Узор на снегу

Он оставил за собой гнетущее молчание. Наконец Виктор прочистил горло и спросил:

— Наверное, вы хотите, чтобы и я тоже ушел?

— Разумеется.

— Уже немного поздно просить прощения, я понимаю.

Лилиан вздохнула.

— Просить прощения вам нужно только у Стефани, Виктор.

— Возможно, но, думаю, я подожду с этим до утра. Я не готов снова встретиться с Тимом Пленных-Не-Берем.

Ничего удивительного, что эти двое не ладят, подумала Лилиан, наблюдая за тем, как он трусит к главному корпусу. Виктор бесхребетный, а Тимоти сделан из стали. Сильный, мужественный, решительный, он всегда спешит на помощь тем, кого любит, и не торопится прощать их обидчиков. Стефани очень повезло с отцом.

Но понимание этого не удержало Лилиан от следующего шага. Она не могла откладывать на завтра то, что необходимо было исправить сегодня. Схватив куртку с капюшоном, она накинула ее на плечи, натянула ботинки и, выйдя на веранду, направилась к соседней двери.

Ей пришлось постучать дважды, прежде чем Тим удосужился открыть.

— Ну что еще? — прорычал он. — Кровать не достаточно широка для ваших сексуальных экзерсисов?

— Я бы хотела поговорить со Стефани, — спокойно сказала Лилиан.

— Исключено. Она и так наслушалась достаточно.

— Тимоти, пожалуйста! Она действительно неправильно истолковала ситуацию и если бы немного подождала, то поняла бы это.

— Хотите сказать, слова «давай избавимся от девчонки, чтобы поиграть в постельные игры», могут иметь иное толкование? Я так не думаю! — Он язвительно рассмеялся и заглянул ей через плечо. — Кстати, а где же любовничек? Прячется за вашей юбкой?

— Он вернулся в главный корпус.

— Ах, вот досада! Неужели это я его спугнул?

— Нет, я.

— Похоже, сегодня вечером никому не повезло, не так ли?

— Увы, нет. Но, на что бы вы ни считали меня способной, я никогда намеренно не задену чувств Стефани.

— Намеренно или нет, но сегодня вы дважды заставили ее плакать.

— Тогда тем более мне нужно все объяснить ей. — Поежившись, Лилиан плотнее запахнула куртку. — Может, вы все-таки позволите мне войти и поговорить с ней хотя бы минутку? Мне бы хотелось по возможности уладить недоразумение.

— Все в порядке, пап, — раздался голосок откуда-то из-за спины Тима. — Я не имею ничего против того, чтобы поговорить с ней.

Он взглянул через плечо на полускрытую тенью фигурку в дальнем конце большого холла.

— Ты уверена, что хочешь этого, Стеф?

— Да, уверена.

С подчеркнутой неохотой он отступил, пропуская Лилиан, но, когда она проходила мимо, ухватил ее за локоть и мрачно пробормотал:

— У вас только пять минут и лучше бы вам не задерживаться, леди, иначе я сам вышвырну вас отсюда.

Не опускаясь до того, чтобы ответить на угрозу, Лилиан поспешила к Стефани и заключила девочку в объятия.

— Милая моя, — прошептала она. — Меньше всего мне хотелось, чтобы твой особенный вечер закончился вот так.

— Все в порядке, — повторила Стефани, но это было не так. Ее голос едва заметно дрожал.

Отступив назад, Лилиан обхватила ладонями маленькое лицо с покрасневшими глазами и трясущимися губами.

— Какой там порядок, когда кто-то заставляет другого почувствовать себя лишним, пусть даже случайно Можно я попробую объяснить, что случилось на самом деле?

Стефани пожала плечами.

— Хорошо. Мы можем пойти в мою комнату, если хотите.

Возникший рядом с ними, словно карающий ангел, Тимоти сказал:

— Почему бы вам не поговорить в гостиной?

— Потому что это девичий разговор, папа.

— Вот как? Тогда я буду вам мешать. — Он показал на закрытую дверь слева по коридору. — Я буду в кабинете, нужно закончить кое-какую бумажную работу.

Стефани подождала, пока её отец не исчез как и обещал, а затем проводила Лилиан в уютно обставленную комнату. Полки по обе стороны от камина были заставлены книгами и всякими забавными вещицами: самодельными глиняными игрушками, композициями из сухих цветов и трав, детскими рисунками. Но внимание Лилиан привлекла фотография в рамке. На ней был изображен молодой, беззаботный Тимоти рядом со смеющейся женщиной и Стефани в возрасте трех-четырех лет.

Лилиан поспешно отвела взгляд, почувствовав внезапный укол зависти. Ей было незнакомо чувство семьи, которым явно наслаждались эти трое на фотографии. В ее детстве не было ни одного мгновения, которое она хотела бы сохранить на память.

Вернувшись к настоящему, она устроилась на диване и приглашающим жестом похлопала рядом с собой.

— Твой отец дал мне всего пять минут, Стефани, поэтому не будем зря терять время.

Настороженная девочка присоединилась к ней.

— Вы не обязаны ничего объяснять. Я достаточно смотрела телевизор, чтобы понять, зачем дядя Виктор хотел остаться с вами наедине.

— Дело не в том, чего хотел или не хотел твой дядя, — сказала Лилиан, слегка смущенная этим откровением. — Просто иногда люди на вечеринке становятся немного… невосприимчивыми к чувствам окружающих, и, боюсь, именно это случилось с ним сегодня.

— О, вы хотите сказать, что он снова напился? Обычно он поет, когда перебирает, и пала стучит в стену и просит его убавить громкость.

Еще больше растерявшись, Лилиан сказала:

— Единственное, в чем я уверена, так это в том, что если кто-то и был сегодня помехой, то только твой дядя, а не ты. Ты веришь мне?

— Наверное. — Стефани пожала плечами. — Конечно, если вы так говорите.

— Но в голосе твоем уверенности нет, поэтому позволь мне кое-что добавить. Хотя мы не так давно знакомы, но успели стать друзьями. верно? А друзья не лгут друг другу и не нарушают данного слова. Я всегда буду честна с тобой и постараюсь выполнять свои свидания.

— Но вы пробудете здесь еще только неделю, а все обещания в мире ничего не стоят, если рядом нет того, кто будет их выполнять, — с недетской мудростью заметила Стефани.

Справедливо, мысленно согласилась с ней Лилиан и решила сделать все возможное и невозможное, лишь бы не причинять больше боли ребенку, который и так перенес ужасную потерю.

— Я задержусь на некоторое время в Анкоридже, и потом, видимо, придется наведываться туда не раз, так что мы еще встретимся. Даже если меня не будет рядом, всегда есть телефон. Поверь мне, Стефани, я слишком дорожу нашей дружбой, чтобы позволить ей закончиться вместе с праздниками.

— У-у-у, Лилиан… — Большие синие глаза наполнились слезами. — Никто никогда не говорил мне такого раньше.

— Эй-эй! — воскликнула Лилиан, едва не плача сама. — Если твой отец увидит нас такими, он вышвырнет меня отсюда, как и обещал, так что улыбнись-ка мне!

Стефани вытерла лицо мокрым платком.

— Все в порядке, я вообще-то не нытик.

— Но ты измучена, как и я, а женщины в таком состоянии делаются излишне чувствительными. Сегодня был длинный день, и нам с тобой нужен хорошенький сон.

Слезы высохли так же мгновенно, как и появились, и Стефани хихикнула.

— Вы хотели сказать «хорошенько выспаться»!

— Неважно. Самое главное, мы с тобой понимаем друг друга, как и полагается друзьям. — Лилиан расцеловала ее в обе щеки и собралась уходить. — Поэтому давай поспим, дорогая, а утром встретимся.

— А вы не… Я хочу сказать, вы не будете возражать, если…

Лилиан обернулась и обнаружила, что девочка балансирует на одной ноге, потирая ее ступней другой.

— Да? Что ты хотела сказать?

Стефани смущенно пожала плечами.

— Я просто хотела спросить, не подоткнете ли вы мне одеяло, прежде чем уйдете.

— Подоткнуть одеяло? — Лилиан нахмурилась. — А что это означает?

— Ну… — словно прося о какой-то немыслимой услуге, Стефани уткнулась взглядом в пол, — это что-то вроде пожелания спокойной ночи, когда я уже в постели… но ничего, если вы не хотите. Все равно я уже слишком взрослая для этого.

Не хотите? О Боже, полжизни она скрывала боль, причиненную ей в детстве отсутствием подобной родительской ласки! С трудом выговаривая слова из-за комка, застрявшего в горле, она пробормотала: