Танец ангела (СИ)

- Гена! Гена!!!- Закричала Оля, стараясь вырваться из его обезьяньей хватки.

Геннадий услышал ее крик, но в ночной темноте ничего не увидел и с еще большим остервенением кинулся на Зуба. И с нескольких ударов выхлестнул его так же, как хороший боксер отправляет противника в нокаут серией ударов. Он побежал на крик Оли, не осознавая, что держит в руке нож Зуба, который подобрал в горячке с земли.

А приятель Зуба уже завалил ее на землю, разорвал на платье и шарил губами по голой груди.

Гена подскочил к нему, схватил за волосы и рванул на себя.

- Ах ты, сука!- Прохрипел насильник, выворачиваясь. И Геннадий ткнул его ножом под ребра.- А-а-а!- Захрипел тот и вцепился Ермакову в горло с такой силой, как будто хотел утащить за собой на тот свет.

- Гадина!- Оля бросилась на него сзади и принялась бить кулаками по голове.- Гад ты! Сволочь!!!

Через несколько мгновений последние силы оставили насильника и он рухнул на землю.

- Пойдем отсюда! Пойдем, Оля!- Потянул Гена жену, но она все еще не могла успокоиться и принялась пинать лежавшего на земле человека.

А вдали уже послышался вой милицейских сирен.

- Уходим!- Крикнул Геннадий и схватился за голову.- Поздно!.. Прости, Оля, не думал я, что так все закончится...

- О чем ты? Ты же меня защищал. Вот этого гада посадят!- Она кивнула на лежавшего.

- Никто его не посадит. Я его убил...

- Что?..- Она отшатнулась как от удара.

- Зарезал я его,- Гена бросил нож на землю.- Теперь лет пятнадцать дадут! К гадалке не ходи...

Среди кустов и деревьев уже мелькали лучики ручных фонарей.

- Нет, тебя не посадят,- Оля порывисто обняла мужа.- Мы скажем, что это я его заколола, когда защищалась,- она подняла с земли окровавленный нож.

- Не дури!- Геннадий протянул к ней руку.- Отдай нож!

- Нет, Гена! Меня простят, а тебя расстрелять могут...

- Отдай мне нож!..

- Стоять!- В голос выкрикнули два милиционера, появившиеся среди кустов.

Оля протянула к ним руки, в одной из них сверкнуло окровавленное лезвие.

- О, мать!- Пробормотал пожилой милиционер, оглядывая и ее, и Геннадия, и труп на земле.- Что же ты наделала?!

- Это не она!- Геннадий дернулся было. Но пожилой милиционер навел на него ствол пистолета.

- Стоять, я сказал!

- Он меня изнасиловать хотел,- сказала Оля, бросив нож на землю.- Я его убила...

На допросе немолодой уже следователь Иван Лаврентьевич Соколов выразил недоверие к ее рассказу:

- Ольга Матвеевна, сознайтесь, это ведь не вы убили Пантелеева.

- Я...

- Нет, не вы. Но вы можете получить срок за его убийство. Я думаю, что вы покрываете своего мужа. Геннадий Алексеевич прошел свой университет за решеткой и вполне мог убедить вас, взять его вину на себя.

-  Нет, это не так.

- Вы напрасно упрямитесь и вводите следствие в заблуждение. Лучше всего рассказать правду сейчас.

- Я сказала вам правду. Я убила этого человека. Сделала это случайно. Я защищалась. Он хотел меня изнасиловать.

- Вы говорите, что отняли у него нож и не помните, как ударили Пантелеева?

- Да,- кивнула Оля.

- А где в это время находился ваш муж?

- Мы поссорились. Он ушел далеко вперед и не сразу услышал мои крики.

- Нам известно, что ваш муж в ресторане поссорился с неким Зубовым Павлом Даниловичем. А Пантелеев был его другом. Может быть, вы все же расскажете правду?

- Я вам сказала правду.

- Ольга Матвеевна, дело в том, что на ноже, как вы утверждаете – ноже Пантелеева, его отпечатков пальцев не нашли. Но нашли на нем отпечатки пальцев Зубова и вашего мужа... Как вы объясните этот факт?

- Я не знаю,- покачала головой Оля.

- А я знаю,- Соколов пристально посмотрел на нее.- Неужели вы решили, что я пущу дело на самотек?

- Я ничего не думаю...

- Ольга Матвеевна, вы молодая и привлекательная женщина. Вам еще детей рожать и воспитывать. И вовсе не факт, что суд оправдает ваши действия самообороной и другими смягчающими обстоятельствами. Вы вполне можете получить реальный срок лишения свободы. А заключение никого не красит и никому здоровья не прибавляет. Подумайте об этом. Я не пугаю вас, но вы можете потерять и молодость, и семью. Потеряете все что у вас есть.

- Я защищалась,-  упрямо повторила Оля.- Этого человека я убила случайно.

- Хорошо,- кивнул следователь.- Если вам нечего добавить к своим словам, перечитайте признательное заявление и протокол допроса, и распишитесь вот здесь и здесь. Но я все же советую вам, пересмотреть свое решение и сделать обратное признание. Сейчас вас поместят в камеру предварительного заключения. А утром мы встретимся снова.

Соколов вызвал конвой и проводил подозреваемую задумчивым взглядом.

А спустя два дня мир Ольги Ермаковой рухнул окончательно.

После девяти часов утра ее на допрос привели к тому же Соколову.

- Присаживайтесь, Ольга Матвеевна,- глядя на нее, следователь кивнул каким-то своим мыслям.- Я вынужден сообщить вам очень плохую новость. Крепитесь. Ваш муж Ермаков Геннадий Алексеевич погиб...

- Что?!- Оля почувствовала, что земля уходит из-под ее ног.

- Держитесь, Ольга Матвеевна,- повторил Соколов.- Прошедшей ночью он был найден во дворе вашего дома. Он был мертв.

- Нет,- прошептала Оля, глядя на следователя.- Нет...

И в этот момент она почувствовала невыносимую, резкую боль внизу живота.

- А-а,- застонала она, прижимая живот руками. А потом упала на колени, выдохнула еще это:- А-а!!!- И потеряла сознание.

В себя она пришла спустя несколько часов в больничной палате.

- Вы можете пройти к ней,- услышала незнакомый женский голос.- Хотя, подождите, я вызову сначала врача. Он должен поговорить с больной.

Голоса в коридоре на какое-то время стихли. Но через минуту в палату вошел немолодой врач, с которым Оля пару раз встречалась в кабинете женской консультации.

- Здравствуйте,- он сел рядом с ней на стул и взял за руку.- Оля, вы были беременны.

- Что?- Прошептала она, еще не осознавая, что врач сказал: "были..."

- Мы не смогли помочь вам. Вы потеряли ребенка...

- Да что же это такое?- Прошептала она, глядя на него глазами полными слез.

- Не будем терять надежду. Вы еще сможете забеременеть,- сказал врач.- Мы сделали все, чтобы сохранить вам здоровье... Поправляйтесь, Ольга, поправляйтесь.

Оля закрыла глаза и выдохнула со стоном.

- Ольга Матвеевна,- стул рядом с ее кроватью скрипнул.- Я побеспокою вас. Простите меня, но для некоторых вещей такой момент самый подходящий.

Оля открыла глаза и увидела Соколова.

- Я сожалею,- сказал он.- Но сейчас вы уже можете сказать правду о том, кто убил Пантелеева. Скажите мне это, Ольга Матвеевна. Для вас запирательство уже не имеет смысла. Признайтесь в том, что пытались ввести следствие в заблуждение, и, выписавшись из больницы, вы отправитесь не в камеру, а домой.

 Она несколько мгновений смотрела на него измученными глазами, а потом прошептала едва слышно:

- Да, это Гена убил его...

Она не считала дни, не замечала времени. Она не знала, сколько провела в больнице. Ее сердце и ее душа, словно омертвели от потерь, а тело перестало ощущать боль и муки голода. К ней приходили подруги и родственники, каждый день приходила мать.

- Доченька,- говорила она,- не убивайся так. Жизнь еще наладится. И ребеночек у тебя будет! И даст бог, человека хорошего встретишь! Тебе только сейчас на ножки встать нужно! Покушать тебе нужно! Не хорони себя заживо!..

- Мама, я не хочу сейчас ничего. Не хочу...

- Доченька, поешь хоть немного! Соку выпей, яблочко съешь!

- Мама, да оставь ты меня в покое!.. Оставьте вы меня все в покое! Я жить не хочу, а ты меня яблоками кормишь...

- Не говори так, дочка, не надо! Думать так и говорить – грех! А все остальное... И думать не смей!!! Господи! Господи, пожалей ты меня и себя!.. В жизни ведь всякое случается! Но жить надо и любить надо! Сколько нам Господом отпущено, столько и прожить надо, дочка!..