Рожденная в Техасе

Улыбка сползла с лица Безила, глаза сощурились. Не обращая внимания на взгляд Аманды, которых, казалось, говорил: «Я так и знала», он, запинаясь, переспросил:

— Цирк?.. Так он сгорел?

Все его надежды на легкие деньги рассыпались в прах.

— Такого сильного пожара здесь никогда не было, — энергично закивала головой Дженни.

— Дженни! — Голос Эленды звучал осуждающе.

Дженни умолкла на полуслове, словно опомнилась. Ничто не могло вызвать большего возмущения тети. Возбужденная приездом четы Грабб, Дженни совершенно забыла о том, что тетя строго-настрого предупреждала ее под страхом наказания не упоминать о пожаре, если рядом Элизабет-Энн.

Сердце у Дженни упало. Это был единственный случай, когда она случайно причинила боль Элизабет-Энн. «О проклятие! — Слезы жгли ей глаза. — Вот теперь меня по-настоящему накажут».

Она в испуге подняла глаза на тетю, ожидая встретить гневный взгляд. Однако тетя смотрела на нее со смешанным чувством жалости и безнадежности.

Дженни сразу же почувствовала облегчение, шмыгнула носом и кулачками вытерла слезы. Было ясно: наказание ей не грозило. Тетя приняла ее слезы за выражение сочувствия Элизабет-Энн. Но Дженни жалела только себя. Лишь теперь она заметила странное выражение в глазах Эленды и задумалась о его причине. Может быть, дело в приехавших наконец родственниках Элизабет-Энн? Дженни не могла и предположить, что это было именно так. Сама она страшно обрадовалась, что они приехали и раз и навсегда избавят ее от этой уродки. Скоро все станет на свои места, как раньше, и она по-прежнему будет центром в доме.

Дженни с трудом подавила улыбку.

Эленда нервно теребила часы, висевшие у нее на шее на золотой цепочке, в остальном ей удалось сохранять самообладание. Она заставила свои дрогнувшие губы улыбнуться и обратилась к чете Грабб как можно приветливее:

— Разрешите взять у вас пальто и проходите, пожалуйста, к столу.

Она обернулась к Дженни и хлопнула в ладоши, словно подгоняя ее:

— Дженни, будь добра, принеси миссис и мистеру Грабб горячего чая.

— Сейчас, тетя, — с готовностью откликнулась девочка.

Аманда Грабб медленно расстегнула пальто и очень удивилась, когда Безил помог ей его снять. Она не могла припомнить, чтобы он делал это когда-либо раньше.

Безил передал Эленде пальто Аманды, потом свое, и они друг за другом прошли к камину и остановились у него, грея у огня закоченевшие руки.

— А ребенок немой, — прошипел Безил с такой яростью, что Аманда почувствовала на щеке брызнувшую слюну.

— Тсс! — Аманда быстро оглянулась и вытерла щеку рукавом. — Тебя могут услышать.

Эленда повесила пальто в шкаф под лестницей. Закрывая дверцу, она почувствовала, как кто-то дергает ее за юбку. Рядом стояла Элизабет-Энн с широко раскрытыми от страха глазами. Эленда притянула к себе девочку и крепко ее обняла. «Этот неожиданный приезд Элспет Гросс, нет, Элспет Грабб, — поправилась она, — придает событиям совсем другой поворот». За то время, пока Элизабет-Энн жила в ее доме, Эленда привязалась к ней, как к родной. Она полюбила ее даже больше, чем Дженни (могла ли она раньше вообразить что-либо подобное?). Элизабет-Энн привлекала ее своей хрупкостью и уязвимостью — качествами, которые начисто отсутствовали у Дженни.

Эленда подумала: «Люди не правы, утверждая, что самые крепкие узы — кровные. Намного сильнее единение чувств». То же происходило в душе Элизабет-Энн. Эленда читала это в ее глазах. Что-то в этой девочке рождало в ее сердце самые теплые чувства и надежды, которые когда-то она связывала только с Дженни. Эленда втайне радовалась, не получая ответа на свои письма. И вот появилась чета Грабб. Они там, в ее гостиной, приехали, чтобы увезти ее дорогую Элизабет-Энн.

Эленда почувствовала, как словно тисками сдавило сердце.

Это был первый случай, когда рождественский вечер закончился рано. Недовольные гости неохотно разошлись по своим комнатам, Эленда, Дженни и Элизабет-Энн навели порядок в гостиной, после чего Эленда сдвинула вместе два диванчика и устроила для четы Грабб импровизированную кровать. Принесла сверху, из кладовой, белье, подушки, одеяла и застелила постель.

«Пусть живут сколько захотят, — думала Эленда. — Тогда Элизабет-Энн останется со мной подольше».

Как только за Элендой закрылась дверь, Аманда без сил опустилась на стул и потерла лицо ладонями. Шум дождя сводил ее с ума. Она чувствовала себя совершенно разбитой. Слишком велико было напряжение последнего часа, когда она старалась не ошибиться, чтобы не раскрылся их обман. Один раз она едва не провалилась.

— Элспет, — позвал Безил, и она не ответила. Он позвал ее еще раз, на этот раз громче и резче. Тогда она поняла, что обращаются к ней. Теперь она больше не Аманда, ее имя Элспет.

— Миссис Грабб плохо слышит, — нашелся Безил. — У нее в последнее время проблемы со слухом.

Безил ждал, пока не затихли шаги Эленды, затем приоткрыл дверь и выглянул в коридор. Там было темно, тихо и пусто. Удостоверившись, что подслушивать их некому, Безил осторожно прикрыл дверь и вернулся к Аманде.

— День был длинный, ложимся спать.

Аманда отняла руки от лица, и муж увидел, какая она усталая и измученная.

— Нужно поспать, — согласилась Аманда. — У меня нервы не выдерживают.

— Ты должна собраться.

— Безил, — мягко начала Аманда. — Цирка больше не существует. Нет ничего, только этот ребенок.

— Ты думаешь, я мог это предвидеть? — язвительно прошипел Безил.

Поколебавшись, Аманда спросила:

— Что мы будем делать дальше?

— Уедем, — пожал плечами Безил. — Нам здесь больше делать нечего. Займемся нашим обычным делом — будем продавать акции. — Неожиданно его осенило: они возьмут малышку с собой. Если с ними поедет ребенок, будет проще войти в доверие к людям и выманить у них деньги. — Берем девочку с собой, — решительно сказал Безил. — С ней мы сможем продать в два раза больше акций. — Безил улыбнулся, обнажив пожелтевшие зубы. В нем проснулась жадность. — Может, удастся всучить перед отъездом несколько акций мисс Клауни?

— Безил, — начала Аманда, прикусив губу, — акций нет.

Смысл ее слов не сразу дошел до мистера Грабба.

— Не может этого быть. Они в этом чемодане, на дне.

— Их там нет, — возразила Аманда.

Безил быстро пересек комнату, взял чемодан и опустился перед ним на колени. Рывком открыв замок, он откинул крышку и принялся лихорадочно копаться внутри, выбрасывая вещи на пол. Связка акций серебряных рудников исчезла. Безил застыл словно громом пораженный.

Постепенно он пришел в себя, поднялся на ноги и медленно повернулся к жене.

Аманда снова почувствовала знакомую боль в желудке. Безил был в ярости, об этом говорил его леденящий, неестественно спокойный взгляд. В таком состоянии он способен на все.

— Куда же они подевались? — спросил он подчеркнуто спокойно, наступая на Аманду.

— Б-безил, — испуганно заикаясь, выдавила Аманда, — я… подумала…

— Что ты с ними сделала? — ледяным тоном поинтересовался Безил.

— Я их сожгла. — Лицо ее побелело.

— Что-что?!

Аманда отвела глаза и еле слышно повторила:

— Я их сожгла. Перед тем как уехать из Йорка. Поверь мне, Безил. Я не хотела этого делать… Просто я больше не могла вести такую жизнь… — Она закрыла глаза. — Я больше не могу обманывать пожилых женщин, лишать их того, что они скопили за всю жизнь.

Безил смотрел на нее не отрываясь, сжав кулаки. В эту минуту он хотел только одного — избить Аманду до полусмерти.

Аманда подняла на него глаза, полные слез.

— Прошу, Безил, не бей меня, — робко взмолилась она. — Не бей, прошу. Нам придется объяснять…

— Нам придется объяснять? Нет, милочка, — покачал он головой, — это тебе придется объяснять. Тебе надо многое мне объяснить.

Она смотрела на мужа, и вид у нее был жалкий.

Некоторое время Безил молчал, потом вновь заговорил:

— Скоро, как только мы отсюда уедем, ты свое получишь, — пообещал он с угрозой. — И не надейся, что это тебе так сойдет.