его тону, последнее.

— Письмо? С какой стати ему писать ей?

— Это не мое дело, — сухо отрезал Дайон. — Но Дженни показала мне письмо, вернее просто заставила его прочесть. Трент пишет, что, оказавшись в весьма двусмысленном положении между вами двумя, был вынужден порвать контракт с Клон-Эйгель и больше не вернется в Ирландию. Также он пишет, что ему сейчас значительно тяжелее, чем ей, но так будет лучше для вас. А в конце приписка — Дженни, конечно, очень мила, и с ней было приятно познакомиться.

Почти потеряв дар речи от подобной подлости, Бриджит еле выговорила:

— Как он мог так поступить с ней! И уж совсем незачем было…

— Незачем было упоминать вас? — язвительно перебил ее Дайон. — О, да, это совсем не по-джентльменски! Незачем было разрушать иллюзии Дженни в отношении вас? Так?

— Что вы имеете в виду? — сильно побледнев, спросила Бриджит.

— Вы сами знаете. В противном случае не возникло бы никакого «двусмысленного положения», из-за которого даже такой неотесанный чурбан, как Трент, вынужден был уехать! Он пишет, что бежит от ваших домогательств, и поэтому считает за благо прекратить всякие отношения с вами обеими.