Наследство

Он взял ее за руку, и она повернулась к нему. Ее глаза были полуприкрыты; он не мог сказать, о чем она думала.

— Я должен идти, если бы я мог не уходить, но я уже опоздал…

Она кивнула:

— До свидания, Поль. Спасибо за то, что ты хотел помочь. Извини, мы поссорились вновь; мы, кажется, ссоримся чаще, чем кто-либо еще.

— Нет. Нам легче всего полюбить друг друга, если мы себе это позволим. Мы… мы любили друг друга; я не забыл, да и ты тоже.

— Я никогда этого не забуду, — просто проговорила она. — Но мы не в состоянии вернуть прошлое; слишком много событий произошло с тех пор.

Внезапно она улыбнулась:

— Все эти годы я старалась перечеркнуть прошлое, а теперь говорю о его возвращении. В этом так мало здравого смысла.

Он улыбнулся в ответ:

— Если мы сумеем возвратить прошлое, то в этом и будет смысл. Мы добьемся смысла, вдвоем. Лора протянула руку и провела по его лицу.

— Хотелось бы, чтобы мы смогли.

Затем она подошла к двери и распахнула ее.

— До свидания, Поль. Подойдя к ней, он остановился.

— Я хочу вновь увидеть тебя.

— Мне нужно подумать над этим. Мне нужно многое обдумать. Я позвоню тебе.

Он внимательно посмотрел ей в лицо.

— Если не услышу твоего звонка, я позвоню сам или разобью лагерь около твоего кабинета.

— Я позвоню, когда мне будет что сказать. Поль наклонился и поцеловал ее. Их губы на мгновение соприкоснулись, затем он проговорил:

— До встречи.

Лора закрыла за ним дверь и направилась к столу, который она использовала для работы. «Так много дел», — подумала она, глядя на сообщения, которые намеревалась прочитать в последние часы дня, и на горку литературы, которую предстояло изучить к заседанию членов правления корпорации «Сэлинджер-отель». Завтра. Заседание состоится завтра, а ей еще предстоит дать указания секретарю на следующий день, который она проведет в Бостоне. Лора села за стол и взяла записку Жерара Лиона, требовавшего новое оборудование для кухни. Прочитав несколько строк, отложила ее в сторону и вновь стала смотреть в окно.

«Я думаю, что слепая вера может быть столь же плоха, как и отсутствие всякого доверия».

Она подумала о Клэе, о том, каким он был много лет тому назад. Как он обожал Бена, как всюду следовал за ним, хотел бросить школу, как бросил ее Бен, и жить, промышляя воровством и случайными заработками, как Бен.

Его неудовлетворенность. Что за чертовщина, Лора, ты должна признать, что это всего лишь работа — даже если этот отель твой, но каждому человеку нужно больше этого, чего-нибудь рискованного, свободного или… Его страсть к модным автомобилям и дорогой одежде.

Жилище, которое он себе снял и как его обставил. Его увлечение азартными играми.

Он играет — ты знаешь об этом? — и по-крупному.

Как Поль узнал об этом? От следователя, наверное. От Колби. Но как об этом узнал Колби?

— Какое это имеет значение?

Она услышала эти слова, выплеснувшиеся из нее в тихом кабинете. Отбросив записку в сторону, Лора положила голову на руки. «Я не верю ни одному слову, сказанному Полем; кто-то другой украл эти картины, а всему, что делает Клэй, есть простое объяснение. — Она повернулась обратно к столу и вновь взглянула на записку Лиона. — Бесполезно. — Она отодвинула ее в сторону. — Не могу думать о них; не могу думать о работе.

Я должна знать, каковы простые объяснения».

Она взглянула на свои золотые часы. Клэй купил их ей у Тиффани. Семь сорок пять. Он уже должен быть дома. Лора взяла телефон.

Просто чтобы убедиться.

Когда Поль приехал, Эмилия сидела с группой людей в «Атлантисе». Он поцеловал ее в щеку:

— Извини, опоздал, не уследил за временем. Она познакомила его с остальными.

— Они составили мне компанию, — беззаботно сказала она. — Хорошо, что я встретила их; иначе пришлось бы сидеть здесь одной целых полчаса.

Поль посмотрел вокруг, узнав трех актеров, модель из салона одежды и звезду с Бродвея.

— Здесь ты никогда не бываешь одна; вот почему ты всегда просишь меня встречать тебя тут. Мы идем обедать?

— Фи, неужели у нас неважное настроение? — пробормотала она, когда они шли по Первой авеню. — Причиной тому я или трудный день?

— Был весьма трудный день, но не думаю, чтобы я был в плохом настроении. Эмилия молчала.

— Ты говорила с Барри?

— Нет. У него был народ из Рима. Секретарша сказала, что он освободится в понедельник. Он должен будет увидеть меня, иначе я закачу ему жуткий скандал. Он знает, я несчастна; он не может отодвинуть меня в сторону.

— Уверен, он встретится с тобой; ты его любимая модель.

— Что-то не очень это заметно. Они немного помолчали.

— Чем ты была сегодня занята? — спросил Поль.

— Делала покупки для круиза. Он вопросительно посмотрел на нее:

— Ты собираешься в круиз?

— Целая группа отправляется в декабре в круиз. Я подумала, что мы могли бы поехать с ними; к тому времени ты бы закончил свой фильм.

— Не уверен.

— Ты мне говорил, что закончишь его к тому времени! Мне хочется поехать в круиз, Поль. Или опять твоя семья? Неужели нельзя пропустить хоть одно Рождество?

— Конечно, мы могли бы. Я не думал о них.

— Тогда в чем дело?

Они добрались до ресторана «Эль Нидо»; Поль придержал дверь, пропуская Эмилию вперед. Мгновенно в маленьком, тесном вестибюле появился метрдотель. Красота Эмилии всегда привлекала внимание, даже здесь, в Манхэттене, где подразумевалось, что женщины прекрасны, их практически немедленно провели к столу, стоявшему в центре ресторана. Здесь их было видно отовсюду. Поль осмотрел зал: это был один из его любимых залов, со стенами, отделанными досками. Темные зеркала из тонированного стекла отражали обедавших, среди которых он узнал нескольких режиссеров и дизайнеров, актера, снимавшегося в фильме, завоевавшем этой весной «Оскара». Эмилия всегда выбирала места, где она была не единственной знаменитостью. Женитьба на ней научила Поля, что существовало множество выдающихся знаменитостей, которые, собравшись в ресторане, чувствовали себя частью изысканного клуба, вместо того чтобы дрейфовать поодиночке в этом изменчивом мире.

Поль заказал бутылку вина, Эмилия снова заговорила:

— В чем тогда дело? Если ты не думал о своей семье, о чем же тогда?

— О фильме. Я меняю его ракурс, из-за этого получается небольшой шаг назад. Если я вообще буду его делать.

Она неотрывно смотрела на него:

— Он более чем наполовину завершен. Телекомпания оставила месяц на монтаж. Не можешь же ты просто сказать им, что не будешь его снимать? Они могут отказаться помочь финансировать другую работу.

— Есть шанс, и мне нужно испытать его, — сказал он, — мне не нравится, как складывается фильм. Я не буду его доделывать, если и дальше все пойдет таким образом.

— А как насчет Сэма Колби?

— Пока не решил, что делать, Эмилия. Хочу поразмышлять над этим.

Официант принес вино, Эмилия ждала, пока он наполнит бокалы.

— Думаю, ты прав. Ты должен бросить этот фильм.

— Я этого не говорил.

— Однако ты настроился бросить его; ты даже идешь на риск, что телекомпания бросит тебя. Я не права? Тебе действительно лучше бросить его и заняться чем-нибудь другим.

— Я лучше откажусь от фильма, чем делать его таким, как он есть сейчас. Но мне нравится идея фильма о Сэме. Если бы мне удалось убедить его провести нас по некоторым из его предыдущих дел, я смог бы использовать многое из того, что уже отснял. Не лучший выход, но он мог бы сработать.

— А мог бы и нет. К чему рисковать?

— Потому что у меня нет ничего, что волновало бы меня в настоящий момент.

— Как насчет другого? Фильма совершенно другого жанра?

— Я не хочу снимать фильмы другого жанра. С какой стати? Я только приблизился к точке, где чувствую себя уютно с документальными фильмами; я знаю, что хочу сделать, и в большинстве случаев знаю как.