Безжалостность твоей любви (СИ)

Я замерла. Действия парни шокировали, но я совершенно не желала проявлять хоть долю возможного недовольства. У Луи был весь контроль действий. У него было всё моё расположение. Ведь на этом вечере я принадлежала именно ему.

- Я думаю мне хватит, – с честностью произнесла я, решаясь положить пустой бокал на близкий столик, находившийся прямо в метре от моего места расположения. Повсюду слышалась музыка и это позволило окончательно расслабиться в надёжных руках стоящего рядом парня. – Но я бы не против получить ещё долю какого-нибудь веселья.

Я слегка засмеялась, а Луи нежным прикосновением поправил прядь моих волос, чем смог тут же обнажить кожу моей оголённой шеи. Он смотрел на меня. И в эти минуты смотрел так, что я вновь вспомнила обо всей опасности, что излучала собой эта непредсказуемая личность.

- Знаешь, – стал слышаться его голос и сквозь затуманенный рассудок я чувствовала, как скользили его пальцы по линиям лица, по ключицам, по расслабленной поверхности шеи. – Мне начинает нравиться этот вечер.

- Правда? – мои глаза наполнились удивлением. – Поразила реакция Стайлса на наше появление?

Томлинсон усмехнулся. Поцеловал меня легонько в район шеи и я, ощутив острые ощущения внутри, лишь сжала губы, не в состоянии сдержать такую шокированную реакцию на все происходящие со мной действия. Господи! Этот человек так властно обращался со мной. Неудивительно, если ему готовы были отдаться все девушки на этом свете.

Он слишком уверен в себе. Слишком... безумен.

- Нет, – его ответ прозвучал тихо, монотонно. Парень отошёл от меня и с резкостью заставил наши взгляды встретиться в мгновенном столкновении, – просто нравится всё, что происходит вокруг.

Я лишь смущённо улыбнулась и, не находя нужных и правильных слов, моему взгляду удалось невольно переместиться в сторону Одри и Лиама, которые совершенно не изменили своих прежних действий. Они всё также увлеченно разговаривали. И всё также продолжали своим лицам складываться в счастливых эмоциях, переполняя все свои ощущения довольным смехом.

Было так удивительно наблюдать за такой обстановкой. И вообще за всем, что происходил в этом буйном зале.

Но в голове слишком невольно появился образ моего брата. Этого человека, который совершенно не желал выходить из моей головы. Я просто помнила тот взгляд. Тот самый взгляд, которым он наделил меня при моём появлении в этом месте. При моём сплетении рук с Луи, при моей счастливой улыбке от радости проходившего события.

Ему было больно. Но я не ожидала этого. Я просто не думала, что всего от одного появления человека могли появиться такие чувства у моего родственника. Я не ожидала, что Стайлс, в конце концов, может так ненавидеть Луи Томлинсона.

- Мой брат так взглянул на тебя тогда, Луи – вдруг послышался мой голос и я, слишком резко наполняясь кучей тревожных эмоций, ощутила пребольшое стремление к серьёзному разговору. Хотелось кое-что понять. Разъяснить. И моему разуму вполне удачно удалось прийти в себя при встрече с мрачным видом лица стоящего рядом парня. – И я... мне даже страшно представить, что могло этому способствовать. Точнее... Что он мог чувствовать при виде твоего присутствия на этом вечере.

Я прищурилась. И внутри что-то с напряжением распространилось по всей сущности, кидая меня то в омут страха, то в омут желания всего-лишь понять всё, к чему я испытывала такой сильный интерес.

Ведь почему у моего брата была такая реакция на Луи? Почему?.. Что сделал он ему. Отчего вообще возникла вражда. Ненависть. Что стало этому причиной.

Мне просто хотелось узнать и, заглядывая в глаза Томлинсона, я с пребольшим ожиданием стала присматриваться к возникновению его задумчивости и недолгим размышлениям, которые всего за миг вдруг смогли превращаться в ехидство и хладнокровие.

- Хочешь знать, за что он меня ненавидит? – просто спросил Томлинсон, продолжая своим губам складываться в язвительной усмешке. И продолжая смотреть на меня так, что я вновь вспомнила о испытываемом мною ужасе при общении с данной личностью. – Я могу ответить на этот вопрос всего несколькими словами, дорогая.

Он продолжал усмехаться. А я тяжело задышала. Я застыла в напряжении и в предчувствии чего-то слишком ужасного и невозвратимого.

Стало страшно. Опять.

Луи не стал ждать моего ответа. Не стал ждать любого слова или звука, который я планировала осуществить при резком вздохе. Он просто сделал шаг. В мою сторону. К моему телу.

И приблизившись ко мне на достаточное расстояние, он с ухмылкой нагнулся к моему лицу, позволяя своим словам прижиматься прямо к поверхности моего уха. Заставляя всю меня ссыпаться на миллион осколков от непередаваемых ощущений дикого ужаса.

- Ты же знаешь этого блондинчика Кайла, не так ли? – голос Томлинсона ехиден, холоден. Доводит до дрожи. Пугает. Вводит в шок. – И у него был старший брат, Тайлер — неплохой человек, весёлый парень. Но он перешёл мне дорогу. Хотел донести до меня копам про мои связи с торговлей наркотиков. И как ты думаешь, что я сделал? – вновь усмешка. Его губы издали вздох и Луи резким передвижением заставил мои глаза наткнуться прямо на его самодовольное выражение лица. – Я убил этого идиота, Стефани. Но не просто убил. Я заставил твоего тупорылого брата стать свидетелем этого события. Я заставил его смотреть на это. Я заставил его пройти через ад.

Он говорил это с гордостью. С таким высокомерием, что это стало вводить в ужас сильнее и я ещё больше поражалась такому человеческому хладнокровию.

Это было невозможно понять. В это даже было невозможно поверить.

- И неужели тебя не посадили за это? – вопрос вылетел непроизвольно, мои глаза резко наполнились отвращением. Я просто не могла это воспринять. Представить себе всю ту боль, через которую прошёл мой брат. С которой он столкнулся и которая в действительно могла уничтожить его.

Это так страшно. И так жестоко, что моё сердце мгновенно начало непроизвольно дрожать и изнывать болезненными ощущениями.

Всё прояснилось. Почти. Я просто была повергнута в шок.

- Я сидел на зоне, – усмешка исчезла с лица парня и он стал говорить абсолютно спокойно. Даже равнодушно. Безразлично к своим же собственным словам. – Но всего год. Хорошие связи и большая сумма денег вытащила меня из этого дерьма, но теперь я в кругу больших преступников, милая. Но знаешь, лишь выполнять то, что тебе говорят и быть за это безнаказанным, уже даёт мне чувствовать бесстрашие. Я не боюсь, Стефани. Ни тюрьмы, ни смерти, ни твоего глупого брата. Вот и всё. Вот и вся мораль моей жизни.

Он улыбнулся. Но даже в свете ярких огней этого большого зала и сквозь динамичную музыку, доносившуюся до моих ушей, я всё-равно смогла уловить удивительную иронию всего этого. Уловить её и с приятной радостью раскусить.

Томлинсон улыбался грустно. И более того — с печальной пустотой внутри.

То убийство. Та грань, через которую он перешёл, это сделало его не только бесстрашным человеком. Оно сделало его пустым. Равнодушным.

Оно убило его изнутри. Уничтожило прежде, чем удалось что-либо исправить. Он сам себя наказал. И сам взял на себя те страдания, с которыми не так легко справиться.

И я лишь поспешно отвернулась, пытаясь собраться со всеми мыслями и всем осознанием чего-то чересчур ужасного и невероятного. В мыслях появилось воспоминание о Кайле, который так резко реагировал всего на одно имя. Конечно, теперь я всё поняла. С болью осознала причину такого гнева и такой боли, что появлялась в глазах того сероглазого блондина при упоминании имени Томлинсона. Я осознала даже ту боль Гарри, когда он увидел сегодня меня в сопровождении своего самого страшного врага.

Я поняла всё. Но это понимание оказалось самым жестоким, через что мне довелось пройти в эти минуты.

Я задрожала. Непроизвольно, но через пару мгновений мне удалось сдержать эту дрожь под приливом своих утешений и своей настойчивости, о которой я совершенно не должна забывать. Стайлс всё-равно должен за всё заплатить. Обязательно. Он просто заплатит. И не важно, как больно будет ему или как может быть больно мне.