Ледяной поцелуй

— Возьмите наши лыжи, мы вас догоним.

Ребята собрали лыжи, палки и ушли. Коля даже не извинился, как будто ни при чем.

Рома поднял меня на ноги, отряхнул с коленей снег и осторожно убрал мою руку с платком от лица.

— Кровь уже не идет.

У него вырвался вздох облегчения, но лицо по-прежнему выглядело озабоченным и хмурым.

— Он не специально, — сказал Рома и неожиданно обнял меня. Затем снял перчатку и теплой ладонью погладил по моей холодной щеке.

— Я умираю, как хочу тебя поцеловать, — признался он.

Я вздрогнула и напряглась. Думала, он сейчас наклонится ко мне и…

Но Рома отступил и хрипловато промолвил:

— Пойдем, дома будет тебе большая кружка чая с лимоном и самый большой кусок пиццы.

Мы молча двинулись в обратный путь. Нос немного побаливал, и кожу жгло от снега, в остальном я чувствовала себя хорошо. Обдумывала слова Ромы о его желании поцеловать меня. Почему я вздрогнула и внутри все так сжалось, как будто отвергало, не хотело? Мне ведь он нравится!

А дома и правда ждала пицца. Все уже сидели за накрытым столом, пили дымящийся чай с лимоном и уплетали.

Свеча увидела мою кенгуруху и воскликнула:

— Я тоже фанатка «Сумерек»!

— Детский сад, штаны на лямках, — прокомментировал Коля, закатывая глаза, и потянулся за очередным куском пиццы.

— Вот как? — Света шлепнула его по руке, не позволив мять кусок. — Новое правило: пиццу берет только тот, кто правильно отвечает на вопрос по фильму «Сумерки».

Рома засмеялся.

Его сестра задумчиво обвела всех взглядом.

— Ну-ка, кто скажет, какая фамилия у Бэллы?

— Свон, — быстрее всех ответила я, и на тарелочку рядом с моей чашкой приземлился зажаристый кусок пиццы.

— Продолжаем. — кивнула Света. — Кто скажет, какое название носил пляж, куда ездила Бэлла с друзьями?

— Ля-Пуш, — Рома схватил с тарелки кусок и улыбнулся друзьям. — Да-да, я смотрел.

— Че-е-ерт, так нечестно, — обиделся Коля, — я не смотрю такую лажу. И чего мне теперь — голодать?!

Света вздохнула.

— Горе ты мое, — почесала она его лысую голову. — Никак нельзя тебе голодать, а то ты будешь злой и неизвестно сколько носов разобьешь снежками! — В ее мягком голосе проскользнула укоризна.

Парень проигнорировал, впился зубами в кусок пиццы, промычав:

Вкуснятина.

После ужина Рома предложил:

— Искупаемся?

И все вслед за ним побежали по узкой лесенке в цокольный этаж, находящийся ниже уровня гаража. Там располагался небольшой бассейн с натянутой сеткой для волейбола. Тут же была беговая дорожка и еще несколько старых тренажеров.

Мы переоделись в специальной комнатке, каждый сполоснулся в душе.

На мне красивый раздельный розово-голубой купальник. Дома перед зеркалом я примеряла — и осталась довольна собой.

У Роминой сестры не очень большая грудь, поэтому на ее фоне мы не выглядим совсем уж недоразвитыми, что весьма радует.

А у ее жениха ужасно тщедушное тело. И чего она нашла в этом Арнольде? Он какой-то нелепый. А Леха полноват.

Мы вышли к бассейну, и я увидела, что Рома в черных плавках стоит на краю, расставив руки и подставив грудь прожектору.

Я сразу все поняла и захохотала. Он изображал Эдварда Каллена, когда тот показывал Бэлле, как он сияет на солнце.

А грудь у Ромы совсем не волосатая, гладкая и немного рельефная. В отличие от его дружка Коли, у того просто заросли. Фу.

Мы похлопали Роминому актерскому таланту, и парень красиво нырнул. Остальные плюхнулись в воду, кто как смог, солдатиком, бомбочкой, плашмя — все очутились в воде, подняв брызги.

А она не очень-то теплая. Такая бодрящая.

Леха подкинул мяч.

— Давайте сыгранем, пока не околели?

Мы разделились на команды.

В этот раз меня определили в команду с Колей, как сказал Рома: «На всякий случай!» Еще с нами была Галя. Против нас Света, Мира, Леха и Арнольд.

Я хорошо играю в волейбол, наша школьная команда даже как-то на районные соревнования ездила.

Первый мяч забила именно я.

Потом нам забил Арнольд, Галя не сумела поймать.

Все уже замерзли, но мы продолжали играть. Счет был 7:5 в нашу пользу, когда Коля отошел в конец бассейна для подачи и залепил крученый не через сетку, а мне прямо в голову. Удар в ухо меня оглушил, в глазах на миг почернело, я схватилась за бортик бассейна.

Крик Ромы донесся до меня как будто издалека. А потом я увидела, что Рома с Колей дерутся прямо в воде. Рома что-то орет ему прямо в лицо. Света пытается их вразумить:

— Мальчики, прекратите! Немедленно прекратите!

Я вылезла из бассейна и, едва сдерживая слезы, бросилась прочь.

Глава 9

БОЛЬШЕ ПОСТЕЛИ

Я сидела в углу огромной кровати, мокрая, в своем купальнике, а поверх него в кенгурухе, укутавшись мохнатым покрывалом. С концов косичек капало на длинные ворсинки покрывала, и блестящие капельки дрожали на них. И у меня внутри тоже все дрожало, а из глаз градом текли горячие слезы. Я больше не сдерживалась.

Пришел Рома, закрыл дверь на щеколду и сел рядом со мной.

Я спрятала лицо в покрывале, но прежде увидела у него на скуле ссадину.

Это из-за меня.

— Коля уехал, — глухо сказал парень.

Я посмотрела на него, его лицо расплывалось у меня перед глазами.

— Наверно, это было случайно, — прошептала я.

А сама не знаю. Я чувствую, что сильно не нравлюсь Коле. Может, он не нарочно направлял на меня мяч. но так все равно получилось, поскольку он этого подсознательно хотел.

— Неважно, — сказал Рома. — Я ему сказал: либо он извиняется за снежок и мяч, либо валит. Он выбрал второе.

Рома был вес еще в плавках, мокрый.

Я вытерла глаза и уже спокойнее сказала:

— Я Коле не нравлюсь.

К моему удивлению, Рома не стал спорить — утвердительно кивнул.

— Ты говорил, они твои лучшие друзья…

— Да, притронулся он к ссадине на скуле. — Мы помиримся. Дело времени. И он примет мой выбор.

— Твой выбор?

Парень поднялся, подошел к шкафу, вынул из него полотенце, вытерся и зашел за дверцу. За ней оделся и вышел уже в старых голубых джинсах и сером шерстяном джемпере.

Я решила, что он не хочет продолжать разговор, потому что он сменил тему.

— У тебя есть какая-нибудь сухая одежда?

— Нет.

Он достал теплую рубашку в большую белую клетку и положил на кровать.

— А я думала, ты не любишь рубашки.

— Моя двоюродная бабушка этого не знает, собственно, как и размер, который я ношу. Рубашка как раз на тебя.

Я протянула к ней руку, но не взяла, спросила:

— Многим ты ее даешь?

Он усмехнулся.

— Нет, Даша, тебе первой. Обычно я раздеваю девушек, а не одеваю их.

Мои щеки горят. Меня трясет от холода и стыда.

— Спасибо.

— Я принесу твои джинсы.

Когда он вышел, я быстро сняла кенгуруху, мокрый купальник, взяла из рюкзака сменное белье и облачилась в рубашку.

Она такая мягкая и очень приятная к телу. Да и видно, что ее никто ни разу не надевал. Такая пушистая. Сижу, глажу себя.

Рома за этим занятием меня и застал. Улыбнулся.

— Вижу, тебе нравится, — он протянул мне джинсы.

Я надела их. Он мне еще дал большие шерстяные носки и вручил кружку с горячим чаем, а на кровать высыпал горсть конфет.

Я пила чай маленькими глоточками и поглядывала на него, пока он не сел рядом со мной, вытянув ноги.

Когда он наклонился ко мне, у меня внутри все сжалось. Рома отпил из моей кружки, но, как я съежилась, заметил. Мне показалось, он расстроился, но скрыл огорчение за веселым голосом:

— Ешь конфеты, вкусные.

Я немного придвинулась к нему и протянула руку с чашкой, чтобы он тоже мог пить.

Он отшутился:

— Ага, понял, хочешь, чтобы кружку держал я. — Рома взял кружку и, удерживая передо мной, прибавил: — Кто бы мог подумать, что ухаживать за девушками такое непростое дело.

— Ты ухаживаешь за мной?

— А не похоже? — с преувеличенным ужасом посмотрел он на меня.