Ангел в аду

Бетина в восторге захлопала в ладоши. Она знала, что Марк давно хочет стать директором одной из знаменитых школ драмы. А эта должность приближала на шаг его мечту.

– В какой школе? – заинтересованно спросила Фрэнки.

– В Академии сценического искусства.

Фрэнки присвистнула. Это было совершенно рядом с их школой.

– Я прошел первое собеседование неделю назад, и сегодня утром получил письмо, они опять хотят встретиться со мной на следующей неделе, – Марк с любовью посмотрел на Бетину: – И тогда мы, возможно, выйдем из подполья, а вы заживете прежней спокойной жизнью, – он поцеловал девушку в макушку.

– Ты же знаешь, Марк, мне на все наплевать, я сейчас буду счастлива даже в собачьей конуре где-нибудь в Зимбабве, – в ответ на эти слова Фрэнки издала какой-то утробный звук:

– Думаю, я состарюсь, пока мне удастся выдворить вас обоих отсюда. Всем спокойной ночи, – и она ушла спать.

Через две недели Бетина отозвала Джину в сторонку.

– Мне нужно поговорить с тобой, Джин.

Они договорились встретиться в кафе, пока Фрэнки была на занятии по фехтованию.

– Марк получил работу. Он приступает в сентябре, – ее глаза сверкали. – Он попросил меня выйти за него замуж.

Джина поперхнулась:

– Попросил что?

Бетина выглядела растерянной:

– Джина, я ожидала такого вопроса от Фрэнки, но только не от тебя.

– Извини, Бетина, я просто удивлена, вот и все. Вы ведь знаете друг друга всего три месяца. А что скажут твои родители?

– О, Джин, знаю. Но я его так люблю, и он любит меня. Ему тридцать пять, и мы хотим иметь детей, пока он не станет старше.

– А как же твоя карьера?

– Мне придется уйти из школы в конце года, если я собираюсь выйти за него замуж. Мы не скажем об этом никому, пока он официально не уйдет из школы по окончании летнего семестра. И тогда я все расскажу родителям.

– Они не сойдут с ума? Ты же сама мне все время говорила, как они мечтают выдать тебя замуж за богатого землевладельца с большим капиталом.

– Я знаю, Джина, поверь мне, знаю. Ты не знаешь, как ужасно жить по меркам династии Лонгдейлов. Как бы я хотела быть на твоем месте, просто объявить о свадьбе, спокойно провести свадебную вечеринку, уйти и жить с любимым мужчиной, иметь от него детей.

Во второй раз в жизни Джина пожалела девушку, у которой было все.

– Они не смогут остановить меня, Джина. В следующем месяце мне исполнится двадцать, и единственное, что они могут сделать – это перестать со мной разговаривать. Возможно, я потеряю семью, но уверена, Марк этого стоит.

– Бетина, ты знаешь, я всегда поддержу тебя. Мне безумно нравится Марк, но, пожалуйста, подумай как следует еще раз, перед тем, как все решить окончательно.

– Да, Джина, я обещаю. Пожалуйста, не рассказывай никому об этом.

Джина кивнула, и обе девушки пошли на занятия. Джина поняла, что Бетина уже все решила.

Сообщить Фрэнки о своем решении Бетина решила во время пасхальных каникул. Она приехала вечером. Джины дома не было, она теперь работала пять вечеров в неделю продавщицей мороженого в театре «Глобус» на Шефтсбери Авеню. Фрэнки отреагировала так, как и ожидалось. Она читала проповеди, неистовствовала и кричала, что Бетина сошла с ума.

– И когда ты собираешься говорить с родителями? Поверь, моя реакция просто буря в стакане воды по сравнению с тем, что тебе скажут они.

– Мы собираемся вместе поехать в Йоркшир в конце семестра.

– Понимаю. А что ты скажешь насчет школы? Уверена, что Тео тут же окажется на телефоне, если ты ее бросишь.

– Да, мы подумали об этом. Я буду работать во время летних каникул, чтобы заработать деньги на оплату осеннего семестра, даже если уже не буду учиться. Я отдам свое заявление после разговора с Ма и Па.

– Если станет известно, что в старой школе Марк крутил роман со студенткой, это не сослужит ему хорошей службы на его новой работе.

– Поэтому мы и собираемся пожениться после того, как он начнет работать, так что все будет прилично.

– Бетина, я не могу сказать, что одобряю тебя, думаю, ты просто свихнулась и губишь свою карьеру из-за мужчины. Но все же, надеюсь, вы будете очень и очень счастливы.

– Спасибо, Фрэнки. Ты, конечно, сохранишь все это в секрете до конца летнего семестра. Мне просто хотелось рассказать тебе все, даже если ты меня не одобряешь.

Фрэнки действительно не одобряла. Но она знала, что не в силах что-нибудь сделать.

В середине летнего семестра в квартире Фрэнки раздался телефонный звонок. Джина сняла трубку. Зычный мужской голос, который показался Джине очень знакомым, спросил, дома ли Фрэнки.

– Да, а кто говорит?

– Это Даниэль Дюваль, отец Фрэнки.

Джина чуть не задохнулась от неожиданности и бросилась вытаскивать Фрэнки из ванной.

– Привет, папуля, как твои съемки? Ты? Прекрасно, в следующую среду. Ничего, что я приду с двумя подружками? Великолепно. Встретимся в восемь, в баре «Хилтон Руфтол». Пока, папуля!

Фрэнки медленно вошла на кухню.

– Папа приезжает в город в следующую среду. Я возьму вас с Бетиной пообедать с ним. Может быть, это заставит нашу безумно влюбленную подругу хоть на пару часов забыть ее дорогого учителя.

Даниэль Дюваль остановился в отеле «Хилтон» и поднялся на лифте на двадцать второй этаж в номер «люкс». Носильщик внес его багаж, и Даниэль дал ему щедрые чаевые. Окинув привычным взглядом великолепный номер, Дюваль подумал, удастся ли им с Фрэнки пожить в этих апартаментах. «Люкс» состоял из большой, шикарно обставленной гостиной, в которой был бар с большим выбором напитков, из двух спален и двух ванных комнат. Он подошел к огромному, во всю стену окну, из которого открывалась прекрасная панорама на Лейн Парк. Каждый раз, возвращаясь в Лондон, он испытывал какое-то чувство тревоги и волнения.

Даниэль не любил гостиниц, хотя большую часть своей жизни был вынужден проводить в гостиничных номерах. Его всегда изумляло, сколько бы людских жизней и событий ни проходило через эти комнаты, им как-то удавалось сохранить дух безликости. Он вздохнул, подошел к бару и налил себе полный стакан шотландского виски. Затем, удобно устроившись в большом кресле, посмотрел на часы. Через два часа придет Фрэнки. Он откинулся на спинку кресла и закрыл глаза.